Форум » Остальные страны и другие миры » Вадовице, к западу от Кракова, Польша [сюжетная локация] 0.1 » Ответить
Вадовице, к западу от Кракова, Польша [сюжетная локация] 0.1
Cassie Hack: Краков [more] [/more] Королевский столичный город Краков расположен на левом берегу реки Вислы. Это второй по населению город Польши после Варшавы и центр Малопольского воеводства. Один из научных, культурных и экономических центров страны, самый популярный город по посещению туристами. Вадовице [more] [/more] Город в Польше, имеющий статус городской гмины. Представляет собой не столько город в его привычном понимании, сколько прилегающие друг к другу поселения, расположенные в непосредственной близости друг от друга. Во времена Второй мировой войны территория была занята немецкими войсками и какое-то время в центре города, в церкви, располагался военный штаб. Командование планировало построить на месте Вадовице новый концлагерь, однако стремительное наступление советских войск помешало осуществлению планов. В связи с чем, именно с этой территории начался воплощаться в жизнь проект «Вервольф» Хильдебрандта. Окружающий город лес давно пользуется дурной славой, как у местных жителей, так и туристов, которые обычно не остаются в Вадовице дольше дня и стремятся покинуть город как можно скорее, словно какая-то неведомая сила подталкивает их. И хоть жители не распространяются на данную тему и вообще не упоминают о какой-либо мистике, тем не менее они всегда чего-то ждут. Только наступит ночь, как улицы города пустеют. [more] [/more]
Ответов - 39, стр:
1 2 All
Sirenia: Отпуск - самое замечательное время в жизни каждого человека, а особенно одаренного. Тем более, если этот одаренный работает в школе для таких же как и он, детей со способностями. Здорово, когда можешь на пару недель забыть об интегралах, иксах и игриках, о спаленных или выкрашенных партах, когда ребенок не может справиться со своей силой, о шумных подростках, которые то и дело пытаются выпендриться, чтобы привлечь внимание. Сначала, Милена планировала провести это время где-нибудь в теплой стране, или просто поехать в Европу путешествовать, или позвонить Эдварду, чья визитка лежала на журнальном столике. Но после не без подсказки к ней пришла замечательная идея. Как известно, бабушка Милены по материнской линии была украинкой, сбежавшей вместе с мужем в США еще в молодости, когда только окончилась война. Корни отца же Милы, мистера Фокса, выходили родом из польских евреев, и в Польше до сих пор живет его двоюродная сестра, тетушка Майя, с которой у Сирении были отличные отношения, которая уже давным-давно звала свою любимую племянницу погостить у нее в Вадовице, небольшом городке неподалеку от Кракова. Долго думать не пришлось, на письмо, присланной тетушкой, ответ был написан в считанные минуты, и ответ был положительным. Милена, конечно же, не могла не рассказать своим подругам, что уезжает в Европу, и чтобы ее не искали и не волновались, куда запропастилась эта неугомонная мутантка. Первой она рассказала обо всем своей ученице, но по совместительству и близкой подруге, Пейдж Гатри, которая с восторгом приняла эту новость. Через секунду-другую у Милены появилась еще одна идея, которую она не преминула высказать подруге, которая от этой идеи была слегка шокирована. А предложила Милена ей ехать вместе с ней: вдвоем веселее, да и Гатри, Милена это прекрасно знала, всегда мечтала побывать в Европе. "И почему нельзя было поехать поездом?" Этот вопрос она задавала себе во время всего полета, судорожно цепляясь за ручки кресла. Ладно бы еще один перелет, но перелет с пересадкой в Берлине - это уже слишком. Фокс до жути боялась летать, она даже на Икс-Джете летала с опаской, пускай, она и доверяла каждому члену команды как себе. Хорошо еще, что Пейдж была рядом и веселила ее, чтобы хоть как-то отвлечь от этого ужаса. И вот, наконец, они в Кракове. Это был воистину прекрасный город, с невероятными зданиями, которые восхищали своей красотой, маленькими улочками, полюбившимися с первого взгляда своей уютностью, своими костелами, от которых исходил этот потрясающий дух блаженства и спокойствия. Девушки решили немного задержаться здесь, а уж потом двинуться в путь. Небольшая экскурсия затянулась на весь день, поэтому выезжают они из Кракова уже вечером на взятом на прокат Мини-Купере. Было уже затемно, когда они въехали в Вадовище. Было странное ощущение, что время совсем забыло оставить свой след, просто-напросто проигнорировав этот городок, а, точнее, даже деревушку. Старый уклад сразу бросался в глаза: и в зданиях, и в одиноких путниках, что с опаской вглядывались в лица девушек и куда-то спешили, даже здания и те казались еще совсем новыми, хотя были построены не позе, чем в начале прошлого века. Милена остановила машину возле спешившего жителя и на ломанном польском спросила, где дом паны Майи Возняк, тот лишь махнул рукой куда влево и убежал под крышу дома, будто ища там спасение. - Тебе не кажется, что они тут какие-то загнанные... - обратилась она к Пейдж, выруливая на узкую улочку. Название улиц, написанные на табличках, были полу стерты, но все же, с горем пополам, Фокс сумела найти небольшой уютный домик своей тетушки, которая с нетерпением дожидалась их на крыльце, нервно посматривая то на небо, то на медленно приближавшуюся машину. - Тетя Майя! - Милена выскочила из автомобиля и кинулась на шею женщине. - Я так рада тебя видеть! Это моя подруга, Пейдж, ты же не против, правда? - Милена и не сомневалась, что тетушка не будет против еще одной гостьи, она всегда была добродушной и гостеприимной, Миле всегда казалось, что своим веселым нравом она пошла именно в свою тетю Майю.
Husk: Хотя после инцидента в метро у Пейдж было немного времени привести себя в порядок, охранники в аэропорту все равно слегка косились на нее. "Конечно!" - ворчливо размышляла она, без проблем проходя через металлоискатель. - "Если у человека лицо покалечено, значит он какой-нибудь преступный элемент. Хороших ребят никто никогда, разумеется, не разукрашивает." - Ну, по крайней мере замки на ремнях безопасности, кажется, в порядке. - щелкнув застежкой девушка повернулась к подруге и улыбнулась. Но Милена, похоже, не разделяла ее настроения. Она сидела ровно, как струнка и, судя по крепко сжатым губам, нехило нервничала. "Что ж, значит, посплю в другой раз." - Пейдж глубоко вздохнула и весь путь не умолкая болтала о Европе, Польше, родственниках, школе и прочих мелочах, которые отвлекали соседку от переживаний о нестабильности транспорта. К концу перелета Милена уже весело смеялась и, глядя на нее, Гатри удовлетворенно улыбалась. Девушка задремала в машине на подъезде к деревню. Весь день они провели в Кракове, после чего Пейдж некоторое время провела за рулем, но, почувствовав, что голова тяжелеет, а дорога начинает расплываться перед глазами, она поменялась местами с подругой и, не успела та завести мотор, как Гатри отрубилась, уютно пристроившись на пассажирском сидении. Сколько прошло времени, она не могла точно сказать, но, когда голос Милены, произносивший непонятные слова, разбудил ее, за стеклами машины уже основательно стемнело. Открыв глаза, девушка успела заметить человеческую фигуру, метнувшуюся в сторону жилых строений. - Удивительно. Засыпала я в двадцать первом веке, а проснулась, кажется, в каком-то другом. - голос слегка охрип после сна и, пару раз кашлянув, Пейдж потерла руками лицо. Бодрости особенно не прибавилось, но по крайней мере теперь она не чувствовала себя словно севшая батарейка. Они проезжали мимо церкви и девушка могла поклясться, что последний раз видела подобное строение на старых фотографиях начала прошлого века. - Вообще здесь не слишком-то приветливо. - пробормотала она себе под нос, с сомнением глядя в окно. Конечно, возможно, днем обстановка выглядит гораздо веселее, но в стремительно сгущавшейся темноте деревня напоминала заброшенный город-призрак. Невдалеке мелькнули очертания деревьев и Пейдж сдала вывод, что это местечко, очевидно, окружено лесом. По спине пробежал холодок и девушка удивленно вздрогнула. В машине было тепло, да и она сама не считала себя настолько уж пугливой, чтобы дергаться от вида ночного леса, но смутное беспокойство, казалось, царило в самой деревне. Радио в машине не работало, это Гатри выяснила еще на выезде из аэропорта и теперь они ехали в тишине. Девушка гадала, испытывает ли ее подруга те же самые чувства, что и она сама, либо виной тому всего лишь разыгравшееся воображение. Как бы то ни было, она не удержалась от вздоха облегчения, когда машина свернула во двор небольшого уютного дома. Милена сразу же выскочила на улицу и бросилась в объятья невысокой пожилой женщины, которая уже ждала их на крыльце. А Пейдж не могла оторвать взгляда от смутных очертаний леса, которые уже почти исчезли в темноте. Она не могла сказать точно, что именно заставило ее слегка поежиться и тоже выйти на улицу - поток прохладного воздуха, хлынувшего через открытую дверь, или же ее имя, прозвучавшее от подруги. Тряхнув головой и поплотнее запахнув куртку, девушка выбралась из машины. Волосы сразу же взъерошил холодный ветер и Гатри не удержалась от тихого ругательства себе под нос. Захлопнув двери она поспешила к крыльцу. - Добрый вечер... - девушка слегка запнулась, не зная, как обратиться к родственнице Милены. Она была не в курсе, как это принято конкретно в Польше, да и все остальные традиции начисто стерлись у нее из памяти. - Зови меня тетя Майя, Пейдж. - широко улыбнулась пожилая женщина. Пейдж тоже улыбнулась и протянула руку для приветствия. Пожатие сухой и крепкой ладони было приятным. Хотя бы потому что в отличие от вмиг поледеневших пальцев девушки, рука Майи была очень теплой. - Да что же мы стоим? Берите сумки и пойдемте скорее в дом, так и простудиться недолго. Это у вас в Америке зимой все равно что летом, у нас все совсем не так. Гатри украдкой улыбнулась подруге и поспешила к машине, чтобы забрать из нее свои вещи. Она не стала говорить женщине, что их в этом году зима тоже не пощадила, да и вообще им повезло жить в той части Америки, где зима очень даже напоминает зиму.
Sirenia: Милена благодарно посмотрела на тетушку, которая так радушно встретила их, но от зорких глаз одаренной не ускользнуло беспокойство в глазах женщины. Что это могло значить? "Тетя Майя и волнуется? Нет, здесь что-то явно не так!" "Мы, кажется, приехали отдыхать, а не расследовать мнимые беспокойства тетушки Майи, нет?" - забурчал внутренний голос. - "Она уже не молода, может, молока убегает, или просто мерещится всякий бред, кто их, стариков знает?" "Эй, она не старая, ей и шестидесяти нет!" Внутренняя язва лишь многозначительно промолчала. Милена поспешила к машине за Пейдж, чтобы тоже забрать вещи и помочь разгрузить машину. Когда, наконец, они оказались в теплом и уютном доме, и тетя поспешно закрыла за ними дверь, Фокс смогла вздохнуть свободно, теперь официально считая себя в отпуске. Теперь все проблемы остались за закрытой дверью, никаких угроз, никакой опасности, никаких демонов, злых мутантов, сумасшедших людей, Х-менов и так далее. Наконец-то она была свободна от всего этого, пускай, и на пару недель. Милена впервые оказалась здесь, до этого Майя сама приезжала к ним в США погостить, с момента ее последнего визита прошло почти три года, за это время внешне тетя совсем не изменилась, но вот ее бегающий взгляд, ее слегка трясущееся руки, ее улыбка, которая только больше беспокоила Милу, чем успокаивала. Может, внутренний голос был прав, просто тетя постарела, стала более нервной, как это бывает с пожилыми людьми. Это было практически незаметно, но от Фокс это не скрылось, слишком хорошо она знала свою любимую родственницу. - Ой, тетушка, как же у вас красиво! А Краков! Боже, он просто потрясающе красив, я даже слов не могу найти! - восклицала Милена, пока тетушка усаживала их с Пейдж за стол и наливала горячий чай, по ходу сетуя, что они не позвонили ей и не предупредили, что будут так рано, она хотя бы приготовила чего-нибудь. - Ой, Милочка моя, и чего не предупредила, проказница, а? - очередной раз с улыбкой обратилась к ней тетка. - Пейдж, ты пей чаек, пей, он из трав, согревает моментально. Она опять метнулась на кухню и притащила оттуда блюдо, на котором восседал, словно царь на троне, огромный пирог. - Ты же, маленькая хитрюшка, позвонила только сегодня утром. Я как угорелая пирог этот готовила. Но уж вы простите меня, девочки, больше ничего не успела. - Ой, тетя, и этого хватит, поверь мне. - отмахнулась Милена, чувствуя как во рту накапливается слюна, ведь за целый день она лишь перекусила пирожком в городе. Она улыбнулась Пейдж, которая выглядела сонной и жутко уставшей, всю дорогу она проспала в машине, Мила сочувственно ей улыбнулась, взглядом обещая, что скоро они окажутся в мягких кроватях. Когда с пирогом, а, точнее, с его половиной было покончено, Милу тоже начало клонить ко сну. Она лишь из вежливости старалась не зевать, но голова то и дело начинала опускаться на стол. - Ой, девочки, это же я совсем сума тут сошла! Вы же устали, с дороги то! - и она поспешно начала поднимать девушек из-за стола. Милена почти валилась с ног, наконец почувствовав усталость, поэтому не сильно запоминала дорогу к своей спальне. Она быстро разделась и легла в теплую, мягкую кровать. Как только голова ее коснулась подушки, она сразу же заснула крепким сном без сновидений. На утро голова была ясная, настроение отличное, Мила чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся, что очень сильно радовало ее. Она вышла из комнаты и забежала к Пейдж. - С добрым утром! С первым утром в отпуске! - она пустилась в пляс по комнате, подгоняя подругу. - Пойдем завтракать, я так проголодалась! - и они, весело смеясь, спустились вниз на кухню, где уже вовсю орудовала тетушка. После потрясающего завтрака, состоящего из свежего яичницы, крепкого кофе, булочек и вчерашнего пирога, Милена вознамерилась прогуляться по деревушке, чтобы осмотреть достопримечательности и позвала с собой тетю в качестве гида. Вооружившись фотоаппаратом, они веселой компанией отправились на осмотрение местности. Проходящие мимо люди приветливо улыбались, знакомились с девушками, мило болтали с Майей. Это никак не могло ускользнуть от внимания девушек, они удивленно переглянулись и, когда они вернулись домой, замерзшие, но довольные и веселые, они тут же высказали свое удивление хозяйке. - Ой, девочки, и ничего удивительного в этом нет, - тяжело вздохнула хозяйка, присаживаясь в гостиной в кресло напротив дивана, где уже уселись Пейдж и Мила, - с наступлением ночи у нас у всех сердце не на месте, своих не признаем, а уж а приезжих я не говорю вообще! Милена переглянулась с Пейдж, как бы спрашивая: ты что-нибудь понимаешь? Подруга тоже не понимала ничего, поэтому они послушно не перебивали женщину, внимательно слушая ее рассказ. - Началось все это очень давно, вас еще и на свете не было. Это старая легенда, которая, увы, оказалась истиной. – она вздохнула и посмотрела куда-то в даль, собираясь с мыслями, только сейчас Мила заметила морщины, что прорезали лицо тети, увидела, какая же она на самом деле не молодая, как ей всегда казалось. – Девочки, вы когда-нибудь слышали об оборотнях? О вервульфах, о людях, которые каждое полнолуние превращаются в чудовища, напоминающих волков, и нападают на людей, не помня себя? Это кажется смешным, кажется сказкой, но такие чудовища действительно существуют. – «девочки» удивленно переглянулись в очередной раз. – Да-да-да, не думайте, что я сумасшедшая! Вервульфы нападают на нашу деревню каждое полнолуние, а, если они не найдут наживы, то отправляются в соседнюю деревню. Мы ничего не можем сделать, лишь жить от одних страшных ночей до других, из года в год. Поэтому я так переживала, что ты, Милочка, приезжаешь именно сейчас, поэтому встречные вечером люди пугались вас, никто не хочет быть съеденным, верно? – она нервно усмехнулась. – Ох, девочки, я знаю, что звучит как бред умалишенной, но это чистейшая правда. Девой Марией клянусь! – и она торжественно перекрестилась. – Поэтому, милые мои, уезжайте-ка отсюда. Через два дня полнолуние, вам лучше уехать поскорее… - руки ее тряслись, и Мила подскочила со своего места и присела у тетушкиных ног. - Тетя… Успокойся, ничего не случиться… Давай я тебя чая заварю, чтобы ты успокоилась. – и, взглядом позвав Пейдж, она направилась в кухню. - Что думаешь? – зашептала она подруге, когда они оказались наедине. – Мне кажется, или здесь попахивает мутантами? «Вот тебе и отпуск…» - мрачно заявил внутренний голос. - Я не брошу тетю Майю здесь одну! – категорично заявила Фокс. – Поэтому я останусь до полнолуния, чтобы выяснить, насколько эти самые вервульфы реальны и опасны.
Husk: Вскоре Пейдж уже сидела в уютной небольшой кухонке и прихлебывала ароматный травяной чай. Внутри дома все тревоги моментально рассеялись. Может, потому что были такими призрачными и необоснованными, а может, потому что в теплом маленьком помещении вкусно пахло пирогом и разными травками, и совершенно не было места для странных ощущений. - Я будто снова попала домой! - улыбнулась девушка подруге и тете Майе, делая большой глоток чая и зажмуриваясь от удовольствия, отчего ее ресницы стали похожи на двух пушистых шмелей. Пейдж выросла на небольшой ферме и не было ничего роднее, чем такая вот обстановка, смешанная с запахами свежей выпечки. Конечно, дома были еще звуки - лошадиное ржание, кудахтанье кур, мычание коровы и голоса остальных животных, которые ни с чем невозможно перепутать. Здесь же было только тиканье часов, ветер за окном, да голоса присутствующих женщин, но все равно, неуловимое ощущение домашнего покоя витало в воздухе. Неудивительно, что этой ночью девушка спала как убитая, напрочь позабыв обо всем, что беспокоило ее по дороге сюда. - Удивительно, как при дневном свете всё вокруг преображается. И все вокруг тоже. - светлая кожа Пейдж раскраснелась с мороза, поэтому после долгой дневной прогулки, она сразу же нацепила шерстяные носки и теплый свитер, и забралась с ногами на диван, на котором уже сидела Милена. Забравшись к подруге под цветастый плед, девушка снова почувствовала себя более менее ожившей. - Еще вчера мне показалось, что мы попали в какой-то старый фильм ужасов, но сегодняшний день изменил это ощущение. И правда, днем на улицах деревни все было по-другому. Соседи и знакомые тети Майи приветливо улыбались девушкам, с радостью знакомились, перекидывались парой слов и, даже несмотря на то, что польский язык Пейдж вообще не понимала, она все равно чувствовала, что окружающие относятся к ним куда более дружелюбно, нежели вчера ночью. Но после этих слов на лице тети Майи мелькнуло озабоченное выражение и девушка удивленно переглянулась с подругой. Истории об оборотнях, вервольфах и прочих "демонах" - не сказки. Это Гатри знала уже давно. Но слово пожилой женщины не могли не озадачить. Из ее рассказа вырисовывалось дикое и необузданное чудовище, о котором складывали легенды, и о котором есть упоминания только в фольклоре. Оборотни, которых знала Пейдж, были другие. Девушка коротко кивнула подруге и отправилась вслед за ней на кухню. Она не могла пока придумать, что сказать испуганной и, похоже, суеверной, женщине, поэтому была рада возможности слинять из комнаты. - Конечно, об отъезде и речи быть не может. - кивнула Гатри, доставая из шкафчика с посудой пузатую кружку и протягивая ее Милене. - А тебе не кажется, что это все звучит слишком дико даже для мутантов? Я не сомневаюсь в словах твоей тети, просто, подумай сама - группа озверевших мутантов, терроризирующих округу, много лет проводят свой досуг, пожевывая жителей близлежащих деревень. И об этом до сих пор никому неизвестно? И об этом до сих пор не знает профессор или Эмма? Вот что звучит странно. И потом, с чего люди взяли, что это именно оборотни? То есть, эти существа на людей не шибко смахивают, так? Не знаю, как ты, но я лично встречалась только с анималистами, а они, как водится, все-таки или то, или то - или человек, или животное, а никак уж не "чудовища"... В общем, - Пейдж выглянула в комнату и улыбнулась пожилой женщине, желая убедиться в том, что та не слышит их разговора. Та, похоже, старалась успокоится старым добрым способом, - достала вязание. - я думаю так - остаемся, смотрим в оба, потом по обстоятельствам. Девушка слегка нахмурилась и затянула узелок на повязке, которая обхватывала запястье. - Она ведь не знает про тебя, да? - эти правила Гатри знала. Родные не должны быть в курсе. - Тогда необходима веская причина, которая убедит ее в нашем присутствии. Ведь она тебя любит и вряд ли позволит оставаться здесь, если мы скажем что-то вроде "да ладно, мы не боимся!".
Werwolf: Историческое Вступление 1.0 «Записка на имя рейхсминистра Германии, рейхсфюрера СС Хайнриха Химмлера. Довожу до вашего сведения, что полученное от вас согласие на формирование партизанских войск в тылу наступающего на Восточном фронте врага было немедля принято и исполнено. Первые результаты будут прикреплены в отчете, отправленным с этим письмом. Вербовка солдат из лояльных к нам населенных пунктов оккупированной Советскими войсками территории проходит успешно, уже создано три взвода, размещенных в непосредственной близости от стратегически важных территорий, ослабив войска в которых мы сможем без труда возвратить ранее захваченную землю. Остальные данные по формированиям отрядов «Вервольф» занесены в отчет. Обергруппенфюрер СС Ханс Адольф Прютцам, от командированного на территорию Польши обергруппенфюрера СС Р. Хильденбрандта» Настоящее время. В каждой сказке есть доля истины и доля именно что сказки. Впрочем, все сказания так или иначе суть есть переработка человеческих мифов, созданных из явлений мира внешнего, природы и ее проявлений, порой прекрасных, порой ужасных. Иногда она бывает красива, божественно и тогда человек восхваляет созданные ею творения в своих песнях, рожденных в самом сердце и закрепленных душою в памяти, мировой душой, коллективным разумом, который только и существует для того, чтобы помнить. Но помимо прекрасного, природа бывает и ужасной, в относительном понятии. Ведь что такое ужас как не отклонение от нормы. А кто устанавливает - что есть норма, а что нет – человек. А кто такой человек? Тоже творение природы. Так почему бы нам просто не продолжить повествование, иначе автор отвлечется еще более, пытаясь раскрыть вам глаза на ужасающую природу самого человека, потому как именно в нем она ошиблась, именно его созданием она создала и смерть свою, свою собственную инвалидность, так как он калечит ее изо дня в день, из года в год, переходя границу тысячелетий и ломая, не созидая нового и цепляясь за старое. Мы говорили о сказках, и вот к чему. Вы помните милую сказку о Красной накидке, во многих интерпретациях она звучит как Красная Шапочка, и никто не помнит настоящего имени девочки, все привязывают ее к вещи материальной и менее ценой, чем ее жизнь. Какая жестокая ирония судьбы. Так вот – Красная Шапочка жила далеко-далеко, в мире, где нет войн, насилия, жестокости, где каждый день встает солнце и дождь продолжается не больше пяти минут только для того, чтобы земля не высохла и трава не пожухла; она резвилась и играла с другими детьми, веселилась и радовалась каждому дню, и вот однажды ее мама захворала и потому попросила Красную Шапочку в одиночку отправится далеко за холмы, за море, отнести старой бабушке корзинку, в которой были пирожки и варенье, самые разнообразные и сладкие, и сытные, и вызывающие одним своим запахом чувство аппетита, так что слюнки текли, стоило на них взглянуть. Красная Шапочка согласилась, потому что не знала горя, не знала страдания, а еще она была очень храброй и самоуверенной девочкой, она была красивой и целеустремленной, и наверняка в будущем ее подстерегала семья – любящий муж, сотня детишек, внуков, правнуков, которым не надо было бы отправляться за холмы, за моря, преодолевать сотни миль, чтобы всего-навсего доставить гостинец, который пропадет за неделю, или зачерствеет от того, что никто не станет его есть. Она взяла свою красную накидку, корзинку с аппетитными кушаньями и отправилась в путь, иногда задерживаясь на красивом лугу, иногда заслушиваясь трелью соловья, иногда наблюдая за тем, как облака плывут неведома куда неспешно и лениво. И вот до бабушкиного домика оставалось всего ничего пройти, холмы и море были позади, и по дороге она встречала только добродушных крестьян, отважных моряков, бесстрашных охотников, которые отправлялись в лес травить хищного зверя. Перед распростерся лес, темный и пугающий, словно кто-то вдруг поставил кляксу на радужную картину земного рая, лес жил и в то же время был мертв. И тут, перед Красной Шапочкой появился волк. Закутанная в теплое пальто, с поднятым до самых глаз воротником, фигура неспешно шла по дороге, соединявшей два расположенных в нескольких километрах от Кракова городка. Вадовице и Кенты были единственными населенными пунктами расположенными на занятой лесом огромной территории. Когда-то здесь могли заблудиться даже опытные дровосеки, сгинуть навсегда в лабиринте безликих, одинаковых дерев, составляющих собой нечто напоминавшее единый организм, живо расправляющийся со всякими паразитами, проникшими в него. Было холодно, было чертовски холодно и потому человек, кроме поднятого ворота пальто, натянул на глаза и кепку, которая на вид вряд ли спасала от чудовищного ветра, пригнавшего вместе с собой свинцовые тучи. Еще пара минут и пойдут снег, а затем все опять смениться солнцем, обманчиво ласковым и греющим. Фигура в военном пальто остановилась на границе города. Глаза, скрытые под упавшими на лицо волосами, окинули пристальным взглядом оживленную сейчас улицу и свернули за угол дома, чтобы оставаться в тени и не тревожить своим присутствием тихую и размеренную жизнь этих людей. То, что этот человек собирался сделать, он делал каждый месяц, каждый год, убив в себе надежду, укротив в себе зверя, лишившись каких-либо сантиментов и человечности, став призраком, но оставаясь в живых. Он остановился возле одного из домов, и проходившие мимо рабочие одного из малых предприятий по переработке леса, находившегося здесь же остановились, глядя на него застывшими от страха глазами, их веселый разговор на какую-то глупую и не стоящую на самом деле внимания тему прервался, смех замолк, а сами они опустили головы и молча прошли мимо, пока не дошли до своих домов, ни говоря ни слова пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны, чтобы придти, выпить водки и лечь на кровать, уставившись в потолок и сжимая в руках крестик. Он постучал в дверь и убрал руки в карманы пальто. Дверь отварила женщина, не старуха, но уже в возрасте, лицом она еще была молода и душой тоже, но стоило ей увидеть посетителя, как женщина резко постарела и можно было по морщинкам проследить ее истинный возраст. Женщина испуганно оглянулась в дом, будто боясь того, что их могут услышать или увидеть вместе. - У вас гости, пани? – спросил мужчина, его голос приглушался воротником пальто, глаза равнодушно смотрели на женщину. - Да, - она кивнула в ответ, лгать не имело смысла, он почувствовал их, наверняка почувствовал, едва дверь отворилась и теплый воздух дома, накрыл его, промерзшего и уставшего. Грязные, заляпанные грязью черные сапоги говорили о том, что сначала он был в Кентах, а затем прошел по дороге, которой пользуются редко, до Вадовице. - У вас все хорошо, пани Майя? – вновь раздался вопрос с его стороны, и можно было услышать нотки акцента, с которым произносится каждое слово. Язык был чеканным, грубым, словно этот человек не задавал вопрос, а отдавал команду. - Да, - опять кивнула женщина, еще раз оглядываясь в дом. Хоть бы девочки подольше задержались на кухне. Мужчина, смотревший до того только на нее, проследил за ее взглядом, возможно ему и было интересно, какие именно гости в этом доме, единственное что он мог различить, едва их запах ударил в нос и откликнулся в звере – это женщины, не местные, не даже из этого района, слишком другой запах кожи, слишком незнакомый. - Вчера Кенты, но сегодня будете вы, - продолжил он, возвращаясь глазами к пани Майе. – У вас двое новорожденных, это плохо, мы предупреждали, вы не послушали нас. - Но Катерина не могла никуда ехать, воды отошли в доме, до Кракова несколько километров, она бы… - Она бы умерла чуть раньше, сейчас уже не играет роли. Мы предупредили вас, передайте вашим охотникам, - мужчина сделал шаг в дом, отталкивая плечом женщину. Она не сопротивлялась, потому что боялась и потому что знала, что сейчас он не сделает ничего. Странно было его поведение, однако даже у волков есть своя доля чести. Фигура в пальто зашла в комнату, в которой еще недавно сидели и пили чай трое женщин, пани и ее гости, взгляд скользнул по скатерти, по стульям, обоняние проследило путь девушек. - Они уедут, сегодня уедут, - прошептала тетушка дрожащим от страха голосом. - Жаль,- мужчина чуть приподнял голову, так что из-за пальто показался острый подбородок и оскалившаяся ухмылка белоснежных зубов, клыки которых были чуть больше обычных для человека. – До свидания, пани. - До свидания, герр Чирский, - женщина закрыла за гостем дверь и облечено выдохнула. А сам человек направился уже не таясь вдоль улицы, приковывая к себе взгляды и заставляя людей креститься и сразу же спешить домой. Впереди было еще две долгих ночи, две прекрасных долгих ночи. Фигура облаченная в пальто скрылась в тени леса так же неожиданно, как и появилась.
Dragon Killer : -----------------------Из Нью-Йорка в Краков - Не думал, что после стольких лет увижу тебя снова. - Мне нужно закончить одно дело, связанное с той историей... Время тянулось мучительно медленно, словно было готово остановиться в любой момент. В комнате было темно, плотно задернутые шторы не пропускали внутрь помещения не единого луча солнца. Единственным источником мерцающего света была перекосившаяся свеча, отживающая свои последние деньки. Находясь в самом углу комнаты, она играла со стенами, вырисовывая на их заляпанных грязью боках причудливые тени. Долохов не дышал. Прикрыв глаза, он терпеливо ждал, пока человек, стоящий напротив него, удовлетворит свое любопытство и отойдет хотя бы на несколько шагов. Сухие, старческие пальцы, тем временем, аккуратно скользили по его холодному лицу, очерчивая линию подбородка и форму носа. Ощущения были неприятными, от человека исходил тошнотворный запах приближающейся смерти, однако вампир не предпринимал попыток сопротивляться. Он был повинен в том, что старик лишился глаз во время войны, и теперь старался сделать то немногое, на что был способен - ждать. Наконец, из груди Матеуша вырвался приглушенный вздох, свидетельствовавший о мрачности терзавших его мыслей. Покачав головой, старик ударил тростью по ножке стоящего рядом стула, чтобы удостовериться в его наличии, и неловко сел. Грязная повязка, скрывавшая его невидящие глаза от окружающего мира, съехала чуть набок и старик, положив трость на колени, резкими движениями начал ее поправлять, затягивая туже. Наблюдая за действиями поляка, Андреш неосознанно стал представлять себя на его месте. В одно мгновение высокий рост стал зрительно уменьшаться из-за появившегося на спине старческого горба. Юношеское лицо разрезали глубокие морщины, а подтянутый живот и мускулатура превратились в высохшие от времени комья дряхлой плоти. Нет, пожалуй, подобной жизни вампир предпочел бы мучительную смерть в руках врага. - Вы имеете полное право винить меня, Матеуш. Я пойму, если вы прогоните меня прочь из своего дома, но, прежде чем вы дадите волю эмоциям и старым обидам, я прошу подумать вас о том... - Старые обиды?! Ты и твой чертов отряд оставили меня подыхать среди трупов моих товарищей, и ты еще смеешь называть это обидой?! Проклятые всеми "Ублюдки"! - словно открыв в себе новый источник сил, Матеуш схватился за трость и направил ее тяжелый набалдашник в то место, где по его мнению должна была находиться голова вампира. Старик оказался прав в расчете траектории, однако удара так и не последовало: Андреш выставил руку и, не прилагая к этому никаких усилий, удержал древко трости в нескольких сантиметрах от своего лица. - "Ублюдки"... - хрипло выплюнул Матеуш, потянув трость на себя. Схватившись сухой ладонью о спинку стула, он поднялся на ноги и, сделав несколько шагов на трясущихся слабых ногах, повернулся к вампиру спиной. Он не боялся, что зверь нападет на него - слишком хорошо понимал, что неинтересен таким, как Долохов, сумевший сохранить свою молодость и спустя шестьдесят лет. - Говори, зачем пришел. - У тебя есть дом в "волчьем поселении". Я буду благодарен, если ты позволишь мне на время поселиться в нем и... составишь мне компанию, - сделав ударение на слове "благодарность", тем самым намекнув на возможное вознаграждение, Андреш замолчал. Вампир никогда не отличался разговорчивостью, однако сейчас он как никогда старался экономить слова, так как каждая произнесенная фраза заставляла его вдыхать запах смерти. - Так-так-так, ты просишь меня об одолжении? - скривив губы в кривой ухмылке, старик неожиданно резко развернулся к гостю лицом, растрачивая на этот маневр остатки жизненных сил. - Хочешь проникнуть в логово волка и остаться незамеченным... Я не слышу, чтобы ты дышал - мой запах отпугивает таких, как ты? Он скроет твою мертвую душонку от волков, да? Так-так-так... Продолжая хранить молчание, Долохов равнодушно смотрел на своего старого друга. Человека, который увязался за их отрядом, в надежде стать им подобным. Человека, который в конечном итоге остался ни с чем, и теперь сделает все, чтобы воплотить свою фанатичную мечту в реальность. - Ты ведь знаешь, чем попахивает такая сделка? - пытаясь сдержать рвущуюся наружу надежду, Матеуш вернулся к своему стулу. Его руки дрожали от напряжения, так же как и голос, который всего несколько минут назад готов был выкрикивать проклятия в адрес вампира. - Да. --------------------------"Волчье поселение"
Sirenia: Husk Сирения заваривала чай, не поднимая голову, она внимательно слушала Пейдж, но не встречалась с ней взглядом. Не хотела показывать подруге, насколько она сейчас взволнована, даже более того, напугана. Первый панический страх иссяк быстро, но вот волнение за тетушку, какое-то странное чувство то ли страха, то ли беспокойства охватило ее душу и крепко засело в сердце. Наконец, она справилась с собой и посмотрела на Пейдж, вникая ее словам. "Да, действительно, какого черта это буду делать мутанты?" - размышлял Внутренний Голос. - Ты права, мутанты все-таки люди, даже самые безумные из них не способны на то, чтобы есть людей. Это... Это просто ужасно! - она поставила чай настаиваться и взяла кружку из рук Гатри. - Нет, я даже не могу в голове своей все это уложить... Как будто ожила страшная сказка... - она замолчала. "А, может, она реально того... свихнулась, а?" - внутренний голос единственный, кто не хотел во все это верить. "Она моя любимая тетя, так что еще одно слово, и я пойду избавлюсь от тебя, понял?" - Она ведь не знает про тебя, да? - Милена отрицательно покачала головой, она прекрасно знала правила. - Тогда необходима веская причина, которая убедит ее в нашем присутствии. Ведь она тебя любит и вряд ли позволит оставаться здесь, если мы скажем что-то вроде "да ладно, мы не боимся!". - Да, причина нужна... Какая? - это был риторический вопрос, Пейдж прекрасно это понимала. - Ладно, пойдем в гостиную, подумаем там, не хочу оставлять тетушку одну сейчас. - она поставила чайник и чашки на поднос, туда же была поставлены сахарница и вазочка с вкуснейшим печеньем, и пошла в гостиную. По ее лицу нельзя было сказать, что она сейчас бурно обсуждала с подругой то, о чем недавно рассказывала тетушка. "Пускай думает, что мы ей не поверили..." - Итак, тетя, чай готов! - она мило улыбнулась, хмуро отмечая про себя, что Майя то и дело посматривает в окно. Было еще светло, но Фокс понимала волнение тетушки: зимой всегда темнеет быстрее... Все время так называемого чаепития девушки развлекали женщину смешными рассказами об Америке, об их друзьях, о работе (Милена рассказала Пейдж еще в самолете, что все родственники думают, что она работает в 911, так как не знала, как еще объяснить то, что частенько лежит с травмами в больнице), они пытались отвлечь ее от пугающих мыслей, от волнения и от страха, хотя, может быть, они тем самым отвлекали и себя тоже. Когда с чаем было покончено, тетя Майя снова была веселой и, кажется, вообще забыла о том, что только что была напугана. Милена поспешила на кухню, подхватив поднос с пустым чайником и полупустой вазочкой с печеньем. Пейдж проследовала за ней. Милена победоносно улыбнулась подруге и принялась мыть посуду, просто включив кран и направляя струю воду в нужное ей направление, тем временем смотря на Гатри. - Итак, я думаю, что тетя уже успокоилась, поэтому будет не сложно убедить ее в том, что мы просто-напросто не верим ей. Начнем успокаивать и так далее... - она задумалась, выключая воду и расставляя чашки на полки. - Хотя, конечно, я бы отправила ее в Краков для безопасности, только... - она тяжело вздохнула, - Только не уверена, что мы успеем... Вдруг Мила услышала отдаленный глухой стук, как будто кто-то постучал в дверь. Она дернулась, но потом подумала, что это скорее всего соседка, слишком рано для "визитов" оборотней. Но слова, которые они услышали, заставили девушек напрячься и испугано переглянуться. Это был он, сомнений не возникало, это был оборотень, и почему Мила сразу не подумала, что они лишь в полнолуние превращаются в чудовищ, а все остальное время они люди, ничем не отличимые от остальных людей. Хотя, может и не так? Она не могла выглянуть из кухни, чтобы рассмотреть его, она слышала, что он почувствовал их с Пейдж, но высовываться не было смысла. Его слова, интонация голоса, сам голос приводили в оцепенение, девушка поежилась от резко нахлынувшего на нее холода, и это не было вызвано погодой. Наконец-то дверь закрылась, и незнакомый им пока монстр ушел. Милена закусила губу и обняла себя, ее глаза встретились с глазами Гатри, в них читался вопрос: "Что делать?". Милена и сама не знала, но и отступать она не привыкла, да и не собиралась. Фокс быстрым шагом подошла к тетушке, которую трясло мелкой дрожью, она казалось постарела лет на десять. Она не плакала, но голос ее дрожал от страха, в глазах читалась мольба. - Тетя Майя! Успокойся! - взволновано закричала Милена. - Деточки мои, ой, простите меня! Грех взяла на душу! - причитала тетушка. - Вам нудно уезжать сейчас же, немедленно! - она подорвалась с места, но девушки силой усадили ее на диван. - Пожалуйста, уезжайте, уезжайте! - она схватила руку Гатри, пытаясь вразумить хотя бы подругу племянницы, зная, что упрямая Милена не захочет слушать старушку. Фокс побежала на кухню и вернулась оттуда со стаканом воды, куда она предварительно насыпала успокоительного: - Тетушка, на, выпей... - она проследила за тем, чтобы Майя выпила все до последней капли. Через несколько минут тетя успокоилась и почувствовала слабость, девушки помогли ей дойти до спальни и уложили спать. - Уф... - выдохнула Милена, закрывая дверь. - А теперь о главном, предлагаю сегодня выйти на охоту. Я думаю, что волчья шкура прекрасно подойдет к интерьеру гостиной, ты не находишь? - и она задорно подмигнула Пейдж.
Husk: - Волчья шкура при дневном свете снова станет человеческой кожей, так что, не уверена, что мне хотелось бы иметь подобную вещицу у себя дома. - задумчиво проговорила девушка, спускаясь вниз по лестнице и останавливаясь в небольшой уютной кухонке, где до сих пор витал аромат заваренных трав. Она встала напротив окна, за которым уже сгущались сумерки. Деревня, такая приветливая при свете дня, стремительно пустела и теперь выглядела мрачно, если не сказать зловеще. Люди торопливо разбредались по домам, захлопывали ставни и вешали здоровенные амбарные замки на двери. Невозможно было предположить, что подобное место действительно существует сейчас, в век высоких технологий и научного подхода ко всему на свете. Но факт оставался фактом. Где-то на задворках цивилизации по-прежнему находилась небольшая деревенька, жители которой свято верили в страшные истории, называемые фольклором, и, более того, подвергались нападениям существ, о которых любой нормальный человек скажет "сказки это все!". Девушка не до конца понимала, как ко всему происходящему относится ее подруга. С одной стороны она, безусловно, беспокоится за свою тетушку, которая напугана настолько, что Пейдж искренне поражалась, как пожилую женщину до сих пор не настиг сердечный приступ. С другой стороны, в глазах Милены она уловила какой-то странный блеск, говорящий о том, что девушка, похоже, собиралась поразвлечься за счет этой "охоты". "Все мы храбримся, когда надо встретится лицом к лицу с чудовищем из детских сказок." Не то, чтобы Гатри боялась, совсем нет. Оборотни никогда не вызывали у нее такого страха, как, например, ожившие мертвецы или, скажем, мстительные духи. Ну, честно говоря, ни тех, ни других, ни третьих она никогда в жизни не видела, поэтому основывала свои "предпочтения" исключительно на просмотренных фильмах. - У нас есть проблема. - не отрывая взгляда от окна, Пейдж негромко продолжила. Глаза слегка затуманились и могло создаться впечатление, что девушка уже больше не видит медленно исчезающую кромку лесу невдалеке, а перед ее глазами разворачиваются какие-то совершенно другие события, существующие исключительно в ее мыслях. - Мы не знаем, откуда именно они приходят. Значит, придется защищать дом. Итак, какой именно дом мы будем защищать? Только этот? Можно ли быть уверенными в том, что оборотни придут именно сюда? "Можно ли быть уверенными в том, что оборотни вообще существуют?" - прошептал внутренний голос, который, впрочем, в этой ситуации не имел никакого веса. Пейдж относилась к тем людям, которые с легкостью верят в существование всяких сверхъестественных существ, поэтому смириться с тем, что полуволки терроризируют деревню, не составляло проблемы. Девушка моргнула и перевела моментально очистившийся взгляд на подругу. Та выглядела очень уютно и спокойно, стоя в теплом свитере посреди хорошо освещенной кухни. Но Гатри знала, что Милена способна быть опасным противником, защищая то, что ей дорого. "Куртку одевать бессмысленно." - мелькнула неожиданно родившаяся мысль. Пейдж поправила горловину свитера и полностью развернулась к подруге. - Мы могли бы разделиться. Ты останешься около дома, а я побегу к опушке. Возможно, или тебе или мне удастся засечь, откуда берутся эти ночные кошмары местных жителей. "Вот. Теперь и ты тоже храбришься." - девушка слегка нахмурилась и бросила короткий взгляд в окно. - Я смогу подать сигнал издалека, к тому же быстро бегаю. А ты должна защитить тетю Майю. Гатри не сразу заметила, как начала уговаривать Милену. Со стороны это может и звучало, как достойные аргументы, но на самом деле девушка просто не могла позволить себе остаться здесь. Не могла взять на себя ответственность за жизнь пожилой женщины, которая так дорога ее подруге.
Werwolf: Маленькие детишки, производные больших детей, вы играете на своей территории по всем правилам стаи, в которой обитаете вы и все ваше племя, не высвободится от оков обязанностей охранять и защищать не понять простую природу того, что некогда было и вами, вы слишком привязаны к текущему моменту, чтобы взглянуть в лицо будущего, которое уже распахивает перед вами свои теплые объятия, оно подарит вам мир и покой, не найденный более нигде, отбросьте сомнения и вы поймете это. Маленькие детишки, ваш запах будоражит кровь своей новизной и необычностью, подобное не вкушал еще ни один из нас, вы словно маленький апперетив перед большим и плотным обедом, такой вкусный, невозможно будет оторваться, и боишься прикоснуться, никто не попросит добавки, потому как не будет более, если опустошить вас сейчас – ничего не останется на потом, а это такая трата, и все же – рано или поздно придется и вас надломить и попробовать на язык, каковы милые девочки из старых сказок. Красная Шапочка встретила на своем пути и волка. Нет, вопреки расхожему мнению и сказке, которую написали безумные братья, любящие с утра принять порцию гашиша, она не столкнулась с ним лицом к лицу в первый раз, она спряталась и молча наблюдала за тем как волчья морда склоняется и вдыхает аромат ее маленьких ножек, оставшийся на пыльной дороге. То ли волку не было до нее дела, то ли он действительно был хитрее лисицы по весне, но хищник не стал нападать на маленькую девочку в красном плащике, хотя прекрасно знал, пара больших светлых глаз, еще больше расширенных и округленных от испуга, смотрят на него, а за ними маленькая головка думает о побеге, о возможном побеге, если быть более точным, ведь от волка не убежишь. Один прыжок, один рывок, бездыханное маленькое тельце будет болтать ручками и ножками из пасти чудовища. Волк ушел, девочка осталась и отправилась дальше в путь к домику бабушке, не подозревая о наблюдателе, следовавшим за ней попятам. Меж тем, ночь снова опустилась на очаровательный городок в самом сердце Польши. Вы знаете, ведь здесь родился последний Папа Римский. Нет, не тот который сейчас сидит и вещает о мире, закрывая глаза на прошлые деяния церкви и политику невмешательства в мировые и прочие войны, а тот, другой, что умер, казалось бы совсем недавно, оказывается – давным давно. Интересный факт, мало интересующий сейчас жителей, запирающихся у себя дома на семьдесят семь замков и один ключ на всю семью. Они боялись ночи, они страшились ее как маленькие дети, не знающие в чем тут дело, почему вдруг солнышко зашло за горизонт, упало на край мира и в небе воцарилась ее жалкая бледная копия, манящая взгляд и вызывающая такие странные позывы в голове – отправится куда глаза глядят, ища на свою детскую головку приключений целый ворох. Сколько же подобных маленьких приключенцев потом находили утонувшими в реке или замерзшими на смерть в лесу? Последний щелчок замка в последнем по улице доме. Больше всех сегодня испытывает страх семья с двумя новорожденными близнецами. Мягкое и нежное мясо только появившегося на свет плода – заманчивая приманка для изголодавшегося пса, вы думаете почему маленьких детей не оставляют одним в присутствии домашнего любимца, пусть тот и размером с крысу полевую, инстинкт возьмет свое, чужой щенок снижает шансы на выживание своих, пусть своих и нет, а вдруг будут? Забавная логика, которой руководствуется любая живая тварь, и человек в их числе, просто у людей все красиво обернуто в упаковку законов морали и чести, кровной мести и прочего пустословного дерьма, ненужного никому кроме них самих. Если так легче жить – пожалуйста, исход, в любом случае, будет один и тот же. Йозеф стоял на опушке леса и наблюдал за тем, как в поселении один за одним загорается свет в окнах. Щелчки замков, затворов, взводимого на изготовку оружия, прибывшего из прошлого века и используемого в семье скорее для устрашения нежели для охоты или защиты, - симфония, прелюдия перед главным спектаклем. Немец затянулся самокруткой, выдыхая в холодный ночной воздух струйку сизого дыма. Он бы все отдал сейчас за простую человеческую прихоть, пачку тех самых сигарет, которые покупал еще в Мюнхене, отправляясь сюда, не думая о том, что все обернется так скверно для него и псов. Столько лет, столько потерь, когда войны – все оправдано, когда войны нет – они бесхозный материал, забытый и заброшенный, материал, превращенный умелой рукой руководителя в стаю, настоящую, такую же как в старых добрых сказах о маленьких девочках и серых волках. Самокрутка опалила пальцы, запахло паленой кожей, Йозеф отбросил окурок в сторону и прошел взад-вперед, время от времени поглядывая в сторону деревни. Псы, они ждут, они не так голодны, вчера было достойное пиршество у них, это чистой воды азарт, присущий ни волку, ни псу, лишь человеку, с таким же азартом сегодня он присоединиться к ним, сегодня он попробует на вкус другую плоть, на запах нежную, холеную, тщательно сберегаемую, как нежный цветок под толстым слоем снега. Немец откинул фуражку, повернулся спиной к селению и стал расстегивать пальто, волосы упали на глаза, собирая собой выступивший пот, как же жарко, как нестерпимо хочется избавиться от сковывающей движения одежды, стать самим собой, и луна приглашает на танец, милая сердцу любовница. Пальто было откинуто в сторону, сорочка, брюки. Мужчина посмотрел на руки и улыбнулся, шерсть, на руках, на ногах , по всеми телу, и больно, и приятно, кожа рвется на части, кости становятся длиннее, он не будет волком сегодня, нет, но и не человеком, уродцем на потехи и на страх честной публике, чтобы больше сил было удерживать азарт стаи, чтобы можно было сохранить до конца мышление именно его, Йозефа-человека, не Йозефа-зверя. Черный оборотень с желтыми янтарными глазами, оскалившись и стоя на двух лапах, опираясь передними лапами о дереве, вытянулся вверх и издал вой, предупреждающий одних и приглашающий других. Как и тогда, больше шестидесяти лет назад, они вышли из леса готовые к прыжку на поселение, готовы разорвать на части любого запоздалого прохожего, несчастного не успевшего во время скрыться в стенах дома. Впрочем, кто говорил, что и прятаться означает обезопасить себя. Вожак был впереди, приземлившись на крышу одного из крайних к лесу домов и еще раз издав протяжный вой. Охота началась. С одним условием – пришельцев оставить для него.
Sirenia: Милена не чувствовала страха как такового, внутри зарождалось какое-то странное и непонятное чувство, отдаленно напоминающее страх перед неизбежным. Она не знала, чего стоит ожидать от этих "волчат", она не понимала, как можно противостоять целой стае неизвестных ей существ. Действительно ли это те самые вервольфы, оборотни, люди-волки, о которых было снято столько фильмов, написано столько книг? Или, может, это всего лишь выдумки, преувеличение, и на деревню нападают обычные волки. Но страха не было, нельзя было ему появиться, только не сейчас. Храбрилась ли она? Может быть, она даже сама толком не понимала, да и понимать-то ей и не хотелось. Гатри была здесь, рядом, в ее взгляде тоже не читалось страха, она смотрела вдаль, на темнеющее небо. Улицы стремительно пустели, люди в спешке бежали под спасительный кров, запирая за собой все окна и двери. Становилось как-то жутко, Мила обхватила себя руками и передернулась, сама не зная от чего: то ли от холода, то ли от ужаса. Что-то надвигалось вместе с туманом, и это не были пресловутые волки, как будто какое-то знамение, зловещее и неизбежное. «Ух, я наверное, просто брежу… Стала такой трусихой…» «Не трусихой, а здравомыслящей женщиной, я тебе вообще сразу говорил, поехали на Карибы, а ты нет, в Польшу да в Польшу… Тьфу! Вот и приехали, нравится, да?» А Пейдж тем временем рассуждала, говорила, строила планы. Милена внимательно слушала ее, кивая и поддакивая, ей нравился план, она была не прочь оставаться поближе к тетушке, так ей будет легче и не придется отвлекаться на тревожные мысли. Хотя она не менее волновалась за Гатри, все-таки подругу не хотелось оставлять одной. - Я смогу подать сигнал издалека, к тому же быстро бегаю. А ты должна защитить тетю Майю. – Милена улыбнулась ей, забавляясь уговорами подруги. - Все в порядке, милая, все в порядке. – она положила свою теплую ладонь на плечо подруги. – Я останусь возле дома, ты права, я должна оставаться с тетушкой… Но… - ее внезапно посетила пугающая мысль. – Помнишь, тот человек… тот странный тип, что приходил сюда… он говорил что-то про новорожденных… Не знаю точно, но мне кажется, что волки начнут именно оттуда. – ее передернула от одной только мысли о том, что может случится с маленькими детьми. Она прикрыла глаза, вспоминая, что говорила тетя Майя утром, она упоминала про близнецов, что недавно родились, и даже показывала дом. «Вспоминай, Фокс, вспоминай, где этот дом?.. А! Есть!» - она улыбнулась ободряющей улыбкой. - Давай так, ты будешь на опушке, и, если увидишь, что они идут оттуда, не теряя времени, бежишь к дому, где родились близнецы, это возле часовни, такой небольшой домишко с темной черепицей, помнишь? Я же буду там, возле дома Катрины. Если увидишь этих, как ты сказала, кошмаров, то, не теряя времени, беги ко мне, вместе будет легче давать отпор… Если же волки появятся с другой стороны, и я замечу их первой, я пущу струю воды в воздух… Эти оборотни (или кто они?) итак будут идти в мою сторону, поэтому шифроваться мне нет смысла. – еще одна улыбка, но мысли и чувства не на месте. «Ну вот… Теперь можно и подраться…» - она переглянулась с Пейдж, закрывая за ними дверь на все замки. Их сразу же обдало холодом, мороз и снег забивались под теплые свитера, но девушки, кажется, этого не замечали, идя вперед. Она дошли до развилки молча. Милена обняла подругу и шепотом повторила ей, чтобы та не геройствовала и бежала сразу же, как что-нибудь увидит, так ей, Милене, будет спокойнее, если Хаск будет рядом. Девушки разошлись по своим местам… Ночь была холодной, темной, и лишь полная луна освещала городок. Под ее светом он теперь казался всего лишь заколдованным царством, таким ненастоящим и сказочным, что даже не верилось, что здесь бушуют персонажи страшный историй и фильмов ужасов. Милена всматривалась вдаль, вслушивалась в ночную тишину, но пока ничего не происходило. Девушка не могла расслабиться ни на секунду, она волновалась за тетю, за Пейдж, за себя… Резкий, протяжный, жуткий волчий вой разорвал тишину на куски, заставив Сирению вздрогнуть и покрыться гусиной кожей от неописуемого животного ужаса, что внушал ей этот звук. Пришло время… Сердце колотилось словно бешеное, она дышала часто и неровно, покрываясь потом, ей не было холодно, ей было жарко, она не боялась уже, теперь это была эйфория перед битвой, адреналин ударил в кровь и Милена Фокс стала Сиренией, одаренной, Х-меном, воином, а не просто учительницей математики. Она слышала бег волков, понимала, что они чуют ее и так, бегут к ней, поэтому без промедления она подняла руку вверх, забирая воду из луж и снега, и выпустила огромную тонкую водяную струю, которая, словно фонтан, долетела до крыши часовни и повернула обратно на землю. «Ну что же… Надеюсь, Пейдж успеет…» - она развернулась, сжимая в руках водяной хлыст. На лице застыла наглая, слегка удивленная улыбка, будто бы Сирения была радушной хозяйкой, а оборотни гостями, что приехали раньше, а у нее ведь еще ничего не готово! Огромный черный волк смотрел на нее своими желтыми, противными глазами. Она еще ни разу не встречалась ни с чем подобным, она даже толком и не понимала, каким образом драться с ними, и сможет ли она со своим гидрокинезом продержать оборону до рассвета, до которого было еще так далеко… - Привет… Хороший песик, хороший… - с «милой» улыбкой проговорила девушка, внимательно следя за все увеличивающимся количеством оборотней.
Husk: Пейдж не нервничала, пока бежала к опушке. Волки1 не так хорошо видят в темноте, как, например, представители семейства кошачьих, но зато они больше привычны к холоду, да и вообще как-то покрупнее, чем изысканный избалованный хорошим климатом гепард. Тяжелые лапы быстро несли ее на опушку леса. Когда девушка была в шкуре животного, то практически весь страх сходил на нет. Да что там страх, вообще все неприятные ощущения отступали, оставалась только она сама один на один со зверем. И это было великолепно. В наступившей тишине ночи все звуки обострились и Пейдж перешла на шаг, чтобы топот собственных лап не мешал ей слушать, и через несколько шагов замерла. Теперь она стояла в тени деревьев на опушке. Расцветка и мрак ночи хорошо скрывали хищника от посторонних глаз, пусть даже эти глаза могли видеть в темноте. Когда она увидит, откуда придут оборотни... "Если они вообще придут!" - какая-то наиболее рациональная часть ее все еще подвергала научному сомнению существование полуволков. С другой стороны, если теперь они не появятся, значит, они с Миленой зря играли в шпионов, выдумывая "стратегический план защиты окрестностей". Так что, раз уж Гатри вылезла на улицу в собачий холод, то пусть уж эти оборотни все-таки сегодня явят себя миру. Волк негромко тявкнул, звук напоминал смешок, замаскированный под кашель. ...Так вот, когда она увидит, откуда прибегут волки, то сможет узнать, в какой стороне их искать. Если останется в живых. Если, конечно, они вообще придут. Откуда-то справа послышался шорох. Пейдж не шевелилась, напряженно вслущиваясь в каждый звук и вглядываясь в ту сторону, откуда раздавались признаки жизни. "Остается надеяться, что это не какая-нибудь крыса." И тут же тишину ночи прорезал громкий вой. Девушка не раз слышала, как воют волки, более того, она сама часто издавала подобный звук, но этот вой был другой. В нем слышалась человеческая нотка. Только человек может вкладывать столько эмоций в свой голос. Азарт охоты, озлобленность и чувство собственного превосходства. Гатри невольно вздрогнула. В темноте мелькнули размытые силуэты. Оборотни двигались в сторону деревни. Ограниченное человеческое воображение с трудом могло осознать, что за существа они из себя представляли. Смесь волка и человека, способные передвигаться на двух ногах и поистине огромные, вервольфы внушали ужас одним своим видом и она не сомневалась теперь, что на месте местных жителей каждую ночь поступала бы точно так же, стараясь защитить свою семью и свое жилище от этих чудовищ. Когда последний член стаи исчез в тени, Пейдж запрокинула голову и издала громкий протяжный вой. Она надеялась, что Милена услышит этот звук и сумеет правильно истолковать. Не раздумывая ни секунды, девушка с легким шуршанием перевоплотилась. С места сорвалась небольшая неясыть2. Ночь мгновенно просветлела. Теперь она видела все в черно-белых цветах, но все же зрение совы не идет ни в какое сравнение со зрением волка. Быстро взмахивая крыльями, Гатри стремительно двигалась в сторону деревни, ориентируясь по возвышающейся маковке часовни. Ее слух с легкостью улавливал топот оборотней, а с таким шикарным зрением, она могла видеть их в полной красе. Метрах в пяти от нее взметнулся в воздух фонтан, запущенный ловкой рукой подруги. Пейдж, издав короткий пронзительный крик, практически спикировала на землю. Когтистые лапы еще не успели коснуться земли, а девушка уже начала превращение. Раздумывать особенно времени не было, поэтому Гатри приземлилась возле Милены в своем собственном облике. Правда, кожа ее смутно поблескивала в мрачноватом свете луны. Не успев придумать ничего лучше, девушка выбрала для покрытия толстый слой хрома. - Заодно и проверим. - в особенно ответственные моменты, мысли у нее не путались, но становились какими-то странно короткими и отрывочными. Пейдж развернулась и прижалась спиной к спине Милены. - Видела, откуда они. - коротко бросила она подруге, чувствуя, как под металлической грудной клеткой тяжело бьется сердце. 1 - 2 -
Werwolf: Йозеф приник к самой крыше наблюдая за разворачивающейся картиной нападения, все было спланировано, все было также как и раньше, и если бы люди не были объятым суеверным страхом за собственные души, а куда бережнее относились к собственным жизням, они бы подметили эту тонкую закономерность, которую вожак установил с самого первого дня нападения. Да, каждый раз с одного и того же края леса, одни и те же маневры, чтобы рассредоточить стаю по всему маленькому городку, чтобы под каждой дверью был слышен волчий рык, дыхание и запах псины, именно что псины. Ловя себя порой на мысли о том, что не относится к стае как раньше с должным уважением и желанием спасти их любой ценой, немец теперь только улыбался, так много лет прошло и столько было потеряно, столько жизней и упущенных возможностей по его собственной глупости однажды в самом начале ответить отказом, а теперь он проклят, также как и они, вернуться в мир людей – нет возможности, начать с чистого листа – представляется лишь сказкой, именно той, о которой мы вам говорили, жестоко и предостерегающей каждого. Ориентируясь не столько по видимости, сколько по слуху и запаху, он уже чувствовал где каждый пес находиться, он слышал как их когти скребутся о черепицу крыш и стены зданий, как каждый обнюхивает с дотошностью ставни и двери, ища слабое место в крепости, или точнее было бы сказать в норе, именно что нора – ибо внутри были мыши, дрожащие от страха, прижимающиеся друг к другу, к своим отцам и матерям, которые сплавили последнее серебро дома в пули, в надежде защититься от голодных хищников. Сегодня им повезло, первоначальный голод был утолен вчера в соседней деревне, и сейчас оборотни целенаправленно направлялись к дому юной матери, в колыбели у которой их ждал десерт, слаще не было ничего. Черный оборотень перепрыгнул на другую крышу и посмотрел на стоящую впереди девушку. Чужачка. Вот волк и встретил Красную Шапочку, скалясь и смотря на нее янтарно желтыми глазами, изучающее, внимательно, подкрадываясь тихо и медленно, будто готовясь к прыжку. Волк встретил девочку в лесу и вместо того, чтобы съесть прекрасное и юное создание решил убить одним махом двух зайцев, точнее изжарить и оставить кости для супа на зиму, ведь волки умны, они не будут жрать все подряд в отличие от собак, они любят мясо по-настоящему вкусное, кровь теплую и опьяняющую, крики музыкальные, как арии юных певиц в здании оперы, предсмертные крики жертвы, умирающей от собственного страха, боли и потери себя в пасти зверя. Волк смотрел на девочку внимательно, создание нравилось ему, и из корзинки приятно пахло, и он заключил с пари, если он дойдет до дома бабушки раньше, то подарит ей свое сокровище, компас, указывающий всегда на север, если же выиграет он – то Красная Шапочка поцелует зверя и сама станет им. И вот, он добрался до дома бабушки… Оборотень выпрямился во весь рост на задних лапах и продолжая смотреть на девушку и вдруг присоединившуюся неизвестно откуда подругу, ему показалось будто минуту назад она была птицей, чуть склонил голову. Вода, птица, решимость в глазах Милены, да, именно их запах он ощущал сегодня днем, именно их запах заставил нанести его дружеский визит к пани, и именно они так заинтересовали его. Необычность. За шестьдесят лет после войны, а может и того меньше, он не встречал таких как они, были другие, были волки, были призраки, эти ходячие мертвецы, достойные лежать в могилах, и вопреки этому разгуливающие на свободе. Могло привидеться, что Йозеф улыбнулся в своем оскале, ведь за этим зверем скрывался человек, равно как в человеке таился зверь, минута и оборотень спрыгнул с крыши, скрываясь где-то под кровлей в тени отсвета луны. Тем временем в стороне от дома тетушки Майи раздался протяжный вой и треск разломившегося дерева. Пока вожак и часть оборотней выбрали своей целью девушек, остальная стая сосредоточилась на главном – доме Катерины и ее двух новорожденных. Послышался женский крик и звук выстрелов отца семейства в попытке защитить жену и детей, а затем вновь вой, будто победа, возвещавший о ней, по крайней мере, иначе и быть не могло. И пока внимание одаренных могло быть сосредоточенно на то, о чем они забыли, волк не мешкает, зверь никогда не мешкает, не размышляет о морали, о своих шансах, перед поставленной целью не отступает никогда, и стремится вперед, даже если сам знает, что в скором времени умрет; и все же, мы отвлеклись, пока внимание привлекли крики некогда счастливой семьи, черный оборотень воспользовавшись секундным замешательством приземлился на крышу рядом с Миленой, ударяя девушку лапой наотмашь, но так, чтобы не задеть ее когтями, а затем перебрасывая к себе на плечо, он вновь спрыгнул с крыши и помчался в сторону леса, оглашая всю окрестность воем. Словно по команде, двое оборотней обступили Гатри, каждый готовясь помешать девушке совершить любое действие, что направленное на спасение семьи Катерины, что на преследование вожака, укравшего ее подругу.
Venom: >>> Клиника пластической хирургии N.Y. Однажды Серения почему-то перестала брать трубку, затем от раздраженного верещания звонка аппарат кто-то выключил или он сам разрядился. После нескольких следующих попыток Брок с присущим ему недоверием к случайному и незакономерному, через базы Клуба вычислил местонахождение телефона. Лунное ночное небо, кажущееся безветрие, острая бессонница, дремлющие соседи рядом. Самолет. Изредка доносятся счастливые голоса смеющихся бортпроводниц. Тихий плач маленького ребенка и шелест маленькой книжки с картинками, добрыми стихами и сказками. Брок сидел среди рядовых людей и изредка взирал через чуть затемненные линзы очков. Определенно в них есть какой-то смысл, иначе…? В действительности, а если ли те самые «ИНАЧЕ»? Они также сходят с ума, рождаются, воюют и умирают. Дай человеку чуть больше вкуса крови, и он захочет волновать планету. Магнето никак не выходил из головы. Беспокойный, очень неприятный попутчик в жизни. Про любого другого человека теперь можно сказать: друг, товарищ, положить в карман мнений и знать, что завтра тебе не откусят. Безграничное, навеянное страхами стремление убивать их, больше похоже на болезнь, чем на месть…. - Когда стороны гонимые собственным страхом пускают в ход силы, в их отношениях пролегает трещина. Зыбкая граница сразу тает и с небес белыми хлопьями опускается снег. Холод… (и смерть). - Вам что-нибудь принести? Сошедшая со страниц белесая зеленоглазая карелка протянула руку и взяла пустой стакан. Она не скрывала своей улыбки и старалась всячески показать, что общение доставляет ей моральное удовольствие. Брок словно новорожденный казался в этом классе самолета: сначала ударился головой о край проема, потом едва сдержался, когда на голову упал чей-то чемодан, заинтересованно с творческой иронией наблюдал за людьми вокруг, тщательно закрывая свой невероятно дорогой галстук и костюм за обложкой большого журнала. Сначала пресловутый и бессмертный «New York Time’s», затем другой, богатый красками и малоизвестными людьми на обложках и страницах «Караван историй». Это была не Москва, но Польша. Может быть, они пролетят над Варшавой…? - Если не затруднит, еще стаканчик Белой России со льдом. Скажите, мы пролетим над Варшавой? Стюардесса кивнула и тут же сделала слегка унылое и извиняющееся личико: - Нет, мы прибудем в аэропорт Кракова, но даже если бы летели над Варшавой, то внизу только огни городов. Ночь. Сейчас принесу коктейль…. Внизу, серьезно, как будто смотришь в большую морскую пучину, отражающую звезды, всех величин и цветов. Громадные газовые облака и галактики разливаются радужной пеленой фирм. Взрывы, серебряные дребезги звезд парка аттракционов и крохотное, но емкое на фоне всего крошечного великолепия колесо обозрения. Может быть, космос и не такой далекий. Человек сам создал его у себя дома, нужно просто чуть изменить угол зрения, перестать биться в прозрачную призму окна как муха и понять, что у них осталось еще небо. Любовь – от планеты до планеты. Промежуток – безвоздушное пространство…. - Коктейль…господин…(?) - Брок. - Приятного полета господин Брок, через два часа будем в Кракове. Если что, еще остались сливки, но только на один коктейль… Она сделала пальцами жест, означающий крохотную пачку стодолларовых купюр, и ушла. Наверное, хватит. Залитые сливками уголки льда, как заснеженные айсберги ударялись о стенки стакана, приятно отдаваясь в руку причудливыми молоточками. Кофейный ликер медленно очерчивал спираль, создавая вместе со сливками золотое сечение. Млечный путь. Инь и Янь. Уравновешенное совершенство: отпечатки пальцев, водовороты, смерчи, ДНК. Брок открыл журнал с середины и пролистал несколько страниц с рекламой. Симбионт расшифровывал эти причудливые надписи, и их смысл становился понятным. Еще немного и знаниями можно будет пользоваться, коверкая данное с акцентом. Истории были интересными на удивление. Они рассказывали о жизни, любви с непонятным оттенком боли за Родину. Про собственную войну с неприкрытой стыдливостью за родину. И про смерть, что также была за Родину. Яркие стансы на полях, объемно выделяясь прямой речью на фоне фамилии автора. Большие глянцевые черно-белые фото человека с большой сигарой. Кажется это Че. Брок улыбнулся. В нытье за иллюминатором что-то изменилось, и Эдвард открыл глаза. Всё по прежнему, люди спят, но по рядам уже ходят и собирают подушечки с одеялами. Скоро включат яркий свет, наверное, так оно и будет. Все как в фильме, не иначе. Пусть будет дежа-вю. Все будут счастливы и станут аплодировать пилотам и сами себе, что приземлились, притронувшись брюхом Боинга к кусочку неба. Мухи - не аплодируют. «ИНАЧЕ» это будет какой-то мутант. Брок помог какому-то старику с семейством спустить чемодан с полки, и старик благодарил его. Девочка с соседнего ряда сунула в ладонь леденец. А стюардесса была безмерно внимательна ко всем. Подхватив на таможне свой багаж – гитару в футляре, его ненадолго остановили и после скоротечной проверки документов, разрешений, виз и прочего, пропустили. Ему казалось, что утро хмурое. Слепое, нелепое Европейское солнце щиплет глаза. Через деревья оно проглядывалось как заросшее венами небесное сердце, пульсирующее от ветра. Настроение вновь пропало. Постояв в раздумьях, он дождался предприимчивого таксиста и сразу сел рядом с водителем. КПК указывал направление в запомненную область. - Ааа… Вадовице? Нужно Вадовице? Таксист седой мужчина в очках, сильно напоминающий Тенгиза Абуладзе посмотрел в экран прибора. По всему было заметно, что такую штуку он видел не впервые. Особенно по его улыбке и по тому, как он лихо вдавил на газ и включил счетчик. - Обычно туристы не посещают тот городок. Тихо. Темно и неуютно там. Родственники и те редко. - Часто возите туда людей? - Скорее чаще возить приходится родственников туристов, нюх у меня на людей, которым туда нужно по своей воле или чьей-то. Другие нехотя берут заказы, а прочие сразу отказывают. Боятся. Дорога через лес проходит и ни одного фонаря вокруг. А живем-то в прогрессивный век…. – Он кивнул на КПК в руках пассажира и заулыбался. - А вы не боитесь? - Волка бояться в лес не ходить. Да и стар я уже, чтобы во всякую чепуху верить и чего-то там бояться. Лес как лес. Дела никому нет до городка, поэтому и темно там, - глаз вынь, но люди наверно ничем не хуже чем в остальной Польше. Вы туда по делам или ищете кого? Брок не ответил. Не хотелось бы ни того ни другого. Надвигающийся со стороны маякующей точки лес, действительно настораживал. Монитор слегка подрагивал, когда высокие кроны закрывали собой дорогу и машину. Отметка становилась то ближе, то скрывалась за поворотом, то вновь появлялась. Наконец такси остановилось на окраине городка. - Дальше вы уже сами доберетесь. Ближе к центру есть гостиница…. Взяв плату по счетчику, водитель скрылся из виду. Закинув на плечо гитару, Брок двинулся к приближающейся точке на экране КПК. Присущее симбионту предчувствие говорило, что его уже окружили.
Sirenia: Да, жизнь просто замечательная штука. Именно эта мысль посещала Милену каждую секунду, которую она прожила с целыми конечностями. Волки приближались, но на ее лице играла лишь наглая ухмылочка. Она не боялась, нет, черт возьми, даже самолеты вызывали больший трепет, чем эти "милые" животные. Фокс прекрасно понимала, в какой сейчас находится опасности, но адреналин играл в крови, и ей хотелось, она жаждала боя. Холодный снег падал на ее разгоряченную кожу, оставаясь на ней мокрыми каплями воды, которые тут же по желанию Сирении убегали и вливались в водяной хлыст, что она держала в руке. "Вот это героизм, блин... С водой против стаи чудовищ... Мы все умрем - все счастливы, все смеются..." - язвил трусливый внутренний голос. "Да ладно тебе, это лучше, чем летать, намного..." "Да, но вот только в авиакатастрофе погибнуть куда менее болезненней, чем быть истерзанной волками!" Ответить Милена не успела, рядом приземлилась Хаск, секунду назад бывшая совой, или филином, или еще какой-то там ночной птицей. Сирения бросила на подругу беглый взгляд и улыбнулась ей, вздыхая свободно. Теперь можно было не волноваться за подругу, она была рядом, и им осталось всего ничего - разобраться со стаей неуравновешенных чудищ, которые жаждят крови младенцев. - Видела, откуда они. - Милена лишь кивнула в ответ, хотя Хаск стояла к ней спиной, та все же должна была почувствовать кивок гидрокинезца. Волки неотрывно следили за девушками, особенно тот, что сидел на крыше, Милене показалось, что он как будто бы улыбнулся. Но все могло быть, ведь это было не животное, и не человек, а нечто среднее, ужасное, необычное. Он резко спрыгнул с крыши, Мила дернулась, чтобы последовать за ним, но рык остальных волков заставил ее застыть на месте. Она взмахнула рукой и резко ударила водяным хлыстом по морде особо приблизившегося волка. Но это только разозлило его, он зарычал сильнее, но все же не нападал. - Не понимаю... - тихо проговорила девушка своей подруге, - они не нападают... Она не успела окончить фразу, как услышала крики. Они напали на дом с крыши, проломав ее и застав людей врасплох. Послышались выстрелы и крики женщины, Катерины, молодой матери, у которой только что украли ее чад, украли навсегда, убили, разорвали. Богатая фантазия тут же подбросила неприятные картинки убитых младенцев, и горячие слезы злости защипали глаза Сирении. - Ублюдки! - заорала она, набирая в руки огромный ком воды и пуская его на ближайшего волка. Сильный напор H2O сбил того с ног, и волчонок проехался по земле еще добрый десяток метров, со всей силы впечатавшись в стену. Что произошло потом, Милена так и не поняла. Она стояла на земле, и тут резкий удар заставил ее упасть. Свет померк и она тоже погрузилась в густую тьму...
Husk: Пейдж напряженно разглядывала окруживших их тварей. Вне всяких сомнений, люди не зря боялись этих существ на протяжении многих сотен лет. Здоровые, дикие и, безусловно смертельно опасные, оборотни скалились и рычали, плотоядно глядя на девушек. "Ведь сожрут же и не подавятся." - мелькнула у девушки в голове далеко не самая оптимистичная мысль. Она не двигалась с места, цепко следя за каждым волков, который находился в ее поле зрения. Сзади слышался плеск воды - Сирения щелкала своим импровизированным хлыстом. Гатри нападать не торопилась. Она не могла взять в голову, почему волки до сих пор не предприняли никаких активных действий. Если судить объективно, они вполне могли бы уже прыгнуть и порвать их с Миленой как Тузики грелок. Внезапно ночь прорезали звуки, пролившие свет на происходящее. Крики, выстрелы, победный волчий вой возвестили о том, что только что была разрушена семья. Как это произошло, Пейдж не могла утверждать, ведь она была уверена, что Сирения верно вычислила дом, на которое произойдет нападение. Стало быть одна часть стаи была здесь, отвлекала их, пока другие волки убивали новорожденного ребенка. Не было для Гатри преступления тяжелее, чем убить ребенка, поэтому в своих следующих действиях она уже практически не отдавала себе отчета. Очертя голову, девушка рванула вперед к ближайшему волку. В свете луны мелькнуло светлое пятно металла и тяжелый удар обрушился на скалящуюся морду. Пейдж скорее почувствовала, чем увидела, что ее атака достигла верной цели. Под ее рукой хрустнули кости. Гатри не могла быть уверена в том, свернула ли она чудовищу челюсть или сломала, или вообще пробила череп. Важен был тот факт, что тварь почувствовала боль. Ни малейшего сравнения с той болью, которую чувствовала мать убитого ребенка, но это была месть. Когда отступил в сторону разум, изобретательность также потеряла весь свой смысл. Девушка чувствовала, как тело принимает привычный каменный облик. К черту выкрутасы с хромом, к черту логику, какой металл тверже, ее тело всегда становилось камнем в критических ситуациях, и это было единственное, чему она сумела себя обучить. Сзади раздался глухой удар, Пейдж автоматически обернулась, оставляя спину незащищенной. Милена, ее подруга, ее напарница, ее единственный близкий человек в этой глуши, обмякла под ударом тяжелой лапы. Существо легко подхватило безжизненное тело и, издав победный вой, стремительно направилось прочь. Не успела Гатри сделать хотя бы шаг в сторону, как поняла, насколько продуман был план. Перед нет моментально возникли волки. Нечего было даже думать о том, что превращаться хотя бы в птицу - нежное тельце, покрытое тонким слоем перьев, тут же было бы разорвано огромными зубами. Девушка бросила еще один последний взгляд вслед удаляющемуся оборотню, стараясь четко запомнить направление, в котором ей было необходимо двигаться, чтобы вытащить Милену из их лап. Следующий удар пришелся прямо по голове близстоящему волку. Каменный кулак припечатался точно возле уха. Второй оборотень стоял на расстоянии шага, слева. Девушка резко развернулась, вкладывая всю силу в удар и всю надежду в инерцию, метя при этом точно в голову. Она не боялась зубов или когтей - с тем же успехом волки могли попытаться поточить зубы об валун на дороге. Гораздо больше Пейдж опасалась того, что не сможет отыскать то место, откуда пришла стая. Что эти двое могут оказаться просто смертниками, которые остались здесь ради того, чтобы задержать ее и не дать возможности ничего предпринять.
Dragon Killer : Он не знал, чего именно хотел от этой поездки. Безумная, необдуманная вылазка на территорию оголодавших псов войны - к чему она вела? К очередной порции адреналина, к схватке не на жизнь, а на смерть. К чему-то, что должно было поставить жирную точку в очередной главе биографии вампира Андреша Долохова. Они были где-то поблизости, где-то совсем рядом, но в тоже время слишком далеко. Он чувствовал их отвратительную вонь повсюду, словно оборотни специально пометили польские земли несмываемым смрадом псины и мокрой шкуры. Малейший шорох, движение за спиной - и он уже оглядывается, будто надеясь увидеть перед собой знакомую волчью морду, но это лишь иллюзия, какой-то мелкий зверек и Андреш знает это, но каждый раз вновь оборачивается, потому что приехал только для того, чтобы увидеть, понять. Весть о том, что немецкий отряд выжил после войны, стал для него настоящим сюрпризом, и, хотя Долохов никогда не был любителем сюрпризов, этот пришелся ему по вкусу. Ему не понадобилось время для раздумий, лишь чемодан и последние разработки корпорации Скорпио, что так заботливо и тщательно создавали по его чертежам смертоносное оружие, способное противостоять нечисти. И вот теперь, за много миль от дома, он сидит на разваливающейся телеге Матеуша и оборачивается при каждом шорохе. Лес - это их территория, их дом и их крепость, и единственное, что сейчас оберегало двух путников - тень смерти, упрямо нависающая над худощавой фигурой слепого старика. - Перестань вертеться, ты меня раздражаешь! - злобно прошипел Матеуш, ударив воздух набалдашником своей трости. Короткая, но эмоциональная фраза вызвала у старика приступ кашля, из-за чего он согнулся пополам, грозясь выплюнуть на покрытую травой землю свои легкие. Кашель прошел так же резко, как и начался. Сплюнув накопившуюся мокроту в траву, старик вытер губы тыльной стороной ладони и недовольно поморщился. Он не мог видеть Долохова, и потому принимал его ерзанье на соломе за признаки страха. - Какого черта ты только при... - не закончив фразы, старик снова сплюнул в траву и понурил голову, словно собираясь провалиться в спасительный сон, который поможет ему скоротать долгий путь. Дом Матеуша оказался полуразвалившейся хибарой, однако это ничуть не мешало Долохову насладиться путешествием. Напротив, устроившись на чердаке, где часть крыши уже давно покосилась из-за отсутствия надлежащего ухода, вампир часами перебирал привезенные с собой вещи и думал, думал, думал. Прошло уже несколько дней с тех пор, как он прибыл в волчий поселок, но выходить из дома он не собирался, словно ожидая, когда оборотни сами к нему придут. Он еще не решил, что именно будет делать с ними: если вопрос с рядовыми волками немецкого отряда был вполне понятен и их надлежало убить, то насчет судьбы их командира Долохов был уже не так уверен. Именно эти сомнения и удерживали его от поисков, от охоты, к которой он так давно привык. Прислонившись к стене чердака, глядя на звездное небо, Андреш неожиданно поймал себя на мысли о том, что ждет повода, хоть какого-то знака, который позволит ему действовать с чистой совестью. Но, какая совесть может быть у вампиров? Он не спал, когда запах стал невыносимо удушающим. Он не спал, когда послышались мягкие шаги больших волчьих лап, практически бесшумно ступающих по земле. Словно поддавшись лени, Долохов не спешил на помощь людям, не спешил на казнь волков. Единственное, что заставило его покинуть дом как можно раньше - это шум шагов на лестнице, явно принадлежащий ворчливому поляку. - Ты оглох? Они в деревне, уже режут кого-то. Ты собираешься?.. - слишком быстро для своего почтенного возраста взобравшись по лестнице, взволнованно прошелестел Матеуш обращаясь к Долохову. Как он и ожидал, ответа не последовало - на чердаке не было никого, кроме него. Это было безумие, но своей медлительностью Долохов позволил вожаку стаи уйти в лес. Это было безумие, потому что за те мгновения, что вампир тянул время, успели погибнуть люди. Ворвавшись в дом, откуда ранее доносились крики, Андреш ринулся вперед и со спины набросился на одного из крупных волков. Тот не успел сообразить, что происходит, когда вампир, обеими руками схватившись за его пасть, резким движением разорвал ее. Был еще один - уже раненный. Выхватив из кобуры пистолет с особыми пулями, чья начинка не позволяла крови сворачиваться и вводила в тело особый химический состав, вызывающий бешеное сердцебиение, вампир нажал на спусковой крючок и выпустил в лоб оборотня сразу две пули. За то время, пока он убирал пистолет обратно, зверь успел превратиться обратно в человека и повалиться на деревянный настил пола, быстро истекая кровью. - Вы в порядке, - не спрашивая, а скорее констатируя факт, будничным тоном произнес Долохов, обращаясь к Гатри. п.с. если че не так - исправлю.
Werwolf: Удивление. Оно сродни несчастью, приходит, ударяет вас по затылку, преподнося сюрпризы, вы чувствуете его и понимаете, что что-либо не стояло перед вами, задача или живой человек, вышедший на сцену под самый конец безумного спектакля-фантасмагории, это явление будет не самым приятным и желанным. Многие из нас не любят неожиданности и сюрпризы. Интересно почему? Ведь с ними жизнь становится разнообразной, она окрашивается в самые различные краски различных оттенков, никакой серости, никакой убогости, не делите мир на черное и белое, спектр столь велик, что глаза начинают болеть только от того, что мозг осознает всю перспективу предстоящего видения. И все же – мы этого не любим, нас поглощает рутина, обыденность, четкое следование готовому заранее плану, кое мы воспринимает не иначе как благо, буквально благословение небес за размеренную жизнь не отягощенную никакими серьезными потрясениями, будь то трагедия или же неожиданная удача. Мы одинаково негативно воспринимает и успех, и поражение, если под должным углом обращаем на них внимания, словно смотря на все через окуляр микроскопа, видя каждую уродливую трещину представившейся нам возможности выбраться из монохромной картины, день за днем повторяющейся. И здесь уже не важно кто вы – простой человек, клерк с Уолл-стрит, что живет в нескольких километрах от работы, каждый день держит в руках целые кучи денег, миллиарды валют самых разных стран мира и при этом не имеет за душой ни гроша, или же вы зверь с человеческим сердцем и душой, и ваши дни наполнены только выживанием, каждый день, один, второй, третий и так в недели, года. Забавная закономерность, подтверждающаяся ни раз и не два. Ждал ли он встречи с кем-то вроде этих двоих девушек? Нет, конечно, он даже и предположить не мог, что такие люди существуют в этом месте. Слышал, доходили слухи, весточки на хвостах сорок, достаточно прислушиваться к тому, о чем говорит лес, а он порой разносит сплетни не хуже любой болтушки живущей по соседству в квартире напротив; одно дело знать – это было не ново, они уже стали появляться тогда, в конце войны, другое дело – встретится лично, увидеть своими глазами, почувствовать такой знакомый и в то же время различный запах человеческих тел, более приятный, более совершенный, словно вас до того кормили консервами, а тут неожиданно вернулся в кафе шеф-повар и вот перед вами самое аппетитнейшее из блюд, горячее, ароматное, тающее во рту, его вкус вы не забудете, стоит попробовать хоть раз и уже не вернетесь к полуфабрикатам, недомеркам, лучше смерть от голода. Хотя, и он готов был поспорить с кем угодно, кто возразит ему, голод заставляет принципы и установки, любые, исчезать. Если до того у тебя не было никакого желания пить воду из лужи, то от жажды ты начнешь ее пить, потому что другой нет, потому что за колючей проволокой несуществующего лагеря нет той атмосферы вседозволенности и избалованности, когда только захочешь – и желание преподносят тебе на золотом подносе по краям серебряный. Оставляя позади деревню, оставляя позади стаю, которая завидев уход вожака потянулась к лесу также, а чтобы у глупого мяса не было и мысли преследовать, оборотни ушли каждый своей дорогой. Пара глаза следила за исчезающими в мраке фарами такси, этот человек был острожен, но вот того, кого он привез нет. Голодные челюсти щелкнули в досаде за то, что не могут сейчас сомкнуться на горле мужчины, шумно словно медвежий капкан, не пытаясь скрыться, а будто бы предостерегая пришельца о том, куда он попал. Оборотень глухо зарычал и все же скрылся окончательно во тьме леса. Они сегодня уже полакомились, они выполнили то, что было велено и пахло от чужака странно. Тихо, в разрез с тем, как они появились, стая ушла из деревни, оставляя позади тела двоих товарищей и унося с собой раненного. Ни капли сожаления о погибших, ни капли сочувствия ни им, ни тем, кто столкнулся с ними, лишь глухая ярость к убийцам, не более того, они уже не были людьми, а потому простейшие эмоции зачахли в теле монстра. Один из последних оборотней оглянулся на селение, вдыхая глубоко пропитанную кровью и смертью атмосферу. Все пошло не так. Все было не так. Все наконец-то менялось, но не в их пользу. Эти две были только началом, еще один гость и запах смерти, знакомый лишь инстинктивно, ведь сам он не сталкивался с ним. На минуту оставим Вадовице, с матерью потерявшей детей, с нежданными гостями, принесшими лишь несчастье перепуганным жителям, которые едва волки ушли, осилили свой страх и показали лица, бледные полотна будущих смертей, и все смотрели на Гатри и Долохова. Не дружелюбно, не благодарно, так смотрели раньше на еретиков, когда чума забирала одного за другим, не давая ни толики объяснений и оправданий себе. Сколько бежал вожак – неизвестно. Такое расстояние не по силам было покрыть просто человеку за столь короткое время, да и сам немец под конец стал выдыхаться, от усталости, от голода, от чувства грядущих перемен, треклятое чутье, оно словно само за себя говорило и говорило вещи не очень приятные. Несмотря на бесцеремонность, с которой он оглушил Милену, нес он девушку на плече, надо сказать, бережно, хотя то и дело разум уступал место животному желанию разорвать нежную плоть и полакомиться теплым мясом. Миновав лес, полуволк-получеловек сбавил темп, остановившись на минуту, а затем резко спрыгнув с выступающих из-под земли огромных корней деревьев. Оборотень положил пребывающую в бессознательном состоянии девушку на землю и огляделся. Недалеко уже был слышен звук приближающейся стаи. Выпрямившись на задних лапах, он задрал морду и резко завыл, от боли, от облегчения, от дрожи и огня, которое сковывало все тело. Лапы превращались в руки, морда уменьшалась и только глаза то самого последнего мгновения оставались красными, спиваясь взором в тьму и ожидая других. Йозеф обернулся – под самыми корнями, едва заметно в тьме ночи, была дверь, ведущая в простую землянку. Таких было много здесь, заброшенных и время от времени разрушаемых, разграбленных, все осталось еще с войны, здесь прятались сначала партизаны, потом немцы, отступающие с границ Советского Союза, теперь, на ночь или две, а если повезет то дольше, здесь и рядом была ночлежка стаи. Взяв Фокс на руки, мужчина открыл дверь и внес одаренную внутрь, положил на расстеленный на земле матрас, затем выйдя. Уродливая лапа оборотня протянула ему подобранную на обратном пути одежду капитана. Бегло оглядев стоящих между деревьев оборотней, Йозеф перевел взгляд на того, кто протянул ему фуражку. Губы дрогнули в слабой улыбке, дева стоило пальцам коснуться знака СС, от ностальгии по прошлому так просто не отделаешься. - Паульс ранен, не сильно, - грубый голос, едва понятный, каждый звук будто через силу вырывается из пасти, - и еще двое – убиты. Немец коротко кивнул, застегивая последнюю пуговицу на рубашку и возвращаясь ко входу в землянку. - Там пахнет мертвечиной, - вновь обратился к нему оборотень, в тоне послышалась тревога. На секунду это заставило Йозефа остановиться и обернуться к стае. - Мертвечиной говоришь? В Вадовице полно стариков. - Нет, это был запах падали, ни с чем не спутаю. Капитан будто задумался о чем-то затем коротко ответив: - Утром уходим отсюда, - а затем скрылся за дверью. Покрутив в руках фуражку он так и не надел ее. Значит запах падали, второй раз так повезти не может, это может быть кто угодно, и все же… Йозеф подошел к Милене и, наклонившись, легко похлопал ее по щекам, принуждая придти в себя. - Эй, красавица, очнись, - он усмехнулся, без злобы. – Не съем я тебя, не бойся. Порядок постов - Вадовице - Venom, Husk, Dragon Killer; лес - Werwolf, Sirenia. п.с. оборотни покинули город, жители настроены агрессивно, предоставляю вам право, господа, быть обвиненными перепуганными поляками в колдовстве и прочих смертных грехах.
Venom: Вот на снегу отпечаток сапог, А дальше как будто шел волк. После многих лет скитаний по всяким рода уродливым пейзажам, что только мог нарисовать себе талантливый, но сошедший с ума художник, пространство хмурого городка Вадовице выглядело не так уж и пугающе, как указывал таксист. Шелестящие только с одной стороны светлячки или еще какие-то безразличные насекомые наводили на некоторые мысли. Тишина не была обволакивающей, и крохотные редкие звуки могли показать куда более четкую картину, чем городской грохот. Позади, щелкнули челюсти. Это звук Веном не мог спутать, потому что сам имел челюсти и множество почти животных повадок. Однако этот щелчок не дал должного эффекта, Брок даже не обернулся. Телепатически он узнавал какие-то на первый взгляд незнакомые импульсы. На первый взгляд, - потому, что все, когда то бывает в первый раз и вполне очевидное может скрываться за новой оболочкой, хитрой и потому коварной. Сверившись в последний раз с показаниями КПК, он выключил его и засунул в карман. Веном чувствовал, что Милена была здесь, но давно. Он стоял у двери, почти уткнувшись в неё носом и закрыв глаза, читал информацию. Фокс там не было, кто-то с постоянным ритмом в доме даже не двигался и вероятнее всего спал. Было еще что-то, но так как третий фантом незнакомца был незнаком Веному, и его материальной оболочки не было по близости, то этот импульс был совершенно слабый. Всё уменьшающаяся «полная» тишина района указывала на вполне ожидаемое обстоятельство, - что-то случилось. Что-то происходит, и последствия этого привлекают внимание местных жителей. Подавшись на звук, Брок вскоре вышел на дом, похожий на разрозненный улей. Люди облепили дом и мягко сказать, негодовали. Однако крика они не поднимали и вели себя по сравнению с обычными городскими жителями (к которым Брок привык) агрессивно, гневно взирая куда-то перед собой, сотрясая ружьями и полушепча незнакомые проклятия. Как не выглядывал он за толпу, но увидеть причину их расстройства не мог. После пары попыток он растолкал толпу, которая сразу заткнулась. Люди частично расступились и, не меняя выражений на своих минах, уставились на человека с футляром для гитары. От самых ног в дом тянулась полоса крови. Там внутри, похоже, произошла заварушка, кого-то убили, чувствовался едва заметный запах пороха. Не смотря на уже нарастающие возгласы горожан, Брок прошел в дом, отпихнув кого-то. Основной отталкивающий эффект вызывали чьи-то останки, обильно политый кровью пол. Это было все не интересно, но вот какие-то непонятные следы, смешанные с ботинками, царапины, словно лапы…. Вот на снегу отпечаток сапог, а дальше как будто шел волк. В мозгу сразу начал отдаваться один из многих экспериментов доктора Лизарда. Если откинуть все эти мелочи, и сосредоточиться на деле, то у нас тут не хватает как минимум двух или трех трупов, судя по количеству пролитой крови. А если их нет, соответственно ушли они либо своими ногами, либо их всецело съели… ну еще вариант, что кто-то с волчьими ступнями унес добычу, о чем собственно и указывали некоторые следы. Брок посмотрел себе под ноги, прослеживая убегающие к выходу отпечатки. Значит, полоса крови на улице вела не к дому, а от дома. Повернувшись к дверному проему, он увидел перед собой несколько стволов. Симбионт переводил их навязчивые возгласы, но ничего хорошего это не предвещало в любом случае. Следы ведут к разгадке пропажи Милены и горстка людей уж точно Венома не остановит. Брок на глазах у всех исчез, защитившись камуфляжем, прыгнул назад, уходя от выстрелов в других комнатах дома. От неожиданности маневра руки дрогнули у всех и, выстрелив, они уступили место для других с заряженными ружьями. Поляки забежали в залитую кровью гостиную, готовые выстрелить во всё, что предстанет перед глазами, но увиденное испугало их куда больше волков. Громадная черная масса, состоящая в основном из мышц, перла на них, широко раскрыв полную зубов пасть. Позади него извивались разной длины черные щупальца, в руках гриф гитары занесенной для удара. Первые выстрелы прошли мимо, Веном резко прыгнул и опустил гитару с хранящимся внутри неё лезвием на голову одного из горожан. Гитара вместе с содержимым головы разлетелась в разные стороны. Второй человек был убит ударами нескольких щупалец в область шеи, груди и живота. Нанизанный и ещё трепыхающийся он был направлен на людей, которые от страха выстрелили и, не пытаясь перезарядить, бросились прочь. Туша обмякла и с широко открытыми глазами опала на пол, заливая пузырящейся жижей пол и без того обильно запачканный этим. Снаружи послышались крики, какой-то грохот, кажется выстрелов. Пока Веном торопливо освобождал, катану от гитарной фанеры, почувствовался запах дыма. По окнам время от времени стреляли, а дом поджигали, намереваясь таким образом избавиться от пришельца. Веном подумал, что это хороший способ избавиться от улик. Прыгнув, он разнес потолок и, вскарабкавшись на второй этаж, вынес часть черепичной крыши. Выбравшись и посмотрев вниз, стало понятно, что в дом летели бутылки и канистры. Дождавшись, когда жар начал добираться до кожи и конструкция вот-вот рухнет, Веном сделал длинный прыжок по направлению уходящего кровавого следа и, кувыркнувшись по дороге «был таков». Пусть люди с их навязчивыми идеями похоронят его там. Он их понимал полностью и тоже не собирался быть гуманистом для достижения своей цели. Слишком сложная для него задача. Его осклабленная челюсть приблизилась к траве. Язык пробовал на вкус жидкость каплями растянутую тут. Соленая, едва задетая гемостазом кровь, с едким запахом. Растаяв в темноте и максимально уменьшив собственный шум, перемещаясь по стволам деревьев, Веном подкрадывался к логову, тщательно стараясь телепатически уловить уже знакомый животный импульс.
Sirenia: Werwolf Густая тьма обволакивала, успокаивала, манила к себе, казалось, можно просто взять и потрогать ее, ощутит на своих руках, пальцах. Она ложилась в руку, ласкалась, словно маленький котенок, урча от удовольствия. Затем появился туман, серый, не такой густой, но он расталкивал тьму, заполняя ее, превращая черноту в серую мглу. А затем начали появляться они, странные, почти невидимые видения. Это будили люди, так хорошо знакомые ей, но она не могла вспомнить ни единого лица, и лишь ощущение того, что она знает их успокаивало ее и заставляла приближаться к ним. Вот немолодая женщина тянет к ней руки и называет Миленочкой, вот мужчина взъерошивает ей волосы, рассказывая кому-то, что его дочь самая красивая девочка на свете. Вот молодой парень с фингалом под глазом кричит на нее, называет дурой, а она зовет его по имени, просит не обижать ее, а по щекам текут слезы обиды. Семья... Да, это ее семья, но что такое семья? А вот мужчина, красивый, сильный, он стоит напротив и приглашает на ужин. А она сидит на холодном полу и смотрит на него, понимая, что даже в эту минуту ей тепло от одного только его взгляда. Она помнит его, у него очень красивое имя. Но какое?.. А вот девушка со светлыми волосами, она подает чашку с чаем, ее лицо серьезно, она чем-то озабочена. Подруга. Но кто это? Ужасные твари окружают ее, она злиться, смеется, она отпихивает их страшные морды, похожие на волчьи, а они рычат, воют и снова и снова кидаются на нее. Но как она не отбивалась, ничего не получалось, их становилось все больше и больше. Вдруг они остановились и тишина навалилась на Фокс. Один из волков подошел к ней и похлопал по щеке своей лапой. Милена дернулась... "С добрым утром, красавица..." - а в реальность возвращаться тяжело, что ни говори. "Где я?.." - она непонимающе уставилась на мужчину, который сидел напротив нее. – Не съем я тебя, не бойся. Что ж, вполне симпатичный мужчина средних лет, выглядел вроде прилично, но только что-то смущало Милену. Да, форма СС... - Надеюсь, - буркнула Милена, садясь и осматриваясь вокруг, прикидывая где примерно она может находиться. Во только стены, по всей видимости, какой-то землянки, ей ни о чем не говорили, она понятия не имела, куда ее принесли, что с ней собираются делать, и какого черта здесь происходит. Матрац, который ей так галантно уступили скрипнул, когда она приняла более удобную для переговоров позу, скрестив руки на груди и со злобой смотря на похитителя. - У вас тут маскарад намечается или ты по садомазе? - естественно, она ляпнула именно то, что первое пришло ей в голову, и, как всегда, неудачно. Нужно было исправляться, но ей так хотелось сказать что-нибудь оскорбительное, хотя она понимала, что не в той ситуации, чтобы показывать шипы. - Кто ты? Какого черта сюда притащил? - она не боялась его, но холодный пот струился по спине, и она еле держала себя в руках, чтобы не выцарапать ему лицо. Ведь это он, его голос она слышала, когда он приходил к тетушке. Значит, он главный, значит эт оон приказал убить тех малышей. "Чудовище!"
Werwolf: - Что? По садо..? А, - Йозеф едва слышно рассмеялся на слова девушки, он достаточно хорошо знал английский чтобы общаться на нем и понимать, однако порой, особенно если ты уже больше двадцати лет проводишь в обществе только немецкоговорящих оборотней, начинаешь забывать многие идиомы. И все же шутку он оценил, видимо пленницу смутила форма капитана, не мудрено, такую не носят уже лет шестьдесят, если не семьдесят. За дверью послышался хруст веток, сминаемых бродящими туда-сюда оборотнями, они не были голодны, но все-таки капитан отлично понимал, что для них значит запах свежего женского тела, это и толика удовольствия, которую они помнили еще с тех времен когда были людьми, и вкусное и питательное мясо, тающее во рту. Детей, маленьких человечков, надолго хватить не могло. А решение уходить уже было принято, слишком много посторонних, новых обитателей сейчас прибыло в деревню. - Не храбрись, я чувствую, что ты боишься и злишься, это оправдано, - немец перевел взгляд на Милену, смотря спокойно на реакцию девушки на каждое его слово, и не скажешь, что всего несколько минут назад на месте обаятельного мужчины с теплым взглядом было чудовище с черной как смоль шерстью, готовое разорвать от накопившейся ярости любого. – Я не из той породы, которой не следует опасаться. Но, да, представиться, это неучтиво с моей стороны – штурмгауптфюрер Йозеф Хуберман Чирский, кажется у вас это эквивалент капитана, в английских…нет, акцент другой, американских войсках. Я прав? Немец улыбнулся, весьма доброжелательно, можно было бы сказать даже дружелюбно, вообще создавалось такое ощущение, что всеми силами он старается свести разговор к неформальной дружеской беседе, будто до того не было нападения на Вадовице, будто Милена была просто их гостьей, и в общем, все было чудесно и замечательно, с одной только разницей – голодные волки за дверью. - Извините, что пришлось вот так вас похищать, но боюсь выбор особого у меня не было, вы просто разметали и калечили псов, а они добрее от этого не становятся, как вы видите. Вы можете злиться на меня, можете не принимать мои слова на веру, и все же правда в том, что вам здесь ничто не угрожает. Мне необходимо с вами поговорить, так как…вы не обычной породы, не видел чтобы люди могли так управлять стихией. И в зависимости от того, захотите вы меня выслушать или нет зависит не ваша жизнь, а моя, моей стаи и ваших друзей, оставшихся в деревне.
Husk: Dragon Killer ты написал, что мы в доме, а мы на самом деле вроде как на улице тусили) Когда мутная пелена ярости исчезла из сознания, Пейдж с искренний ужасом оглядела побоище. Бездыханные изломанные трупы людей "матерь божья, люди!" валялись вокруг нее прямо на земле. Если бы она не была уверена в том, что за несколько секунд до этого, рядом с ней щелкали зубами огромные волки, норовя вцепиться ей в горло, то, пожалуй, умерла бы на месте от ненависти к самой себе. Потому что теперь, вместо здоровых шерстяных монстров на промерзшей земле распластались трупы обыкновенных людей. - Как вы это сделали? - ее голос звучал тихо, но на удивление спокойно, девушка не поднимала взгляда на человека, вмешавшегося в ход драки, но видела, что он по прежнему стоит рядом с ней. В его интонации не было никаких эмоций, которые, по идее, должен испытывать человек в таких ситуациях. Но Пейдж сейчас волновало не его душевное состояние, а то, каким же, черт побери, образом он сумел голыми руками практически оторвать голову этому монстру. Мысль о том, что он может оказаться мутантом, даже не пришла ей в голову. Судя по тому, что она видела здесь днем, у мутанта не было никаких шансов просто затеряться в толпе напуганных и суеверных людей. Гатри подняла глаза на человека, стоящего рядом. Молодой, стройный, красивый, его внешность и движения скорее говорили о принадлежности к высшему обществу, нежели о подобном способе проведения досуга. - Что вам...? - но девушка так и не успела поинтересоваться у него, что он забыл в таком месте, в такое время, за таким занятием. Окончание фразы потонуло в грохоте выстрела. Пейдж чисто инстинктивно подалась влево и дробь разнесла деревянную бочку, прямо возле того места, где только что находилась девушка. - Не двигайся! - окрик послышался с крыльца дома, возле которого они стояли. Мужской голос слегка дрожал от страха, но тем не менее, звучал угрожающе. Девушка замерла. Она вовсе не собиралась ввязываться в еще одну драку, тем более, с жителями деревни. - Сделаешь хоть одно движение и я вышибу тебе мозги, адское отродье! - в голосе мужчины промелькнули истеричные нотки и Пейдж не сомневалась в том, что он выполнит угрозу. Лицо вооруженного человека скрывала тень, но он стоял достаточно близко, чтобы не промазать. - Послушайте, вы все не так поняли... - девушка попыталась поднять руки, чтобы показать ему, что не вооружена, не опасна и вообще не собирается проявлять никакой агрессии, но тут прямо перед ее ногами взметнулись в воздух камни и песок, сопровождаемые грохотом второго выстрела. - Молчать! - голос мужчины сорвался и крик получился не столько злобным, сколько напуганным и визгливым. Ствол ружья дрожал, когда он направлял его по очереди то на Пейдж, то на незнакомого ей молодого человека, но девушка уже успела убедиться в его меткости и замолчала, не желая больше испытывать судьбу и его нервы. - Это они, Норман? Ты поймал их?! - дверь соседнего дома открылась и на крыльце показалась женщина средних. Она нервно куталась в шерстяной платок и опасливо смотрела в их сторону. - Они у меня на прицеле! - мужчина сделал шаг вперед и Пейдж заметила, что он очень молод. Скорее всего, он не так давно отпраздновал свое совершеннолетие. На его лице, помимо страха, отчетливо проглядывалось выражение гордости за самого себя. - Это они? - Они! Не сомневайся! Посмотри, что они устроили! - Они убили детей Катарины! - Больше вы никого из нас не загрызете! Девушка с искренним изумлением смотрела на то, как улица стремительно заполняется людьми. То тут, то там слышались злобные выкрики. Вокруг нее и молодого человека постепенно образовывался круг из заспанных, напуганных и озлобленных жителей деревни. Они с ужасом смотрели на кровавую картину бойни, которая предстала перед их глазами. Да, пожалуй, двое незнакомых людей в окружении окровавленных трупов смотрелись несколько подозрительно, но это же все равно как-то ненормально. Или нормально? "Ну все. Скоро в ход пойдут камни." - мысль была вялой и какой-то отрешенной, но, по правде сказать, Пейдж очень надеялась, что до такого не дойдет. - Это же почти еще дети! - послышался слабый старческий голос из глубины толпы. Женщина явно сомневалась. Его сразу же заглушили другие голоса. - Сатанинские ублюдки! - прорвался сквозь гул пронзительный женский выкрик. - Может вы все-таки позволите нам... - но Гатри не успела закончить фразу. Мужчина с оружием стремительно преодолел разделявшее их расстояние и твердый ствол ружья уперся ей прямо в грудь. Ощущение было почти болезненным, но теперь уже больше ничего не оставалось, кроме как замереть на месте и почти не дышать. - Заткнись, тварь. Или, клянусь Богом, я сейчас нажму на курок и слегка подпорчу твое тельце. - прошипел он с ненавистью глядя ей в глаза. Никто никогда не смотрел на нее так. Пейдж невольно вздрогнула. Все складывалась совсем не так, как она рассчитывала. По плану, сейчас она уже должна была лететь по лесу, вслушиваясь в топот тяжелых волчьих лап, чтобы найти свою подругу. Вместо этого она, кажется, попала в средние века, где люди, похоже, планировали снова поиграть в Святую Инквизицию.
Dragon Killer : Внимательным, изучающим взглядом посмотрев на девушку, Долохов приподнял бровь. Заданный Гатри вопрос показался ему до абсурда глупым, потому как она была свидетелем убийства оборотня и видела процесс во всех деталях. Если же ее интересовало не это, то и вопрос она должна была формулировать иначе. - Я сильный, - наконец нехотя ответил вампир, на мгновение растянув губы в дежурную улыбку, и тут же отвернулся, изучая место происшествия. Присев на корточки рядом с одним из мертвых мужчин, в которого превратился волк, Андреш ладонью провел по его лбу, чтобы убрать отросшую слишком сильно челку. Как он и ожидал, этот парень был ему незнаком, что означало лишь одно - Джозеф набрал в свою команду новых бойцов, причем еще совсем молодых. Что же ты задумал, мой старый друг... - прикрыв глаза, соединив пальцы рук и указательными дотронувшись до переносицы, Долохов словно застыл, ничего не замечая вокруг себя. Словно погрузившись в медитацию, он старался понять мысли оборотня и предугадать его следующий ход, чтобы предотвратить и покончить с ним раз и навсегда. Он не хотел этого, но был вынужден, потому что однажды дал обещание вернуться за ним, если убийства продолжатся. Со стороны могло показаться, что мужчина, сидящий рядом с трупом, превратился в чью-то искусно сделанную статую, однако уже в следующий момент он отнял руки от лица и посмотрел в ту сторону, откуда слышались неуверенные шаги. Долохов не спешил вскочить на ноги, дать отпор незваному гостю или же попытаться укрыться. Единственное, что он сделал, так это вытер носовым платком испачканные кровью пальцы. - Все идет как по сценарию старых фильмов о монстрах, - поднявшись, вампир скептически посмотрел на дуло ружья, которым подоспевший крестьянин усердно пытался их напугать: - Хотя удивлен, что в ваших руках ружье, а не вилы и факелы. Голос Долохова оставался равнодушным даже тогда, когда позади одного парня стали появляться и другие жители потревоженной деревни. Их лица были достаточно серьезными, чтобы верить в серьезность их намерений избавиться от чужаков, но вампира это ничуть не смущало - слишком хорошо он чувствовал вкус их страха, чтобы поддаваться ему. - Ммм, да, теперь картина полная, - заметив одного из крестьян, который, не имея более приличного вооружения, пришел расправляться с нечистью вилами, с улыбкой проговорил Андреш. Улыбка не исчезла и тогда, когда в грудь его новой знакомой уперся ствол заряженного ружья. - Если ты пустишь его в ход, я буду вынужден застрелить тебя, - никто не заметил, когда именно в руке незнакомого мужчины появился пистолет, но дружно ахнули, когда его дуло прижалось к виску парня. - Не делай глупостей. Жизнь у тебя только одна, лучше отступи. Взведя курок, Долохов готов был выстрелить в любой момент, когда по правую руку от него началось какое-то движение. Это был какой-то смельчак, который, несмотря на невыгодное положение, решил поднять с земли камень и отвлечь им внимание вампира. - Если бросишь его - умрешь, - даже не повернув голову в его сторону, спокойно произнес Долохов. Голос и равнодушные интонации вампира не произвели на подростка должного впечатления и он замахнулся, чтобы швырнуть камень в чужака. Его рука замерла в воздухе, когда в руке Андреша появился еще один пистолет и он без промедления всадил пулю прямо в лоб подростка. Вампиру было наплевать на возраст, национальность и вероисповедание - он всегда был честен, убивая лишь тех, кто намеревался причинить вред. Еще один выстрел готов был сорваться в тело Пейдж, потому как крестьянин, не ожидавший такой прыти от иноземца, мог нажать на спусковой крючок в любой момент. Понимая это, вампир резко поднял ногу и носком сапога ударил по стволу ружья, отворачивая его в сторону. В тот же момент рукой скользнул по груди Пейдж, схватив ее ладонью за предплечье и быстро отводя в сторону, чтобы исключить любые варианты угрозы. Прогремел выстрел, пуля угодила куда-то в стену дома, никого не задев. - Мы пришли не за вами. Отступите, - холодно произнес Андреш, стараясь прикрывать девушку собой.
Sirenia: Сирения смотрела на своего похитителя и в ее мыслях не было сомнений по поводу опасности, что могла исходить от него. Да, она храбрилась, как заметил ее новый знакомый, но что ей еще оставалось делать? В такой ситуации инстинкты срабатывают быстрее, чем здравый смысл. – Я не из той породы, которой не следует опасаться. Но, да, представиться, это неучтиво с моей стороны – штурмгауптфюрер Йозеф Хуберман Чирский, кажется у вас это эквивалент капитана, в английских…нет, акцент другой, американских войсках. Я прав? - Милена неуверенно кивнула. "Бррр, ну и имечко... Будто из немецких фильмов про любовь взятое... Хуберман... ну-ну..." "Не время сейчас шутить, лучше подумай, как нам отсюда выбраться!" - огрызнулась Фокс на свой внутренний голос. "Единственное, что может нас спасти сейчас, - так это принц на белом коне... Не думаю, что Пейдж сумеет быстро добраться сюда... Если она еще жива..." Холодная и скользкая змея страха проползла по всему телу. Она совсем забыла о Пейдж, которая осталась одна, там, в Богом забытой деревушке, полную волков. Конечно, ее подругу так просто не сломишь, но сможет ли она противостоять стае чудовищ в одиночку? Милена перевела взгляд на немца. На его лице появилась улыбка, доброжелательная и даже милая, его грубые черты приобрели некий более мягкий характер. Но только воспоминания об огромном черном волке не давали сбить Милену с толку. - Извините, что пришлось вот так вас похищать, но боюсь выбор особого у меня не было, вы просто разметали и калечили псов, а они добрее от этого не становятся, как вы видите. Вы можете злиться на меня, можете не принимать мои слова на веру, и все же правда в том, что вам здесь ничто не угрожает. Мне необходимо с вами поговорить, так как…вы не обычной породы, не видел чтобы люди могли так управлять стихией. И в зависимости от того, захотите вы меня выслушать или нет зависит не ваша жизнь, а моя, моей стаи и ваших друзей, оставшихся в деревне. Вот тут Сирения взаправду удивилась и даже забыла о том, что ее похитили, что она, собственно говоря, мерзнет в какой-то непонятной землянке в компании с немцем, который, кажется, вернулся прямо со Второй мировой войны, что ее, скорее всего, ищут. "Так, теперь я думаю, мы просто попали к психу." "Это точно..." "Да... Извините, мисс, мы вас похитили по случайности. Да нет же, мы вас не похитили, мы просто одолжили вас и ваше внимание на пару часиков. Вы не бойтесь, просто нам тут скучно в мужской компании... Не составите ли нам компанию в вечерней охоте? О, да, всегда мечтала! Тьфу!" - не унимался внутренний голос, даже в самой безвыходной ситуации он не терял чувства юмора и всего своего яда сарказма. - Послушайте, штурм... гау... как вас там? Йозеф, по-моему, - неуверенно начала Сирения, путаясь в словах, - я не совсем вас поняла. То есть вы хотите сказать, что привели меня сюда, чтобы поговорить о моих способностях? То есть, да, я, конечно, вас выслушаю, потому что, как я понимаю, у меня и выбора-то нет. Просто... - Милена замялась. Она просто перестала соображать, что происходит здесь, в глуши лесной, полной чудовищ, будто снова оживших из старых легенд и сказок. - Просто вы меня слегка шокировали... - она опять замолчала. - Меня зовут Милена. "Тебя зовут Дура! С большой буквы "Д"! Вот нафига ты ему свое имя сказала?! Давай еще и выдай тайну Х-менов, расскажи все-все-все, что знаешь, давай!" "Слушай, да отстань ты от меня, Я сама схожу с ума, не видишь что ли? Я не понимаю, почему он до сих пор не убил меня. Он странный, входит в доверие... Зачем ему это нужно? Я все равно помогать ему не стану никогда... Это все настораживает меня. Но раз он такой дружелюбный, то и я не буду храбриться и попытаюсь мирно с ним поговорить."
Venom: Лес за периметром Вадовице смотрелся мрачным, колючим ковром. Деревья стоят плотно, как длинные черные пряди ведьмы, скрученные узлами и этими жуткими шнурами. Брок смотрел вверх, обратив застывшее лицо к темному ночному небу. В черных зрачках отражались звезды, яркие спирали света, по которым мы оба спускались из темноты небес. Бесшумные, как свет, неотвратимые как боль, мы мчались к ней так быстро, как только могли, и осколки звездного света сверкали в вихре наших волос. Не её уже не было. Её забрали. Склоняясь над лесом, можно услышать слабый отголосок Её жизни – еле слышное пение, угасающее в черноте. Брок отпрянул. Он не хотел этого слушать. Она жива пока. Еще немного – и вместо того, чтобы найти её душу, он мог потерять контроль над своей. Даже ночью он видел следы от ног убийц на мягкой лесной подстилке. Они вели на запад, к мрачной стене холмов. Темные, неуютные тропы, скрытые в чаще дубов и орешника, вывели его к вершине. Отсюда открывался вид на город. Веном огляделся. Вязкий воздух вздрагивал, как лягушечья кожа. Макушка ели изогнулась и под натиском огромной массы, дерево, издавая хруст, но, не ломаясь, провисло. Какие-то секунды был слышен странный звук. Затем словно пораженного камнем одного из волков прижало к земле и вздернуло вверх. Задохнувшийся вой волка погиб, не родившись, и вырвался наружу в виде приглушенного хрипа где-то над лесом. Взмыв по инерции Веном рубанул наотмашь своего пленника и, оттолкнувшись, приземлился на ноги. Следом за грохотом и взлетевшими от удара кускам почвы на голову дождем полилась кровь. Веном поднял клинок и провел полукруг перед собой резким взмахом. Прицеливая удар то к одному, то к другому он наступал. Стая разделилась и двинулась. Один из волков зарычал, дернулся, Веном метнул лезвие, едва не задев его морды. С другой стороны двое других тут же набросились на него, хватая за предплечье и голень. Перехватив меч обратным хватом, Веном всадил лезвие в тушу. Второй волк, не сумев остановить удар, оторвав от него порядочный кусок плоти – рухнул на землю. Третий бросился в лицо и был схвачен за морду. Извиваясь и скуля, волк дергался, царапая руку, пытаясь сорвать симбиотическую ткань. Было заметно, что звери в несколько раз превосходят своих же собратьев из других лесов. Сжав кулак с силой, Веном откинул поникший труп в сторону, проведя алую дорожку по траве. За спиной раздалось злобное рычание. Осторожно повернув голову, он увидел еще более крупного волка. Его появление как сигнал погнал всю стаю в атаку. Острие Венома вонзилось в морду волка, разрубило ему нос и вогнало зубы в глотку. Веном тут же повернулся ко второму. Зверь был уже в воздухе. Он ухватил его за предплечье, разорвал толстую ткань и прокусил плоть. Схватив в ответ волка за бок, Веном не удержался и рухнул на землю. В бешенстве кусая воздух и землю, волк старался укусить мутанта, чувствуя, как хватка его ломает ребра, и пальцы врага проникают вовнутрь. Сжав кулак полностью, Веном поднялся на ноги. Туша нелепо свисала на руке, поломавшись пополам. Остатки армии собрались перед ним, не желая уступать дорогу к цели. Почувствовав приток адреналина, обе стороны мгновенно рванули с места. Не успел ближний волк прыгнуть, как Веном со всей силы ударил его ступней. Взмах меча попал следующему зверю в морду. Тот с воем упал. Меч опустился еще раз, перерубив хребет, и зверь умолк. Остался последний, он посмотрел на только что убитого собрата и уставился на Венома, тихо рыча. Медленно стал приближаться, низко наклонив голову. Глаза у него были черные, злые. Веном не шевелился. - Нападай или живи и страдай. – Мутант воткнул катану в землю и медленно пошел на волка. Тот отпрянул, немного помедлил – и прыгнул на Венома. Он находился в воздухе, когда сотни щупалец вдруг появились перед его мордой. На какой-то миг видно было только надвигающуюся стену шерсти. Отшатнувшись назад, Веном услышал, как зубы клацнули у самого его лица. Вознеся его перед собой, он утвердил волка в цепи щупалец. Как невероятной силы питон жгуты сдавили тело, которое под конец своей жизни грозно дернулось, и пульс пропал. Продолжив свое дело, труп был тщательно скомкан и выброшен под ноги. Подхватив меч Веном подошел ко входу землянки. Его тело покрывал слой крови и пыли. Стараясь сморгнуть влагу со зрачков, Веном глядел на вечере Милены и человека вернувшегося со страниц фронтовых газет. Не предпринимая никаких маневров, мутант хмуро разглядывал обоих с хорошо скрываемой злобой. Щупальца осторожно ощупывали покатые края входа. - Прошу прощения, я не помешал? Милена…. – Голос приобрел удивленную ироничную окраску, - …А я тебе звоню, звоню. Подумал, может случилось чего, а вы тут зарницу устроили.
Werwolf: Немец понимающе кивнул, отводя взгляд от девушки, казалось, он сам чувствует себя неловко здесь вот так вот и при таких обстоятельствах говорить с одаренной, однако ни на йоту Йозеф не соврал – выбора действительно не было, либо он позволил бы событиям и дальше идти своим чередом, а значит либо псы разорвали на части девушек, либо незнакомки сломили бы ряды отряда, либо, как он и поступил, он должен был вмешаться и, наконец, найти выход тому положению, в которое попал сам и на которое неволей обрек своих товарищей. Капитан поднялся и прошел от одной стены землянки до другой, расстегивая пальто и собираясь с мыслями. - Признаюсь, вы меня тоже шокировали, - обратился он к девушке. – Мне не доводилось…да что там, я никогда не видел нечто подобное, что делали вы, как это так…с водой, верно? Понимаете, я всякое повидал и…давайте по порядку, мысли немного путаются у самого, все-таки вы меня зацепили, а я уже отвык от достойного сопротивления, - приближаясь вновь к Фокс и садясь подле нее, немец добавил обращение, - Милена. Да, он нервничал, причем ничуть не скрывал сего факта, то ли давно уже смирился с тем, что звание его и погоны не более чем реликт и принадлежат лишь истории, равно как и только такую ценность несут, то ли вынужденный голод и усталость сказывались на выдержке, а может все дело было в той вести – мертвый запах, запах падали. Он знал что это, но отказывался верить, ведь вероятность встречи спустя столько лет и по прошествии определенных событий, была если не ничтожна, то как минимум мизерна, ниже отметки нуля туда, где ось координат уже уходит в минус, что по законам вселенной уже противоречит здравой логике. Что-что, а вот логика явно не относилась к ним и применять ее к текущим событиям, к истории этого человека, как и к истории всех оборотней, было не разумно и глупо, система попросту бы не сработала, выдав неразрешимый парадокс. Капитан тяжело вздохнул протирая глаза от усталости. Все-таки новость не столь тревожила его как собственное физическое и моральное истощение, он держался, питался когда приходилось и старался тщательно поддерживать себя в форме будучи человеком и только им, по-другому удержать на коротком поводке псов было невозможно. А вы хотите верьте, хотите – нет, но именно это он и делал. Все по порядку. - Я не надеюсь на ваше понимание и сочувствие мне, и не требую, даже не жду от вас такого, по форме уже видно – я не рыцарь в сияющих доспехах госпитальеров, я не спасаю людей, а только убиваю и убивал. Ваши…способности, они навели меня на мысль, может безумную, но мне кажется только с вами я могу говорить о таких вещах и с вашей подругой, но в целях целесообразности мы взяли с собой только вас. Если хотите – похитили. А ваша спутница, она…сейчас во всяком случае вам безопаснее с нами, псы вас не тронут, и вам ничто не угрожает, а вот жители деревни… Боюсь, даже ваша тетушка не спасет ее, они слишком напуганы и слишком суеверны, а ходить по трупам вы не умеете. Я прошу лишь об одном, чтобы вы помогли мне и им, - он кивнул в сторону двери, - все не так просто как кажется на первый взгляд и то, что вы видите лишь жалкие крохи оставленные после войны. Вы знаете кто я, и я не стану врать вам, если скажу что моя стая пусть и кровожадная, но организованная, мы действовали слажено, я направлял их намеренно, но малым числом жертв, спасал десятки, которые могли погибнуть и погибают наверняка, потому что сейчас словно что-то гонит этих несчастных именно в этим леса, где затерянные между рощами селения легкая закуска, - немец хотел было продолжить, когда услышал за дверью глухое рычание стаи. К месту ночлежки кто-то приближался и волки не просто были злы, они были напуганы, словно инстинктивно предчувствуя то, природу чего понять не могли. – Оставайтесь на месте, - капитан поднялся, кладя руку на табельное оружие, хотя больше полагаясь на собственные рефлексы и время, за которое он сможет перекинуться хотя бы в промежуточную форму. Шум битвы был слышен отчетливо, точнее звуки того как один за другим погибали его подопечные. Удивительно, но на лице этого человека не дрогнуло ни морщинки, ни тени волнения или сожаления не проскользнуло, он словно ждал того момента, когда дверь в землянку откроется и в проеме покажется засыпанный пылью и кровью человек. - Ваш друг, я так понимаю, - улыбнулся он девушке, снимая руку с оружия. – Что ж, спасибо, что завершили их жалкое существование быстро, пусть и болезненно временами, - внимательно разглядывая пятна крови на теле Брока не без иронии добавил немец. Йозеф поднял с земли фуражку, отряхивая. - Можете убить и меня, если хотите, как говорите вы американцы? Обломаете кайф одному ублюдку, однако кое-что я все же спросил у вас, фрейляйн, и мне нужен только ваш ответ, и возможно вашего друга, который, - мужчина вздохнул, - имеет чудесное чувство юмора. Поможете ли вы мне? Тогда я смогу помочь вам, поскольку ваша подруга может и будет цела, а вот благодаря одному моему, скажем так, старому знакомому поселок поредеет в жителях.
Sirenia: Милене было не по себе, злость, ярость, страх и ненависть куда-то исчезли, позорно сбежав и оставив Фокс наедине со смущением и непониманием. Если честно, то ей казалось, что все это нелепый сон или какой-то глюк, подкинутый ее больным и не в меру злорадным воображением. Этот фюрер как-там-его-кажется-Йозеф-и-что-то-там-еще не плевался слюной, пытаясь на немецком выведать стратегические точки американцев, не размахивал допотопным оружием времен Второй мировой войны, не превращался в волка, чтобы сожрать заблудившуюся Красную Шапочку, и вообще не делал ничего такого, что, по идее, должен был. Напротив, он тоже был слегка смущен, он был вежлив и элегантен в выборе слов, говорил спокойно, с интересом, его, на самом деле, интересовал дар Милены, отчего ей сразу стало легче. "Чему тут радоваться, а?" - тут же отрезвил ее внутренний голос. - "Ну, скажи мне, где гарантии, что он, выведав все, что ему нужно, не позовет своих шавок и они не сожрут нас? И останутся тогда, детка, от нас рожки да ножки..." Сирения не разделяла мрачного настроения ее воображаемого друга, она не чувствовала опасности, да и притом выбора все равно у нее не было. Если немец прав, то сейчас Пейдж в сомнительной безопасности, если люди, живущие в деревне обвинят ее в содействии волкам, ей не сдобровать. Неприятный холодок пробежался по спине, волнение за подругу дало о себе знать, трепещущей бабочкой засев где-то в сердце и не желая улетать. Милена все уже решила, она решила, что расскажет про себя, расскажет про способности все, что знает, правда, умолчав про Х-менов, про профессора, про остальных одаренных. Не обязательно, чтобы он знал, сколько же на самом деле бывает таких, как она. Решив, что цифра "очень много" подойдет как нельзя лучше. Но Йозеф просил и о помощи, какой именно, одаренная слабо пока представляла, но ей стало... жалко (?) его. Но разговор их был прерван. Дверь землянки открылась резко, впустив внутрь снег и холод, пробежавшийся по ногам, как верный пес, которого хозяин выгнал на улицу, но, сжалившись, впустил обратно в дом. Милена сощурилась, пытаясь разглядеть вошедшего. Это был мужчина, грязный, весь вымазанный в крови, он был высокий и мускулистый. - Прошу прощения, я не помешал? Милена…А я тебе звоню, звоню. Подумал, может случилось чего, а вы тут зарницу устроили. - только сейчас до Милены дошло, что стоящий в дверях человек - это Эдвард Брок. "Что он здесь делает?!" - она в недоумении уставилась на него. "Как что? Тебя спасает, дура! Ты же всегда мечтала о прынце на белом коне.. Вот, получите и распишитесь!" - Можете убить и меня, если хотите, как говорите вы американцы? Обломаете кайф одному ублюдку, однако кое-что я все же спросил у вас, фрейляйн, и мне нужен только ваш ответ, и возможно вашего друга, который, - мужчина вздохнул, - имеет чудесное чувство юмора. Поможете ли вы мне? Тогда я смогу помочь вам, поскольку ваша подруга может и будет цела, а вот благодаря одному моему, скажем так, старому знакомому поселок поредеет в жителях. Голос оборотня был спокоен, и от этого не менее жуткий, хотя Фокс прониклась к нему небольшой капелькой симпатии. Да и то, что он говорил... Почему-то Сирении не хотелось не верить ему. Она вздрогнула, представив, что в поселке может случиться, и, может, только по ее вине. Она резко встала. - Эдвард, стой... Не надо.- голос ее был тревожным и слегка дрожал, ноги уже слушались ее, но вот затылок все равно еще побаливал. Она повернулась к похитителю, - Хорошо, я... Я помогу вам, только скажите, как... Если дело только в моих способностях, то... Они у меня с детства, я не знаю откуда. Мутационный ген передается по наследству, может, от бабушки, может, от еще более древних предков... Она запнулась, не зная, что еще сказать. Украдкой она следила за Эдвардом, ее сердце наполнилось теплом и надеждой и еще каким-то странным, но приятным чувством. Она была так рада ему, но в тоже время и удивлена, что пока смятение больше владело ей, чем остальные эмоции.
Werwolf: Жду поста от Venom'а. За Husk будет отписывать ГМ.
Venom: Как Боги. Ждут нас пыльные дороги, Шалаши на час. И звериные берлоги, И старинные чертоги…. Милая, мы как боги: целый мир для нас! Наблюдая за губами Йозефа, Веном предполагал, что уж слишком просто все получилось. Редкий злодей, который похитил кого-то, вдруг начнет предлагать убить его на месте, что входило в планы Венома как основной порядок по сокращению навалившихся проблем. Мутант оставался в «дверях» и следил за мимикой и действиями “третьего”. Всё происходило несколько иначе, чем он полагал, хотя искусный противник трех стоит. За спиной вдруг явно послышалось движение, рычание, чавканье и вой. Уцелевшие и не изрубленные звери приходили в себя, регенерировали свои тела и вырастали в размерах. Боковое зрение уловило не только качественное пополнение противника, но и то, что они снова стали наступать. Веном ощерился, уловил взгляд Йозефа: - Не волки, да..? Мы поможем тебе, мое слово кремень, но только тебе и больше никому, это моё условие…. Не думай как они, это ведет к смерти. Последняя фраза однозначно предназначалась оборотням, которые достигнув невидимых личных границ, кинулись на Венома. Мутант развернулся к нападавшим и закрыл проход, держась за него щупальцами. Однако масса оказалась куда большей, чем, если бы он хотел удержать разом всех волков-переростков. Края землянки словно разворотило ковшом огромного бульдозера. Веном заскоблил ногами, взрыхляя дрожащую землю. Один из оборотней отлетел назад с пробитым насквозь черепом, лезвие пробило морду и отнесло ударом гарды второго на почти такое же расстояние. Веном использовал их незащищенные озлобленные разумы, заставляя испытывать сильнейшее состояние ярости к нему самому. Он намеренно давал повод нападать раз за разом, истекая кровью и испытывая ложное чувство страха. Симбиотическая кожа вдруг стала совершено не прокусываемой, удары мощнее и оттого почти сразу - смертельными. Находясь в непосредственной близости к Милене, и Йозефу он мог контролировать и их, телепатически считывая эмоциональный фон. Схватив одного из оборотней, Веном резко подпрыгнул, и швырнул того об землю. От удара в стороны разлетелись земля и кровь. В разрезе увеличившегося входа землянки Веном больше не показался, борьба шла на недоступной для зрения лесной арене. Доносились громкие хлопки, душераздирающий вой, хруст толи костей толи деревьев. Иногда перед входом падали непонятные куски различной формы. Перед тем как звуки борьбы затихли, по земле прошла волна вибрации, как от рухнувшего валуна. На образовавшейся от бойни поляне стоял Веном и наблюдал, как голова нанизанная на катану медленно сползая к земле скрипит зубами о сталь и постепенно превращается в человеческую. Мышцы тел, подрагивая в конвульсиях, сжимались, испаряя в воздух жар. Деформированные мутациями морды с хрустом меняли положения костей челюстей и основания черепа. Высокое кровяное давление с силой выталкивало из отсеченных руки и ног кровь. Некоторое время вокруг Брока происходил ужас из подпрыгивающих и плюющихся кровью конечностей, пальцы рук непроизвольно шевелились, сжимаясь в кулаки и зачерпывая землю и траву. - Какая красота…. Сердце сжимается, избавляясь от тоски…. – Брок обернулся, наблюдая за последним, смертельно раненным человеком, который что-то шептал в полубреду. Он боялся упасть и больше никогда не подняться, но изрезанные ноги, которые ему оставили, послушно пытались отползти от этого ужаса подальше, но только сильнее вдавливали солдата в ствол дерева. – Ты понимаешь насколько это мучительно, когда руки и ноги тебя не слушаются, и остается один бессильный разум и печаль. Не бери грех на душу. Всем определен… определен круг, выйти за который нельзя ни на одно мгновение. Пытаясь выйти за этот круг своим разумом, вы не ведаете, каких сторожей разбудили, какую силу направили против себя. Пересекая черту круга, вы навсегда теряете то, что находится на его границах и обратной дороги нет. Я навсегда погублю тебя, потому что твое место с ними…. В проеме появился Эдвард Брок, он смотрел на Милену и шел к ней, сохраняя сосредоточенность от которой не получалось избавиться. В полумраке на долю секунды появился и вновь пропал фантом огромного Венома сгорбленного под давящим потолком землянки, его огромные лапы готовы были схватить Йозефа, а пасть откусить пол лица. Костюм мистера Брока находился в идеальном состоянии, как будто он только что вышел из лимузина, остановленного в лесу меж вековых сосен…. Словно и боя никакого не было и ярости…. Он подошел и нежно обнял Сирению за плечи, медленно раскрывшую ему на встречу руки, словно оцепеневшие. Эти секунды были самым заветным за последние дни. Может быть, он и перешагнул через всех, ради одного этого момента. Они долго стояли, рассматривая друг друга и улыбаясь, пока Эдвард не вспомнил о немце. Он медленно подошел к нему, с интересом рассматривая форму офицера. - А у меня есть один знакомый, который рад был бы получить тебя. Он, как и ты донес до наших дней эхо войны, но стал менее гуманным, чем ты. Это ставит тебя в выгодное положение в сложившейся ситуации… вот, что первое я подумал, когда увидел тебя. Милену ты мог запугать и её эмоции могли служить тебе хорошим прикрытием. Ты выполнил условие… Йозеф, поэтому я помогу тебе, если это будет выполнимой задачей для нас троих. Я… понятно объясняю? – Он приблизил свое лицо. – Весьма сочувствую твоему знакомому…. Вампир Клуба находится в пределах поселка, я почувствовал его и узнал, думаю, что он меня тоже. Мы не знаем о его намерениях относительно тебя, со мной-то ты понятное дело, - договорился….
Werwolf: Ни тени сомнения, ни тени и улыбки, он просто оперся спиной о стену землянки, не провожая Брока даже взглядом, лишь коротко добавив вслед за тем, чему предстояло свершиться: - Они даже не волки, - казалось он горько усмехнулся, или это была простая констатация того факта, что все человеческие игры с природой никогда не заканчиваются положительным результатом, следовательно ему не о чем было жалеть и уж тем более не следовало жалеть их, однако малая толика боли отзывалась в сердце, в конце концов, они считали себя стаей, несмотря на все недостатки, они считали себя волками, несмотря на явное и очевидное несоответствие с истиной, несмотря на то, что порой теряли разум настолько, что могли наброситься друг на друга, он все видел и все знал, и потому, быть может, должен был их предупредить, а затем перебить сам. Но кто сказал, что грязная работа не может доставлять удовольствия, а этому странному человеку она доставляла именно его, по крайней мере, так казалось Йозефу. Ему все равно? Да, так и казалось. Когда из нагрудного кармана появилась сигарета, и немец закурил, прикрывая глаза то ли от удовольствия, то ли от усталости, а может углубляясь в размышления о том, что за запах привнес с собой этот мистер Брок. От девушки исходил весьма приятный аромат – цветы, немного мяты, немного домашнего уюта, пирогов, чая, любви, земли и крови, не ее, скорее виной тому был сам немец, несший пленницу. Землянка же была более чем изолирующим устройством, запах земли и гниения не более того, здесь даже выветрился запах людей за долгие годы, что раньше обитали здесь. Где то в углу еще можно было найти пару старых ящиков, забытые расхитителями, и содержащие что угодно, возможно протухший провиант, возможно радиопередатчик, или же просто ненужные никому бумажки присутствующие даже в таком деле как война. Бюрократия неистребима, она возникла, а вот убить ее невозможно. Капитан затянулся и выдохнул дым в потолок, не обращая внимание на девушку. Следовало успокоиться, успокоить прежде всего зверя внутри себя, который пусть и на защиту псов, но рвался, а этого следовало избежать, они должны были быть мертвы, как только он их обнаруживал, не только логически – ведь проект прекратил свое существование с падением Рейха, Хуберман сглотнул – неужели он сам не может до сих пор смириться с этим? А с другой стороны – как такое возможно? Когда ты видишь как твоя страна, твой идеал, вся твоя жизни, сосредоточие ее падает на колени и ее имеют как грязную девку все те, кто говорил о человечности и осуждал вас же. Война это война и судить за убийство на войне, все равно что штрафовать за превышение скорости на автогонках, стоит ли вдаваться в подробности того, кого ты убил. Порой и ребенок способен совершить один из самых страшных человеческих грехов, но его не осудят, если трупом будешь валять ты, в красивой форме немецкого солдата, идущий вперед по команде, выполняющий волю вождя, вожака стаи, пусть сам он и не очень хороший человек, ты делаешь это прежде всего ради страны, разруху и нищету которой видел сполна и до того. Еще одна затяжка, кажется последняя. Ты слышишь как ломаются кости, как беззвучно уходят на тот свет, принесшие присягу стоять до конца, а что стало с тобой, почему ты не выполнил клятвы, а забыл ее, попытался убежать от нее и от своего прошлого? Стал мягче, когда до этого времени не щадил никого и ни единожды волчья морда тонула в плоти ребенка или женщины. Вы сами оставили своих матерей и жен одних, вы сами виноваты в том, что придя в одно такое поселение мы не находим никого другого кроме них, а голод – у него нет границ и моральных устоев, даже брошенные посреди моря в одной шлюпке моряки едят друг друга от безысходности, потому не смейте осуждать нас. Все изменилось, когда он встретил Нельсон, когда покинул родину, порвал единственную связь, что удерживала его на месте, а ведь он готов был даже псом сторожевым служить у нее…и видеть как она стариться и медленно умирает, окруженная неблагодарными детьми. Они могли бы быть его. Краем глаза заметив возвращение мужчины, немец все же предпочел не говорить ни слова, покуда не пройдет слишком интимная, как ему показалось для этих двоих сцена. Ну вот, он уже рассуждает как старик, - мысленно улыбнулся Йозеф. - Задача более чем выполнима, если ты будешь придерживаться той же политики, - он чуть кивнул в сторону двери и шумно выдохнул. Запах крови, этого не перебить ничем, он еще долго будет здесь витать, его еще будут чувствовать все хищники и приходить к этому месту, чтобы обнаружить только пустую землю, ведь падальщики растаскают все останки, а муравьи разберут кости. Немец улыбнулся: - Намерения его просты как два пенса на столе богача, - он оттолкнулся от стены, перехватывая лежащее на земле пальто и срывая с него нашивки. – Он хочет сделать то, что не смог в сорок четвертом – убить меня. Истории длинная, вам ее расскажет он сам, если все же получит желаемое. Остается только, - он посмотрел на Брока, - понять, как он связан с вами и станет ли нападать на вас, если…как ты сказал…Клуб? Не буду вдаваться в подробности, они мне не нужны, - откинув пальто и убирая нашивки в карман, немец вышел из землянки, на минуту останавливаясь и смотря на то, что осталось от этой стаи. Пройдя чуть дальше и окидывая взглядом арену битвы, если можно так сказать, он ослабил сильнее ворот формы. – Vater unser im Himmel, geheiligt werde dein Name. Dein Reich komme. Dein Wille geschehe, wie im Himmel so auf Erden. Unser tägliches Brot gib uns heute. Und vergib uns unsere Schuld, wie auch wir vergeben unseren Schuldigern. Und führe uns nicht in Versuchung, sondern erlöse uns von dem Bösen. Denn dein ist das Reich und die Kraft und die Herrlichkeit in Ewigkeit. Amen. Надев фуражку и опять закурив, немец смял остатки табака и откинул в сторону: - Последняя, в прошлый раз русские не дали докурить, хоть сейчас отыграюсь, - усмехнулся он. – Идем. Рассвет через два часа, - словно говоря себе подметил немец. – Я по дороге все объясню, а ты пока, девочка, - он обратился к Милене, - попробуй придумать что-то более впечатляющая чем речь Пауля Геббельса о тотальной войне в сорок пятом, иначе без жертв со стороны жителей Вадовице, вам с подругой точно не выбраться. Толпа с вилами крайне настойчива, а здесь – не центр Европы, здесь свои порядки, как и во всех маленьких городках.
Game Master: Dragon Killer Девушка ахнула. Нет, конечно, вот так просто становиться жертвой толпы бессмысленной и беспощадной не было желания, но то, как действовал этот странный незнакомец, напоминавший чем-то героя романа восемнадцатого века сошедшего со страниц иллюстрированный книги и переодевшийся в одежду более подходящую времени, как он вел себя – было просто немыслимо. Пейдж только безмолвно посмотрела на упавшего замертво с пулей во лбу подростка, не в силах что-либо сказать или сделать, собираясь духом произнести хоть какое-то слово, но из груди ничего кроме тихого хрипа не вырывалось. Наконец, вампир совершил маневр, едва видимый ей, но спасшей жизнь. Теперь оставалось решить – на его она сторону или все же на своей, ведь если так дальше продолжиться, то все жители этого милого городка полягут мертвыми прямо здесь, в том числе и затерявшаяся в толпе родственница Милены. Гатри на секунду зажумарилась – ну нет, мало того, что это некрасиво, так еще и бесчеловечно и пусть эти люди сами представляют для них угрозу, лучше как можно скорее прорваться из оцепления и уйти в лес, вслед за Миленой, отыскать ее и вырвать из лап монстра, чем начать бороться, заведомо зная кто на проигравшей стороне. - Что ты делаешь? Так нельзя! – стараясь. чтобы голос не сорвался на крик, Пейдж все же вымолвила. – Убивать не обязательно, - уже более спокойно добавила она, ища глазами в толпе того, кто может поддержал бы ее. Она уже собиралась обратиться повторно и воззвать к благоразумию людей, когда рядом о стену ударился камень и упал на землю. Маленький импульс способен даже в небольшой массе породить цепную реакцию, сопротивление и агрессия выраженные Долоховым не остановили людей, наоборот, как красная тряпка для стада натренированных для корриды быков все действия возымели эффект способный только больше возбудить их ярость и ненависть. И неважно, обращались ли вы к людям на словах, или продолжили бы убивать их, рано или поздно численный перевес сыграл бы роль, и поражение было неминуемо. - Нечисть, - словно эхом прокатилось по группе людей, сжимавшей Андреша и Пейдж в кольцо, не давая ни малейшего шанса на отступление. Какая-то доли секунду, и люди, уже не думая об оружии в руках противника, начали приближаться к обоим, у кого ружья, у кого вилы, но одно было у всех точно – ненависть в глазах, безмолвное обвинение этих двоих во всех бедах, что творились с ними. - Держи их, обезоруживай его, символы, священные символы! Это не тактический расклад боя, это скорее инерция. Все здесь не подчиняется никакой системе, и возникновение в руках селян крестов обусловлено не страхом перед кровопийцей, а слепой верой в то, что Господь способен защитить от кого угодно.
Dragon Killer : - Не обязательно... - Андреш говорил тихо, медленно, будто пробуя слова и их смысл на вкус, смакуя ощущения. Коротко взглянув на девушку, затем переведя взгляд на разъяренных крестьян, вампир покачал головой. - Вы в этом уверены? Ответа от Гатри не последовало, но Долохов в нем и не нуждался. Для принятия решений он никогда не спрашивал совета, не делился своими мыслями и не высказывал сомнений. Тем более сейчас, когда примитивное оружие примитивного общества буквально упирается им в грудь - есть ли смысл рассуждать о гуманности и беречь жизни тех, что хотят тебя растерзать? - И они, и я - мы все хотим выжить. Я собираюсь сделать это. Если наши желания совпадают, мисс, то закройте глаза, чтобы не осквернять их неподобающим видом, и просто следуйте за мной. Вопреки ожиданиям людей, которые с опаской поглядывали на пистолеты в руках Долохова, он убрал их за пояс и остался свиду безоружным. Это должно было принести облегчение крестьянам, создать иллюзию безопасности, но тот кровавый блеск, который они видели в глазах опасного по их мнению чужака, держал их в напряжении. Бешено бьющиеся сердца раздражали своим нескончаемым боем, будто звон колоколов проносится по окрестностям, будоража и возбуждая голод. Звон стихал, стоило Долохову посмотреть в глаза одного из крестьян - его сердце тут же замирало, грозясь остановиться или же разорваться на куски от страха. Вампир не пытался их напугать, но прекрасно знал, что любое живое существо чувствует то зло, которое он несет, и потому ужасается ему. Больше не было предупреждений. Вампир не проронил ни слова, лишь приподнял согнутые в локтях руки и резко сжал кулаки. Кто-то из крестьян бросил в сторону чужаков камень, затем полетел еще один, и еще один. Когда к живой, трепещущей плоти потянулись вилы, глаза Долохова загорелись настоящим пламенем, который вырвался наружу. Языки пламени появились буквально из ниоткуда, из самой земли, словно демоны, исчадия ада, пришли на помощь к одному из своих. Подчиняясь силе Долохова, следуя его желаниям, огонь окружил его и Гатри, увеличиваясь в размерах и тесня крестьян. Те, охваченные больше ужасом, нежели желанием бороться с нечистью, попятились назад, расходясь в разные стороны. - Спасайтесь! Это проклятые души, они утащат нас в адское пекло! Долохов, словно устав, опустил руки и неспешной походкой направился вперед, в сторону леса, волоча за собой пламя, быстро перебегающее с одного участка земли на другой. Оно расступалось перед своим хозяином, пробивало ему дорогу и жалило каждого, кто пытался встать у них на пути и помешать. - Я обошелся без убийств, можете быть довольны, - уходя глубже в лес, Андреш погасил огонь и теперь, глядя прямо перед собой, равнодушным голосом обратился к Гатри. Он знал цель своего здесь пребывания и хотел услышать ответ у одаренной, черт знает что забывшей в этой глуши. - Как и зачем вы пришли сюда?
Sirenia: Она смотрела на Эдварда, слушала каждое его слово, но что-то странное, какой-то холодок пронизывал ее. Его фразы, его интонация были пугающими, он сам казался каким-то не таким, не тем Эдвардом, которого она знала. Да что она о нем знала? Практически ничего, даже толком о его способностях не расспросила. А теперь... Теперь она с ужасом наблюдала за тем, во что превратился ее мужчина. Сначала это был страх, она вздрагивала, невольно, от каждого душераздирающего звука, но потом, потом пришло спокойствие. "Они враги... Их надо убить... Как всегда, как делала я, как делали все, чтобы спастись... Мы сами ведем свою войну, войну за жизнь... И я не могу осуждать его... Но, о Боже, я не могу поддержать его в этом..." Звук тлеющей бумаги отвлек Милену от песни смерти, что раздавалась уже снаружи. Она обернулась и неотрывно стала следить за папиросой, которую закурил Йозеф. Горящий огонек отвлекал ее от страшных мыслей, убивал ее бурное воображение и гасил азарт боя, который она чувствовала в воздухе. Огонек разгорался, съедая остатки бумаги, потом слегка потухал, и изо рта немца плавно вытекали клубы дыма, которые завиваясь, словно маленькие призраки, поднимались вверх, к крыше землянки. Они еще долго гуляли под земляными сводами, ища свободы, медленно исчезая, умирая, становясь воздухом, который был пропитан смертью. Она скорее почувствовала, чем услышала или увидела, как вернулся Брок. Он был одет с иголочки, будто не он только что дрался с волками, раздирая (Милена была уверенна в этом) их на части. Ни единой капли крови, ни одной лишней складочки, вот только его глаза еще не погасли, выдавая то, что Эдвард еще находится в некой эйфории боя. Она встала и неловко шагнула ему навстречу. Он больше не пугал ее, но руки словно оцепенели, еле раскрываясь в объятиях. Когда он прижал ее к себе, словно все беды мира вдруг схлынули, исчезли, вернулось тепло, вернулась жизнь, не было больше страха или недоверия. Милена посмотрела в его глаза и улыбнулась. "Не отпускай меня... Просто не отпускай..." - даже внутренний голос и тот молчал, не нарушая интимность ситуации. Но все хорошие моменты тоже заканчиваются. Эдвард с явной неохотой оторвался от Милены и подошел к Йозефу. Девушка не вмешивалась в разговор мужчин, да ей и не хотелось, необычная усталость, порожденная шоком, окутывала ее словно паутина, она просто хотела упасть и заснуть. Но ей еще предстояло возвращение, она должна знать, что с Пейдж все в порядке. "Вампир? Подожди, детка, он сказал, вампир? Отлично... Мы точно в фильм ужасов попали..." Они вышли из землянки и желудок Сирении вдруг взбунтовался, ему почему-то очень захотелось наружу, но девушка вовремя его успокоила. Не хватало еще тут нюни распускать и блевать под кустом, некогда. Она подумает об этом потом, когда будет лежать в своей кровати или принимать ванну. Но не сейчас, сейчас надо собраться с силами и просто не думать об этих несчастных. Я по дороге все объясню, а ты пока, девочка, - обратился к Милене Йозеф, - попробуй придумать что-то более впечатляющая чем речь Пауля Геббельса о тотальной войне в сорок пятом, иначе без жертв со стороны жителей Вадовице, вам с подругой точно не выбраться. Толпа с вилами крайне настойчива, а здесь – не центр Европы, здесь свои порядки, как и во всех маленьких городках. Милена хмыкнула в ответ, пробурчав: - Да, мы пришли с миром... - она шла рядом с Эдвардом, но не пыталась найти его руку, даже просто находясь рядом, он придавал ей силы. "Шутим? Значит, живем!" Ей не было страшно возвращаться, она была слегка обескуражена, она не знала, что ее ждет там, в деревне. Кто ее там ждет? Жива ли Пейдж? И что там делает вампир? Слишком много вопросов, а ответы на них они найдут скоро... Очень скоро... Только почему-то Сирении уж больно не хотелось их находить...
Venom: Примитивистское общество в деревне несколько напрягало Брока. В том самом смысле, что оно его злило и негативно нервировало одновременно. В этих неотесанных местностях, огибающих крупные города до самой Португалии, могут быть подобные места. Хорошо Франция богата горбатыми полями, но что если вокруг них лес, притом характерного вкуса Вильгельма Гауфа или даже Братьев Грим, раз уж речь о Европе. Сказать по большому счету, единственное, что его останавливало от заветной кнопки вызова, это некая Пейдж. Девушка, которая могла или может попасть в целый ворох неприятностей. Эти неандертальцы способны выкинуть разного рода сюрпризы, что на первый взгляд даже и не скажешь, чего нам ожидать в самом ближайшем будущем. Какие-нибудь неприятности, - само собой. Кто она вообще такая? Брок совсем запутался в своих априорных домыслах на счет Пейдж, Сирении, Вампира из клуба, оборотней, немцев, … В кармане беззвучно отреагировал ПДА. Текстовое сообщение. Подняв глаза к небу, Эдвард попытался отыскать среди бесконечного числа звезд пролетающий спутник с пульсирующим лучом. Даже в таком месте за нами продолжает следить вселенная. Достав аппарат Брок бегло пробежал по ряду цифр и расшифровке, отображенным на экране дисплея. Кажется, один из экспериментов даль течь. Не вовремя. Дьявол, как же не вовремя. Серверная ошибка в эпицентре неокибернетики это даже не оплошность. Хорошо, что переадресация была и на босса, он точно не оставит это в бездействии. Чересчур велика опасность заражения мира отпрыском формальной технологии, которую некоторые знают только теоретически. Магнето, Тони Старк и еще единицы взявшись, смогли бы разобраться в этом вопросе, но время неуклонно и изменить его в той же теории практически нереально. - Кто она? Пэйдж? Что вы вообще делали здесь,…искали романтическое настроение среди первозданной природы? Эдвард обнял рукой девушку за плечи, продолжая идти вперед. С лица Серении его глаза перебегали в спину Йозефу. Он не доверял ему почти полностью. Хотя и его можно понять, возможно, это единственное обстоятельство, почему он все еще дышит. Незнакомцы вообще мало когда вносили в собственный мир Брока спокойствие, после случая с человеком-п. Если этот выкинет что-нибудь или даже даст хоть намек на это, их устный контракт будет аннулирован и будет новый бой. Веном готов к этому. В такой ситуации его вообще ничто не остановит кроме смерти. Если это потребуется он снова начнет мясорубку; волки, вампиры, деревня, босс. Всё это формальности. Всегда решаешь ради чего, собственно стоит жить, особенно когда времени становится так мало. Когда болезнь убивает тебя по микроскопической крупице, неумолимо приближая смерть, казалось бы, в самом начале жизни. Ценность счастливой жизни не имеет значения. Когда Брок говорил Йозефу про знакомого, который с удовольствием маньяка познакомился с немцем, то это был не тот, о ком Йозеф подумал. Хотя черт его знает этого старика. Кусает не хуже акулы, а заглотав добычу, не спешит на нож. Такого и желание расправы остановит даже перед намеком на засаду. - Я так понимаю – мы находим девушку и уходим? На первый взгляд вроде просто всё. – Брок похлопал плоскостью катаны по бедру, предвкушая, как деревенские снова начнут свои глупые разговоры и угрозы и как…. – Может, я что-то упускаю? Лучше снабдить максимумом информации. Потом может стать не к месту какая-нибудь гуманная поправка.
Werwolf: Как медленно и безвозвратно уходит от нас время, отпущенное нам, на жизнь, на деяния, на последние мгновения до смерти, чтобы еще раз в ускоренном темпе просмотреть кино о себе и решить достойно ли оно символической премии Оскара, или же является очередной скучной лентой, в миллиарде таких же пленок. Безвозвратно – да, мы не можем повернуть время вспять и отменить все наши решения, даже если не сожалеем о них, а Йозеф не сожалел; то, о чем он просил Брока, шло в разрез с тем, что он делал здесь до этого и продолжал бы делать, не выпади подобная возможность раз и навсегда положить хоть какое-то начало на конец безумного эксперимента, пусть и сам он останется здесь, не вернется в Америку, которая, по чести говоря, так и не стала ему вторым домом, второй родиной, как бы этого не хотела новая стая. Медленно – пожалуй, это также некий символизм, ведь ночь не сразу сменяется утром и до зари всегда остается еще несколько минут, в эти минуты можно успеть многое. Кто-то продвигается по лесу к деревне, кто-то наоборот, казалось, отвязавшись от надоедливой и разъяренной толпы углубляется в лесную чащу в надежде встретить то ли смерть, то ли страницу из забытого прошлого, о котором вспоминают не часто, лишь стоит миру напомнить о прошедшем. Они шли навстречу друг к другу, каждый со своими мыслями, или скорее – домыслами, желаниями. Здесь не было правых или виноватых, каждый был неправ по-своему, в особенности те двое, что так и не окончили схватку много лет назад, прервав ее и отложив до лучших времен. Можно предполагать – это именно то время. Йозеф шел впереди, не оглядываясь, только изредка прислушиваясь к биению сердец своих спутников, будто считывая по этому звуку все то, что было у них на уме. Конечно, большинство было просто домыслом, а большинство продиктовано текущим положением дел. Немец остановился и посмотрел вперед, чуть сощурись и прикусывая губу. Этот запах, его невозможно было спутать ни с чем другим, многолетняя вражда дает о себе знать и даже если не ты лично начал конфликт, война все равно найдет тебя, потому как прописана в крови и того, и другого вида. - О гуманности не идет речи, когда в деле замешаны такие как мы, - сухо отозвался немец, расстегивая ворот и откидывая в сторону фуражку. На минуту он обернулся к Милене и Броку, окидывая обоих пристальным взглядом горящих красным глаз. – Не забудьте про обещание, вы, - он обратился к мужчине, - сможете все сделать, если не быстро, то эффективно, однако девушке с подругой придется быстро бежать. Йозеф двинулся вперед на ходу скидывая верхнюю одежду и продолжая. - Вампир впереди, он мой, вы ему не нужны, с ним девушка,…да это она. Я буду впереди, как только услышите вой, приготовьтесь встретить гостей, а дальше… Бог вам в помощь, - он на минуту замер, выгибая спину и словно бы принюхиваясь. Странная улыбка озарило лицо. – Похоже он их так напугал, что они решили поджечь лес со всеми незваными гостями. Молодцы, хотят выкурить его, только кое-что забыли… Немец ускорил шаг, медленно переходя на бег и на ходу перекидываясь, сначала в нем еще можно было узнать что-то человеческое, но затем спустя несколько метров от двоих по лесу бежал уже огромный черный волк, скрываясь за деревьями в ведомом только ему направлении. Постепенно воздух стал наполняться дымом и гарью, а спустя минуту раздался вой, требовательный и вызывающий будто на поединок, только кого именно – вот в чем вопрос. Для немца это был Андреш, а для Брока и девушек, начавшие стягиваться к этой местности полуволки.
Sirenia: Сирения шла рядом с Броком, и ее голова была забита отнюдь не радужными мыслями: она волновалась за подругу, находясь в неведении, что же все-таки произошло с Пейдж, она слегка боялась, ведь ей впервые пришлось столкнуться с ожившими страшными сказками, она просто-напросто замерзла и устала, и ей жутко хотелось проснуться, пробудиться от этого сна. Но это был не сон, и девушка это прекрасно понимала, стараясь держаться, стараясь не впасть в истерику, стараясь сдерживать себя, чтобы не заорать. Но рядом шел Эдвард, и это успокаивало ее, он придавал ей силы только своим присутствием, сам не понимая этого. "Детка, а мы что, влюбились?" - тут же съязвил внутренний голос. "Слушай, а не пойти ли тебе... лесом погулять?" "Нет, спасибо, там много страшных волков, я пока еще не совсем с катушек съехал... В отличии от тебя..." "Это в каком смысле?" "Ну не я же сам с собой разговариваю..." На этом внутренний диалог был оборван речью Эдварда. Он интересовался Пейдж. - Пейдж? Она моя подруга, работает вместе со мной... Я получила приглашение от своей тетушки Майи приехать погостить к ней... И Пейдж согласилась полететь со мной, чтобы составить компанию... - Милена вздохнула, - Но, как видно, мы приехали совсем не вовремя... Она хотела расспросить Эдварда, узнать, как он очутился здесь, как узнал (если он прилетел за ней), что Милена в Польше, в этом Богом забытом городке, но сейчас было неподходящее время, не подходящее место для расспросов. Она спросить у него об этом потом, завтра, когда весь этот ужас закончиться. Если успеет спросить... - О гуманности не идет речи, когда в деле замешаны такие как мы, Не забудьте про обещание, вы, - он обратился к мужчине, - сможете все сделать, если не быстро, то эффективно, однако девушке с подругой придется быстро бежать. Вот эти слова больше всего не понравились Милене. Не сами слова, интонация, с которой они были сказаны. Бежать они конечно побегут, но что станет с немцем (хотя он не силдьно волновал одаренную) и с Броком (а вот тут сердце предательски екнуло)? Она не хотела оставлять его здесь, но и Пейдж да и саму себя надо было выводить из этого адского места. А как же ее тетушка? Неужели они ее... Нет. - Эдвард... Моя тетушка... Пожалуйста... - она заглянула ему в глазах, моля не причинить вреда своей родственнице. Тут она увидела силуэты людей. Впереди стоял мужчина, а рядом с ним невысокая девушка. Светлые волосы развевались на холодном ветру. Без всяких сомнений это была Пейдж. Сердце забилось от волнения. Она была жива и, по всей видимости, невредима. Это придало сил Милене, теперь она была готова сражаться и защищать себя и любимых ей людей даже ценою своей жизни. Нос учуял запах гари и дыма, который усиливался с каждой секундой. Она на мгновение потеряла из виду Йозефа, чтобы увидеть его вновь, но только уже в волчьем обличии. Через мгновение местность пронзил волчий вой, не жуткий, но говорящий о начале, начале конца. К ним медленно, но верно, начали приближаться оставшиеся в живых волки. - Пейдж! - что есть силы заорала Милена, привлекая внимание подруги и зовя ее к себе. Как ни крути, но Фокс будет спокойней, если Хаск будет рядом с ней, а не будет бегать где-то по опушке леса. - Эдвард... - она повернулась к Броку, поднялась на цыпочки и притянула его лицо к своему. Поцелуй был коротким, от силы двухсекундный, но и этого было достаточно, чтобы придать и ей, и ему новых сил. Оторвавшись от мужчины, одаренная нагнулась и зачерпнула снега, высасывая из него всю воду. Из ее руки потекла толстая струя воды, принимая форму кнута, излюбленного орудия Сирении. - Ну что ж... Подеремся... - на лице девушки появилась легкая улыбка.
Venom: Нанизаны звуки на тонкую нить, Ты можешь связать меня, можешь убить Меня это вовсе не будет смущать, Я может быть, даже не буду кричать. Милена шла на встречу с опасностью как на приказ. Брок же не скрывал свою полу злобную ухмылку. Иногда сомнения и переживания не позволяют трезво осмысливать свои амбиции и возможности. К тому же это может мешать делу. Если сейчас суждено завести пронзительный рокот битвы, песни стали, то это следует принять как честь. Ему удалось осмотреть близлежащие рощи, деревья, кустики и дороги, чтобы характеризовать весь следующий бой. Это чувство реальности следовало прочувствовать, чтобы затем, закрыв глаза слепо убивать чужих и в нескольких миллиметрах огибать своих. - Да, Милена, приехали вы совсем не вовремя. Хотя в этом есть свой плюс, - Эдвард прищурился, выхватывая из темноты вдалеке фигуры, стараясь определить их статус, - Зато могу познакомиться с твоей тетушкой. Надеюсь, она не часть этой стаи, потому что придется разделаться со всеми, кто будет нападать. Хотя. Нет. Наверное, нет. - Пейдж!.. Он подумал, что контролирующий их или уже не контролирующий Йозеф не стал бы управлять сейчас кем-то кроме своих солдат. Сам он будет держаться подле Милены и, в крайнем случае, она в критический момент подскажет, кого не следует убивать. До этой поры можно было полностью реабилитироваться схваткой возле логова. - Эдвард…. Услышав имя, Брок остановился и посмотрел на девушку. Его мысли вдруг перестали раз за разом оценивать их шансы и представлять театр действий. Милена потянулась к нему и поцеловала. Теперь всё не так уж плохо. Кажется, она отошла от шока и готова к встрече. Тем временем встреча с оборотнями приняла свои долгожданные обороты. Чем скорее начнется, тем скорее кончится. - Бери эту сотню, а я возьму другую, которая на меня смотрит лучше. Хех…. Не подпускай их в партер ближе, чем на три метра. Я иду следом за тобой, если станет тесно – крикни, чтобы я прорубил дорогу. Волки не спешили нападать, держась определенного расстояния, некоторые были уже в некой промежуточной стадии, а кто совсем сформировался и походил на мутанта из фильма. Брок остановился, чтобы Милена отошла от него в какое-то расстояние, формируя безопасную дистанцию. Затем продолжил идти следом. Один из полуволков резко сорвался с места и побежал на него. Когда Брок вынес вперед катану он принял стойку автоматически, так как боялся, что иначе потеряет равновесие и нечаянно что-нибудь себе отрубит. Удар был скорее инстинктивный и совершенно не доставил удовольствия, лишний раз, заляпав кровью и клоками грязной шерсти тело. Пересеченный труп рухнул, не изменив своей траектории прыжка. - Так вы никогда не добьетесь, нападайте все сразу! Сегодня ваша ночь, приготовьтесь. Ощерившись клыками и когтями они, перепрыгивая друг друга, рванули на человека с мечом. Слегка отступая к Фокс, Брок опять остановился. Ступни параллельно друг другу и смотрят прямо вперед, правая нога – впереди левой, катана – на уровне паха, как продолжение фаллоса. Врезав острием одному из врагов катана, провернулась в его желудке и, вырвавшись обратно разворотила бок следующему, звякнув о ребра. Разинув пасти и протянув вперед лапы в прыжке они были весьма уязвимы и присев Брок умудрялся разрезать вдоль сразу двоих и приземлять третьего ударом лезвия в таз. Они падали в снег, превращая его в подобие сливок и вишневого джема. - Следующий! Отбегая назад к Милене он снова проносился вперед, отрубая на ходу то морды, то головы, то ступы и лапы. - Следующий! Он накачан адреналином, нервы у него на пределе, а мысли полны смутной тревоги – смутной в океане общей тревоги. Занося над головой катану, резко опускает её вниз, в последний момент, рывком выворачивая запястья, так, что клинок, оставаясь в чьем-то еще брыкающемся трупе проворачивается. При таком наплыве смертников, если уж катана, пришла в движение, остановить её очень трудно. Предплечья Брока выглядят как мотки стального кабеля. Еще некоторое время и он применит симбионта, но до этого времени он вволю оторвется. Следующие прыжки в его сторону – следующие трупы летят в снег, с громкими воплями и затухающей злостью. Эдвард не увлекался такими пустяками, как остановка удара. Если ударить оборотня по макушке катаной и не приложить усилий к тому, чтобы остановить клинок, она разрубит ему череп и, вероятно, застрянет в ключице или тазу, и тогда ты будешь посредине поля битвы, упершись ногой в лицо противника, пытаться высвободить клинок, а тем временем его лучший друг атакует тебя с безмерным ликованием или воем. Поэтому фокус в том, чтобы остановить клинок сразу после удара, скажем, промять черепную коробку на пару дюймов, а потом выдернуть клинок и искать нового; отсюда Следующий! Шум криков не стихает, наоборот становится громче. На смену убитых прибывают новые, превращаясь на ходу в мощных зверолюдей. Борясь с тяжестью мокрых от снега брюк, Брок заходит то с одной стороны от Милены то с другой. Уходя от ударов когтей резкими уклонениями, он заставляет волков практически разворачиваться на лету и получать несколько ударов в незащищенные области. Следующие прыгают уже прямо в него, сбивая с ног, вынося борьбу на несколько метров дальше. Для них главное расправиться с более ужасным противником, смеющимся в моменты, когда венозная кровь и экскременты потрошенных животных заливают руки и лицо. В каше этой шерсти с мелькающими оскаленными пастями и когтями еще можно увидеть, как в воздух взмывает красное лезвие, разрыхляя сгрудившихся над Броком оборотней. Спустя секунду лезвие уже не могло пробиться сквозь такую массу. Секунда, еще одна. Снег вокруг отступил от сотен лап, старающихся поучаствовать в этой борьбе. Холм становится все выше и некоторые волки уже полагают, что нет смысла врезаться в него и пытаться достать сладкой начинки. Что, скорее всего человека уже давно объели и сейчас отрывают кости от суставов. Вместо катаны вверх взлетели несколько щупалец, раскидывая кучу. Вся сгрудившаяся масса разом задрожала и поднялась. Веном хватал волков щупальцами, лапами и бросал под ноги, где топтал и вминал. Некоторые удостоились чести катаны, а кто с воем устремлялся в лес искать ствол дерева.
Husk: после такого долго отпуска я еще некоторое время втягиваюсь) если что-то не так по сюжету или происходящему, скажите) Пейдж вовсе не собиралась следовать дурацким советам и следовать за незнакомцем вслепую. Девушка едва успела отклониться от летящего ей в голову камня, но тут же ее настиг еще один, врезавшийся прямо в спину между лопаток. Острая боль от раздраженного нерва пронзила тело, но Гатри только негромко охнула. У нее не было полной уверенности в том, что молодой человек сейчас не развернется к бросавшему и не прострелит тому голову. Глаза, слегка слезящиеся от болезненных ощущений, широко раскрылись, когда между молодыми людьми и обезумевшими крестьянами взметнулись языки пламени. Инстинктивно она слегка отшатнулась назад и перевела взгляд на Андреша, который опустил руки и двинулся к деревьям. Огонь подчинялся ему, это было очевидно. И теперь Пейдж не оставалось ничего, кроме как двинуться следом за ним. Они уходили в лес, окруженные пляшущими языками пламени, которые, казалось, превратились в непробиваемую стену. Девушка уже почти не слышала криков крестьян, до нее больше не долетали камни, вокруг остался только треск огня, да этот странный молодой человек. Гатри, слегка сощурившись, смотрела на него. Он смотрел прямо перед собой, уходя все глубже в чащу. Красивый. Опасный. И, определенно, слегка чокнутый. Они остановились и пламя, мигнув напоследок, медленно ушло в землю, оставляя после себя только тишину, снег и ледяной ветер, который сразу же забрался под тонкий свитер. Пейдж поежилась, но тут же выпрямилась, стараясь не обращаться внимания на то, что струи холодного воздуха свободно разгуливали по ее лицу и телу. Она не привыкла показывать свою слабость, даже если дело касалось таких мелочей. Пусть теперь этого красивый и сумасшедший незнакомец, который только что вытащил ее сначала из лап оборотней, затем очумевших крестьян, считает, что ей вовсе не холодно. Итак, он действительно обошелся без убийств, но девушка все еще видела перед собой того парнишку, который рухнул на землю с дымящейся дырой посреди лба. - Вы убили мальчика. Ребенка, если это что-то для вас значит. - Гатри отчаянно старалась говорить ровно, но голос ее слегка дрожал. Молодой человек выглядел абсолютно равнодушным и Пейдж вообще не была уверена, что он понимает, что она имеет в виду. - Читали сказку о Красной Шапочке? Последние несколько часов эта сказка следует за мной по пятам. В гости к тетушке, пироги, злые волки, а вы, наверное, альтернативная версия доброго охотника. Девушка кривовато усмехнулась, продолжая смотреть в лицо Андрешу, надеясь увидеть на нем хоть какие-то эмоции. "Давай же, Железный Дровосек. Покажи мне, есть у тебя сердце?" Резкий порыв ветра взъерошил ей волосы и донес откуда-то запах гари и дыма. - Теперь вы. Кто вы и почему вмешались? В самом деле, молодой человек был не местный, стало быть, ему ничего не стоило пройти мимо драки, в которую она умудрилась ввязаться, оставив ее саму разбираться с хищниками. Тишину леса прорезал волчий вой, сразу за которым последовал крик и Гатри обернулась на голос. Из груди вырвался вздох облегчения - Милена жива и, кажется, в полном порядке. Рядом с подругой девушка углядела странного вида мужчину, которого прежде ей не приходилось встречать. В следующую секунду Сирения повернулась к нему и поцеловала. Брови Пейдж поползли вверх. Странно, она могла поклясться, что у подруги было не более пары часов на то, чтобы найти себе этого парня. Быстро же, однако, развиваются действия. Запах дыма стремительно заполнял пространство, на мгновение девушке даже показалось, что она видит сквозь деревья сполохи огня. Но ведь, если человек, управляющий пламенем, стоит сейчас рядом с ней, стало быть, на авторство пожара явно претендовал кто-то другой. В воздухе отчетливо пахло гарью и бедой, а из темноты леса стали неспешно появляться волки. Пейдж не представляла себе, что их может быть настолько много. Их с Миленой разделяло около сорока-пятидесяти метров и теперь это расстояние медленно заполнялось оборотнями. Девушка резко обернулась к своему спутнику. - Ты останешься здесь? Она сама не совсем понимала, как могла задать подобный вопрос. Просто сейчас ей действительно необходимо было знать, поддержит ли он ее снова, как уже сделал это в деревне. У нее не было никаких причин доверять этому человеку, но в эту самую минуту, когда на нее смотрели несколько пар злобных глаз, Пейдж безотчетно обратилась к нему за помощью. Ведь сейчас ей нужно было защитить не только себя, но еще и Милену. "Хотя черт знает, нужна ли ей моя помощь." - мелькнуло в голове у Гатри, когда она бросила взгляд на то, как спутник подруги разбрасывает врагов какими-то жуткими щупальцами. На той половине поля бой уже начался, в то время, как близстоящие волки пока не спешили бежать на Пейдж и молодого человека.
Werwolf: Ждем поста Dragon Killer'a. Затем завершаем все в 2-3 захода.
Dragon Killer : - Нет, ничего не значит. Андреш прислушался. Не к лесу, его обитателям и тем местным дикарям, которые остались далеко позади. Он прислушался к своим ощущениям, к внутреннему голосу, словно желая подтвердить или опровергнуть свой ответ. Прошло мгновение, не больше, однако вскользь промелькнувших сомнений больше не было - он сказал правду, возраст, пол и вероисповедание не имели для него ровным счетом никакого значения. Это все в прошлом, глубоко в подсознании, где еще сохранились отдельные обрывки воспоминаний, прокручивающиеся словно в черно-белом изображении. Дальнейшие слова одаренной Долохов пропустил мимо ушей, так как они..: а) были мало содержательными и не могли дать точного определения того, кто же стоит сейчас перед вампиром в этом темном лесу; и, б) нечто более интересное приближалось к ним сейчас, распространяя вокруг себя зловонный запах немытой псины и лесной грязи. - Вы сами ответили на свой вопрос: я добрый охотник из альтернативной версии, - положив ладонями на рукояти пистолетов, вампир шагнул в сторону приближающейся компании. Из-за спины доносился запах дыма, горящих деревьев, но это не могло взволновать остановившееся сердце Долохова. С некоторых пор огонь не причинял ему вред, а лишь укреплял своей силой, помогая зализывать раны и забываться в безмятежности стихий. То, что местные жители подожгли лес, можно было считать добрым предзнаменованием того, кто именно победит в этой схватке. - Я должен убить вожака. Если хочешь выжить - стреляй в голову или в сердце псам, - протянув пистолеты Гатри, вампир рванулся с места и, сделав упор на левую ногу, подпрыгнул высоко в воздух и налету ударом локтя по морде остановил нападение грозно рычащего оборотня, одного из приспешников Йозефа Хубермана. Ловко перепрыгнув через спину зверя, Андреш резко крутанул его голову, прилагая к этому все свои силы. Не выдержавшие шейные позвонки издали короткий, но громкий хруст, тело волка обмякло и повалилось на землю. - Йозеф, - негромко позвал вампир, поднимаясь на ноги и направляясь к своему старому знакомому, - рад видеть.
полная версия страницы