Форум » Школа Ксавьера » Комната Джона и Николь 0.1 » Ответить
Комната Джона и Николь 0.1
Wanderer: Среднего размера аккуратная комнатка, просто, но не без вкуса обставленная. Оформленная в светлых, спокойных тонах. С другой её стороны, напротив двери находится шкаф, шириной аж до стенки. Справа от него рабочий стол с кучкой ящиков в нём, стулом, такого же оформления тумбочка с простенькой магнитолой. В стороне от двери - кровать, неподалёку от неё стоит штатив с гитарой, рядом с ней же - небольшой усилитель... Всё это дело освещает одно-единственное "двойное" окно с широким подоконником... Если, конечно не считать обычного вида лампы на потолке, "ночного светильника" у кровати на стенке, и настольной лампы.
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Star Dust: "Темное подвальное помещение, стены серые и потертые, бетонный пол не имеет никакого дополнительного покрытия, с потолка свисают лампочки, вкрученные в провода. Посреди комнаты металлическое кресло, от которого отходит несколько шнуров, подсоединенных к какому-то реактору, стоящему немного поодаль за креслом. Перед креслом стоит простой деревянный стол и два стула. Стол завален бумагами, на нем так же стоит пугающего вида машина, которая, елси присмотреться, тоже подходит проводами к креслу. За столом сидит молодая женщина в очках-половинках и внимательно смотрит на прибор, который быстро что-то печатает. Если присмотреться получше, то схемы на бумаге напоминают результат работы кардио-машины: такие же скачки прямых линий. Перед креслом туда-сюда ходит мужчина средних лет. Его каштановые волосы уже слегка тронула седина, но фигурой он неплох и духом явно бодр и молод. Он был одет в самую обычную одежду: темно-синие джинсы, черные замшевые мокасины и черный свитер под горло. Внезапно картинка поплыла, мигнула, закрутилась и снова собралась воедино. Это была все та же самая комната, те же люди, даже одежда мужчины была той же, только кресло теперь было не пустое. В нем сидел молодой парень и только при ближнем рассмотрении можно было заметить, что его тело странно мерцает. Он был прикован к креслу, вокруг его запястий были натянуты странные железные браслеты. Он сидел, опустив голову вниз, будто находился без сознания. В проходе появилась молодая девушка в сопровождении четверых мутантов. При чем не просто появилась, ее тащили под руки двое и она отчаянно упиралась, боролась, выкрикивала неприличные слова, угрожала, билась как могла. Ее лицо было перекошено гневом, но даже в гневе она была симпатична. Ее одежда была потрепана, прожжена, пропитана кровью внизу правого бедра чуть выше колена, но сил у нее все равно было хоть отбавляй. На руках у нее красовались такие же наручники, как и у парня в металлическом кресле. Мужчина в свитере, до этого внимательно разглядывавший лист с "кардиограммой", который выдала машина на столе, обернулся, и стоило девушке его увидеть, как ее серебрянные глаза расширились от ужаса и осознания правды. Она явно не верила своим глазам. В замешательстве она даже перестала бороться и ее уже с легкостью поднесли к креслу. Мужчина в свитере молчал, спокойно и даже внешне равнодушно следя за девушкой, а Николь (почему-то было совершенно очевидно, что зовут ее именно Николь) продолжала смотреть на него через плечо, когда он уже оказался у нее за спиной. Двое свободных охранников, пришедших с девушкой, сняли безсознательного парня с кресла лишь для того, чтобы двое держащих посадили Николь в него, приковывая, исключая всякую возможность сопротивляться. В глазах у Никс стояли слезы, лицо перекосилось от душевной боли. Взгляд ее упал на парня, снятого с кресла и глаза вновь наполнились яростью и отчаянием. Она начала биться в кресле, выкрикивая "Натаниэль", но все было без толку. Парня унесли, а мужчина в свитере равнодушно подошел и встал прямо напротив сопротивляющейся Норвильт. - Либо ты добровольно пройдешь все тесты, какими бы ужасными и болезненными они не были, либо мне придется сделать это насильно. Попытаешься сбежать и я убью твоего дружка. Тебе все ясно, Николь? Норвильт в ответ плюнула в лицо, нависшее над ней. Женщина за столом лишь улыбнулась. На ее лице ясно было написано: "Они все такие бодрые." Мужчина закрыл глаза, тяжело вздохнул и молча утерся. - Ничего, эта смелость и прыть до первого ввода лекарства. Николь издала яростный крик боли и безвыходности. Ее тело странно изогнулось, голова будто упала на колени, а как только женщина за столом повернула ручку аппарата, Николь с выражением мучительной боли и звонким визгом резко выпрямилась, впечатавшись спиной в металлическое кресло. Мужчина сделал шаг назад, прикрыв глаза. Его лицо выразило боль лишь на секунду, а затем маска научного интереса снова вернулась на место. [center]***[/center] Николь видела себя в зеркале, но не видела более ничего вокруг. Была кромешная тьма и только одна напольная лампа освещала ее лицо, стул, грубое зеркало без рамы во весь рост, кусочек грязного бетонного пола и мужчину в свитере позади нее. Он аккуратно гладил ее по жестким тусклым коричневым волосам. Лицо Николь было красноватое, привычной сияющей бледности как не бывало, осталась только мертвенная пустота, равнодушие и какая-то отчужденность. Мужчина тяжело вздохнул и провел пальцем по синяку над губой у Норвильт. Она никак на это не отреагировала, продолжая смотреть потухшими глазами в никуда. - Прости... Я не должен был так поступать, я не должен, но у меня нет другого выбора. Ты не оставила мне другого выбора. А теперь, чтобы ты больше не пыталась убежать, я должен тебя снова наказать. На этот раз я тебя не пощажу, извини... На лице мужчины выразилась неприкрытая мученическая боль, когда он начал заносить над головой Николь серебрянные ножницы. Она никак не реагировала пока длинные пряди падали рядом с ней. Только когда ее лицо обрамляла короткая рваная стрижка, совершенно не симметричная, но похожая на ту, которую ей делали в детстве, по щеке Норвильт скатилась одинокая слеза. Одними губами она прошептала слово, которое всего несколько дней назад кричала, царапая бетонные стены: "Джон"..." Я проснулась тяжело дыша и судорожно хватаясь руками за волосы, которые были пугающей длины и из-за этого ухитрились обвиться вокруг меня и заслонить весь обзор, спутавшись окончательно. Комнату наполняли приятные звуки гитары, нарастающие с каждым мгновением как я отходила ото сна. Сердце яростно колотилось, будто я только что пробежала марафон, а под грудной клеткой только-только зарождалась зудящая боль из-за отсутствия лунного света. Голова не прошла, а даже наоборот показалась мне безумно тяжелой, будто из чугуна, но несмотря на это мысли были ясные и они роились нескончаемым потоком. Этот непонятный мужчина снился мне уже не первый раз. Его фигура казалась мне до боли знакомой, но каждый раз просыпаясь я не могла вспомнить его лица и почему в моих снах он так много значил для меня. Почему в моих снах все что он делал вызывало не простую ненависть, а ненависть мучительную, вперемешку с бесконечной горечью и обидой, словно он попросту предал меня, заставив страдать. - Доброе утро! - Да уж, добрее некуда... - пробурчала я в ответ, выпутываясь из собственных волос. Майка Ворона болталась где-то в районе пупка, волосы неприятно щекотали мне оголенную поясницу. Плечо я отлежала и оно теперь саднило, не позволяя о себе забыть, но все эти проблемы меркли, потому что я снова увидела Айрена. Николас был здесь, он был рядом и мне все не привиделось. Не обращая внимания на боль в ноге, я подскочила на колени прямо на кровати, позволяя одеялу благополучно скатиться с меня, и радостно обхватила Ворона руками из за спины, примостив свои бедра между его крыльев, кончиками пальцев слегка касаясь грифа гитары. Комнату наполнял приятный запах меда и еще чего-то сладкого, следя за которым я обернулась, чтобы обнаружить очаровательный подносик на стуле у кровати. Это было так мило, что я едва не расплакалась от умиления. О, Господи, как же я его люблю. Однако я не поспешила к завтраку, хотя желудок предупреждающе проурчал гонг к обеду. Вместо этого я сладко улыбнулась и запечатлила смачный поцелуй у Джона на щеке. - Никки, не знаю, как ты к этому отнесёшься.. но я хотел бы тебя осмотреть. Толи это утро, толи мне просто хотелось как-то снять напряжение у себя в голове и разум удачно нашел к этому путь, но в голову мне почему-то полезли мысли совершенно не о врачебном осмотре. Наверное это от долгой разлуки или от того, что мы спали в одной кровати, но по телу пробежались мурашки от одной только мысли о чем-то, о чем детям до восемнадцати в этой стране читать было не положено. Я смущенно хихикнула, ощущая как к ушам приливает жар. Захотелось выдать что-то вроде: "А что прямо уже с утра пораньше? Давай я хотя бы позавтракаю для начала...", но я быстро взяла себя в руки, внезапно сообразив, что Джон эмпат. - Ты ведь примерно понял о чем я сейчас подумала? - смущенно спросила я и немедленно добавила, чтобы разрядить обстановку, - Зачем тебе? Меня не надо лечить, я же просила. Каждая отметина - лишнее напоминание, а каждое напоминание - шанс, что память снова подбросит мне эпизод, который по каким-то причинам был утрачен. Я ведь почти ничего не помню с того момента, как вошла в лес близ Торонто... Я вновь нахмурилась и отпустила Джона, чтобы, наконец, позавтракать. - Спасибо! - уже радостнее поблагодарила я его, взяв в руки какао и делая приличный глоток. Как это было приятно осознавать, что обо мне кто-то заботится. Джон даже не представлял себе сколько душевного тепла подарил мне этим своим поступком. Мне захотелось его расцеловать, но судя по его тону и вопросу про осмотр он был настроен серьезно и явно не на романтику. С лечением я была уперта, мне хотелось восстановить каждую деталь не важно, если придется немного помучиться. В конце-концов, это не самые ужасные раны, которые я когда-либо получала...
Wanderer: Ворон заметно погрустнел, видя, что полноценно отдохнуть Николь всё же не удалось, и что его игра скорее откровенно вырвала её из заново переживаемого ужаса, нежели просто разбудила. При мысли о том, что только кошмары она и созерцала все те часы напролёт, парню стало как-то совсем грустно и беспокойно. Он отлично помнил, как сам не мог месяцами до конца прийти в себя после всех тех ужасов, что на него навалились сначала на базе, после в школе из-за собственной дурости, а затем и в каком-то проклятом месте, причём досталось тогда им обоим. Кошмары не отпускали долго, но он, по крайней мере, помнил всё произошедшее и со временем смог в уме разложить всё по полочкам, как-то оградиться, отвлекаться. Если сейчас неприятные воспоминания и посещали во всей своей красе, то крайне редко, но всё равно частенько вгоняли в дрожь. Ей было тяжелее, потому что она не знала, что именно не даёт ей покоя... Руки у Джона были безнадёжно заняты музыкальным инструментом, потому всё, что он смог, так это чуть откинуть голову назад, провожая ласковым взглядом девушку, и улыбнуться ей, а при вознаграждении в виде поцелуя и вовсе состроить весьма довольную, хоть и не особо гордую, мину. - Мысли по Фрейду? - со смешком отозвался парень, всё-таки отставляя гитару обратно на штатив, пока сама с колен на пол не сползла. Освободившиеся руки использовал по назначению, а именно - как можно более осторожно полуобернулся, чтобы случайно крылом Звёздной не наподдать, и обхватил её за талию. Лукавым голосом подтвердил догадку девушки: - Понял, конечно, и на заметку тоже взял. - по правде говоря, появилось желание подколоть явно смутившуюся девушку чем-нибудь еще на эту тему, но в первую очередь волновало его сейчас всё-таки другое. Хитринку во взгляде довольно быстро сменило откровенное сострадание. - Беспокоюсь я... и помочь хочу хоть чем-то. Тяжело мне твои страдания видеть, - неловко пробурчал в ответ парень. Её стремление "вспомнить" он прекрасно понимал и уважал, но всё же считал, что мучиться при этом совсем не обязательно. - Просто... понимаешь, наше сознание устроено так, что иногда при сильных нагрузках именно в целях самозащиты ограждает нас от воспоминаний, приносящих сильный эмоциональный вред, страдания в том или ином виде... в твоём случае так точно - Никки, да я мельком видел тебя вчера и мне уже даже так показалось, что тебя со всей дури плетью били! - что и говорить, а ужаса и раздражения в голосе парень на сей раз скрыть не сумел, хотя даже если это так, то вряд ли это было самым страшным в её же кошмарах. Одной рукой он бережно смахнул с её лица волосы, провёл тыльной стороной ладони по щеке, лбу - не к температуре примеряясь, так. Провёл рукой по голове, в итоге обе его руки легли на её плечи и сомкнулись где-то за шеей. Голубые же глаза внимательно и сочувственно глядели в её серебристые. - Ты говоришь о том, что почти ничего из произошедшего не помнишь, но не обязательно ключом к воспоминаниям может стать боль, которую ты постоянно терпишь. Да и шрамы.. тоже. Ведь это всё уже не первый день при тебе, но мало что прояснилось к настоящему моменту, верно? Если всерьёз хочешь вспомнить то, что закрыла от тебя психика, надо искать другие ассоциации, более яркие и конкретные. Знаю, что неприятно, когда в памяти чужеродная дыра пустоты вместо информации, но пробовать снять этот заслон можно самыми разными методами, не только самобичеванием. Возвращение же её, если воспоминания далеко не самые приятные, и без всяких ран может быть процессом весьма болезненным - по себе знаю, сам когда-то перенёс на себе все прелести классический амнезии.. - Айрен попробовал подбадривающе улыбнуться, но так и не смог понять, что из этого получилось в итоге. Иногда говорят и то, что слишком уж шоковые воспоминания не всегда стоит возвращать - с другой же стороны, было два варианта: либо они сотрутся вообще, либо будут пытать несчастного долго и мучительно, по крупицам с течением времени всплывая на поверхность. - Я не буду ни на чём настаивать, но просто в самом деле не хочу, чтобы ты мучилась зря... и если вдруг что - говори, хорошо? Неохотно, но Джон отпустил Николь, посидел так какое-то время, глядя на неё... - Приятного аппетита. - робко и как-то виновато пожелал он, опасаясь, как бы своими речами этот самый аппетит не отбил. Чтобы и девушке не мешать, и не сидеть просто так, потянулся снова к гитаре - хотелось что-то делать, да и надо было что-то решать с наболевшей вчера проблемой, но он пока не знал, что, а музыка помогала думать - можно сказать, что струны и аккорды он перебирал по памяти машинально, почти не обращая на это внимания. Основное было обращено на совершенно другие вещи, взгляд же так и упёрся в стол, за засунутые в который карты браться охоты не было совершенно. Хотелось провести этот день с Никки, к которой его и тянуло, душа и сердце же так откровенно вопияли об этом, но данное с горяча обещание чуть ли не гирей на толстой цепочке висело на шее. Ведь в самом деле обещал, да и самому этой гадине хотелось на место указать за подпалённое крыло и обманутое доверие. Хоть то было вчера и кое-в-чем он виноват сам. - В общем, если в самом деле интересно, что я в четвёртом часу забыл у Хенка, могу рассказать. - всё-таки поддался совести Ворон, повернувшись к девушке, но гитару откладывать всё же не торопясь. P.S. Подправила немного =\ P.P.S. После следующего моего поста пойдём в сюжет...
Star Dust: Почему все-таки Торонто? Эта мысль упорно не отпускала меня. Пребывать в заточении в родном городе в Канаде было как-то мистически и вдвойне страшно. И почему Натаниэля вообще туда понесло? Жаль, что теперь я не могу у него этого спросить... В ответ на мои несколько неприличные мысли Джон ухитрился подыграть так, что вогнал меня в краску еще сильнее. Хотя, с другой стороны, чего мне стыдиться или бояться? Я люблю его больше жизни и знаю точно, что ни с кем другим жизнь разделить никогда не пожелаю. Как я не уставаю думать: моего сердца больше ни на что не хватит, если мы с Джоном по каким-то мистическим причинам когда-нибудь будем разделены или он не дай Бог меня разлюбит. Так, довольно неприятных мыслей, лучше заняться завтраком. Погружаясь в раздумья о наших с Николасом отношений, я незаметно для самой себя вновь принялась теребить амулет Максимы. Вспоминая предостережение, или не предостережение, но уж точно беспокойство Джона по поводу амулета, я отпустила несчастную железку. Так или иначе, с амулетом я расстаться просто физически не могу, он тянется ко мне, будто пытаясь заменить оставленную Максиме половинку истерзанного сердца, даже сама мысль о расставании с ледяным присутствием у меня на животе приводит меня в ужас и заставляет мурашки бежать по телу. Хоть это и начинало меня пугать, но все же я знала, что пользы от амулета Максимы куда больше, чем вреда и влияния на меня. В конце-концов, амулет ухитрился вернуть меня из мертвых, заживив обугленную дыру у меня в животе. Что уж тут говорить о его вреде? Стоило Джону обнять меня, как мое и без того горячее тело бросило в жар, но этот жар был приятным, а не разрушающим. Кожа его ладошек показалась мне прохладной, а прохладу я любила хоть и ощущала достаточно редко, не учитывая ледяного холода все того же амулета. Я довольно, словно кошка, которую гладит хозяин, прищурила глаза, потершись щекой о его руку, которой он так опрометчиво меня погладил. Оставалось только лечь на спинку и ноги задрать. Я невольно хихикнула, вспоминая то, что Натаниэль в образе животного именно так и делал. И этому мутанту 83 года! В голове не укладывается! Однако, когда он начал меня переубеждать, буквально засыпая правильными аргументами, которые я итак знала, я начинала все больше хмуриться. Чтобы и вправду не расстраиваться лишним напоминанием, я принялась поедать оладьи с медом, пока не пропал аппетит. Хотя, если задуматься, то есть мне не особенно хотелось и так, несмотря на то, что я довольно давно нормально не ела. Желудок словно съежился и оказывался полным гораздо быстрее, чем раньше. Так ведь никакой энергии не будет! Но как я ни старалась, съев только половину завтрака, я поняла, что больше просто не могу. Ворон в этот момент уже играл на гитаре, смотря в никуда. Я тяжело вздохнула, ласково вглядываясь в черты такого знакомого и такого любимого лица. Ох, Джон, любимый мой, как же я скучала по тебе! - Ну, не плетью, конечно... - нашла что сказать! Совсем уже голова перестала нормально соображать, раз на такую тираду выдаю дурацкое оправдание. Чему? Разве это я хотела сказать? О, нет, ничуть. Я тяжело вздохнула, ощущая себя полной дурочкой. - Ладно, ты прав. Наверное лучше просто попросить Чарльза, - отводя глаза, сказала я, а затем, как застенчивая школьница в парке на превом свидании, аккуратно придвинулась к Ворону, ласково теребя его крыло. - Может ты поможешь мне с плечом? А то оно меня совсем достало... - смущаясь и краснея, что учитываю мою необыкновенно бледную кожу было заметнее некуда, попросила я необычайно тонким голосом. - И, да, я хочу услышать какого черта ты опять был в медпункте посреди ночи в рубашке, продырявленной пулями, - поднимая глаза, которые внезапно из нежно-серебрянных стали серо-стальными, теряя всякую писклявость и застенчивость, сказала я, больно дернув Джона за черное перо.
полная версия страницы