Форум
Конкурс "Авантюрист Года" (Идет набор!!!)
Hellaves : (Нужно придумать реально необычное и захватывающее приключение. Артефакты, легенды, путешествия во времени и пространстве...В общем, ограничивается лишь фантазией.) Краткий план (в помощь): 1) придумать интересный, захватывающий сюжет/историю. Можно с элементами фантастики, мистики, гипотез. 2) Разрешается использование любых исторических документов (артефактов, магических и др. символик и предметов, книг) 3) Разрешается управление временем, реальностью, но не отходите от сути. 4) Сюжет /история должна быть написана в стиле Marvel, но фантазии дана полная свобода! 5) 2 полных листа Ворда; 6) допускается 7 ошибок Победители и призеры будут выбраны всеобщим голосованием Награды: 500 бонусов за 1 место + юзербар "Авантюрист Года" 300 - второе место, 200 - третье место, 150 - за участие Участники: Captain America Phoenix Cypher Agent X Multiple Man Quicksilver
Ответов - 16
Captain America: Я в игре
Captain America: Все знают о Капитане Америка, все слышали о человеке, ставшим легендой для своей страны. Он стал величайшим героем, идеальным образом борца за справедливость, чья честь не подвержена обсуждению, чьи слова правдивы, а думы ясны и четки. Он является человеком, который просто не может ошибаться, он тот, кто так изящен под давлением и силен перед лицом ужаса. Хм, интересно, а многие ли из вас думают, что он был таким всегда? Наверное, многие. Ну, в таком случае мне придется рассказать вам о жизни одного мальчишки, которого звали Стив Роджерс и который, не обладал всем тем, чем является образ Капитана Америки. История, о которой я решил поведать, начинается с того дня как я посетил один из кинозалов осенью 1939 года. Да именно после 1-го сентября 1939 года, когда мне было 21, я увидел документальный фильм о марше гитлеровцев по Европе. Да он носил характер пропаганды, но он показал нам циничного и ублюдочного нацистского зверя и многие в тот день, да и я сам, прониклись священным гневом к фашистскому волку. Я твердо решил, во что бы то ни стало пойти на фронт. Ну, вы спросите зачем? А я сейчас должен буду ответить: Ну как это зачем? Я верил в демократию и свободу, я верил в равенство всех перед всеми и я верил в то, что нацизм не должен жить на этой земле, ибо его идеи пагубны для человечества. Но на самом деле в тот день я, как и все мальчишки захотел стать героем, громить плохих парней, спасать мирных жителей и ловить восхищенные взгляды девушек, которые словно свечки таяли бы от моей улыбки. Вот чего я тогда хотел. Я еще не понимал всего, что было заложено в той войне, не знал, чем она была и являлась для нашего правительства, не знал своей судьбы. На следующее утро, когда пыль на дорогах прибил мелкий дождичек, я позавтракал и, прихватив с собой документы, поцеловал мать на прощание, одел свое пальтишко и вышел за дверь. Шагая по мокрому асфальту, стрелявшему в глаза блестками, я наивно представлял себе, как получу медаль за Отвагу из рук самого президента, или мой бюст будет установлен в парке капитолийского холма, а то и рядом с монументом Джорджа Вашингтона на Молле! Как о моем героизме взахлеб будут рассказывать учителя в школе, как я буду известным и уважаемым человеком. Да, вот с такими мыслями я шел в призывную комиссию и меня совсем не коробило то, что мои завоевания представлялись как «раз плюнуть». Ведь я хотел, жаждал всем сердцем оказаться в рядах армии США и, отправившись в Европу спасти бедных поляков, чехословаков, греков, болгар и иных от рук нацизма. В конце концов, мне хотелось видеть маму и папу гордыми за то, что взрастили такого сына. А что еще нужно, чтобы моя мечта сбылась? На входе в здание призывной комиссии, я встретил великое множество молодых ребят как знакомых, так и не знакомых мне. Все они с улыбками на лице стояли под моросящим дождиком. Некоторые покуривали сигареты и неспешно о чем то разговаривали, иные слушали, как Томи играл на губной гармошке, а Чак весело отплясывал, выкрикивая задорные песенки. Если я сейчас передам дословно, что это были за песенки, то мне придется писать только звездочками. Пропихнувшись через толпу ребят, я бочком подошел к Томми. Кареглазый, широкий в плечах, с мужественным лицом, выступающим подбородком и копной золотистых волос молодой человек, завидев меня, улыбнулся. - Эй, Роджерс, ты чего приперся, неужто решил напугать Гитлера своим видом? – крикнул Томми. - Нет, скорее он убьет Гитлера своим видом, отобрав у нас всю славу!!! – весело поправил Чак, а толпа ребят, взглянув на меня, рассмеялась. Я стушевался, решив, что зря подошел к ним. Собственно они всегда отпускали в мой адрес злые шуточки, что всякий раз больно били по самолюбию. Отойдя в сторону, я, поставив воротник стоймя, облокотился спиной о стену и присел на корточки, дожидаясь открытия комиссии. И все время, пока сидел, до моего слуха доходили куплеты Чака обо мне и Гитлере, разбавляемые, разве что, парой фраз о Геббельсе и Дучи. Стиснув зубы, я лишь кинул в их сторону гневный взор и процедив: – «придурки», уткнулся лбом в сложенные на коленях руки, закрыл глаза. Неведомо мне, сколько я проспал у дверей комиссии, но я помню, как проснулся от толчка в плечо. Я взглянул на толкнувшего меня и увидел солдата в мужественной военной форме. Служивый был высокого роста, коренастый, с широким подбородком, орлиным носом и парой живописных шрамов на лице. Один шрам проходил над верхней губой, прямо под носом, а второй красиво разделял правую бровь. Однако лицо молодого человека не казалось суровым, наоборот оно излучало участие и сочувствие, и это располагало к его обладателю. Мужчина присел на корточки и взглянув в мои глаза, спросил: - Эй, парень, чего тут сидишь? А я, запинаясь и дрожа от холода, как желе в повозке, ответил: - Я служить пришел. - Ничего себе служба! Ты проспал дружок. Комиссия уже закрывается. Я вскочил, как будто увидел рядом гранату, мой ошалелый взгляд заметался по окрестностям в поисках спасительного круга, а служивый рассмеялся и, поднявшись, положил мне руку на плечо, заверив: - Я пошутил, они закроются только через час. А сейчас иди - твоя очередь наступила. Повернув голову вправо, мой взгляд уперся в дверь, ведущую в здание. Улыбка надежды разыгралась на моих посиневших от холода губах, я радостно обернулся, чтобы горячо поблагодарить вояку, но того уже и след простыл. А я лишь шепотом смог сказать: – «спасибо» и, ступив на крыльцо, прошел в здание. Внутри было гораздо теплее, нежели снаружи, в коридорах комиссии практически никого не было, только постовые, что с интересом или наглостью во взгляде, смотрели на то как я робким шагом, шел вперед, грея ладони дыханием. Подойдя к кабинету, я оглядел себя, поправил шарфик и расправил поставленный стоймя воротник. Глубоко вдохнув, я открыл дверь и, ступив через порог, выпрямился, вскинул подбородок и твердо отчеканил: - Стив Роджерс прибыл для прохождения военной комиссии. Люди, сидящие в кабинете, обратили взоры на вошедшего, изучающе рассматривали его некоторое время, а после полковник, уже не молодой мужчина с гладко выбритыми щеками, стальным взором, и строгим командным голосом сказал: - Похвально, сынок. Что ж, проходи. Меня попросили раздеться до трусов и встать на весы. Когда мои босые ноги почувствовали холодную сталь постамента, я приосанился, задержал в легких дыхание, наивно полагая, что смогу увеличить свой вес. Врачи, как я заметил, скептически покачали головами, но все же продолжили медосмотр. Через пятнадцать минут я уже сидел в коридоре, ожидая ответа. Когда меня вызвали, я молил пресвятую Деву Марию, я клялся верно служить своей стране, любить ближних, помогать бедным, и даже дал обет не сквернословить при любых обстоятельствах. Все - лишь бы меня зачислили. Войдя в кабинет, я присел на стульчик, стоявший напротив стола, за которым строгий на вид полковник просматривал мою медицинскую карточку. Взгляд его серых глаз с сожалением окинул мое лицо, мужчина горестно вздохнул, но твердо объявил: - Ты не годен, тебе выдана категория 4F. Прости сынок, но нам нужны здоровые бойцы. Я опустил взгляд, руки стали с силой терзать шарфик, как будто я хотел отстирать его от позорного вердикта. Как будто шарфик был олицетворением меня самого и моей души, и я свято верил, что отстиранный и чистый шарф даст мне возможность ступить в ряды армии и исполнить все мои мечты, что лишит меня нелицеприятных прозвищ « дохляк» и «неудачник». - Но… как же это так, сэр… ведь «дяде Сэму» нужен именно я. - Мы, конечно, можем дать тебе место писаря при штабе, но я считаю, что ты сам не захочешь. Извини, но ничего другого, Роджерс, мы не можем тебе предложить. Нам не позволяет закон. - Да к черту закон! – вспылил я, вскочив со стула. – Я хочу служить своей стране, хочу помочь людям! Почему какой-то закон должен быть преградой для желающего отдать долг Родине?! Однако полковник лишь отрицательно покачал головой и кивнув на дверь, попросил: - Позови следующего. Развернувшись, я широким шагом и со злыми мыслями в голове вышел из кабинета. Я клял свою мать и отца, клял свое тело, клял бога и судьбу. Я ненавидел всех, и никого в отдельности, сгорая от гнева. Но, когда я вышел на улицу и взглянул на серые, налитые печалью тучи, еще больше, надорвавшие на части душу, не выдержал. От обиды, из уголков глаз побежали скупые слезы, в носу засвербило и я, вытерев рукавом соленые капельки, понуро побрел домой, сожалея о том, что мечтам не дано сбыться. Прошел год с того самого момента, как я страстно возжелал стать героем на полях сражения. Уж не знаю, что поспособствовало моей встрече с тем самым солдатом в Центральном парке, но именно она перевернула мою жизнь. Я помню тот день очень хорошо. На улице было не по-осеннему тепло, небо было ясным и чистым как взгляд ребенка, тогда как солнце нежно обцеловывало кожу теплыми лучами. Золотисто-красные кроны деревьев плавно покачивались под дуновениями ветерка, так приятно холодившего лицо. Я сидел на скамейке, в руках был свежий выпуск New-York Times, и мой разум жадно впитывал каждую крупицу информации поступающей с фронта. Я всей душой радел за тех, кто сражался, и очень хотел присоединится, но каждый раз я с сожалением вздыхал, понимая, что не могу себе этого позволить. - О, служивый, привет! – раздался знакомый мне голос. Оторвав взгляд от газеты, я посмотрел на обладателя голоса. Передо мной стоял тот самый мужчина, что разбудил меня у дверей призывной комиссии. Я улыбнулся, ответив: - Добрый день, сэр. Солдат присел рядом и, развернувшись ко мне вполоборота, возложил правую руку на спинку скамьи, выудив из кармана сигарету. - Ну что, когда служить пойдешь? - Боюсь, не пойду, сэр. - Это почему? - Меня признали не годным, - с искренней скорбью в голосе ответил я. Мужчина хмыкнул, подкурил и взяв из моих рук газету отложил ее в сторону. Взгляд его карих глаз уперся в мое лицо. Некоторое время ничего не происходило, пока он не вынул из заднего кармана штанов портмоне, раскрыв которое, вынул обшарпанную фотографию и протянул мне. Я глянул на фото, с которого на меня смотрел тощий паренек, в кепке, сдвинутой набок, с засученными рукавами и спрятанными в карманах брюк ладонями. - Это я лет пятнадцать назад. Что, не веришь? Обратив взгляд к солдату, а после, посмотрев вновь на фото, я чуть приоткрыл рот. Мужчина, смотревший на меня и паренек на фото, были похожи так же, как солнце и луна. - Это фото сделано в 1917 году. Перед войной. Я тогда тоже хотел служить, тоже хотел, чтобы меня считали кем-то, а не быть заморышем, который ел макароны и думал, что таскает стальные балки. Я не любил своих сверстников, у меня не было девушки, меня не привечали в компании и не считали мужчиной. Когда объявили призыв, я пошел добровольцем, но меня отпихнули ногой, сказав, что я негоден. Но я не сдался, я обратился в другую комиссию, хотя и там мне вручили позорный 4F. Я обратился в следующую - там тоже самое. А когда вернулся домой, то очень долго мучился, давясь слезами, закрывшись в комнате. Но дядька, открыл дверь, присел рядом и сказал: «Если хочешь войти туда, куда тебе нет хода. Действуй не стандартно. Сейчас, собери вещи и дуй в Вашингтон. Поставь палатку у здания Министерства обороны и живи там до тех пор, пока тебя не возьмут или не выгонят палками». Я так и сделал. И скажу тебе, что в один прекрасный, но дождливый и жутко холодный день я, стоя по стойке смирно у своей палатки, повстречался с одним генералом. И, когда тот увидел в моих глазах решимость, отвагу и силу духа, он тут же приказал меня зачислить в армию. Но, Боже мой, как я тогда был наивен и глуп! Услышав историю солдата, во мне загорелся огонь свершений. Я вскочил с места и, крепко пожав руку мужчины, горячо поблагодарил его за воодушевление, тотчас припустив к дому. Сейчас все чаще задаюсь вопросом, почему я не спросил о его сожалениях? Может в дальнейшем, мне было бы легче? Вбежав в дом, я тутже поднялся по ступенькам на второй этаж и, переступив порог собственной комнаты, взял копилку и с размаху разбил ее об пол. Встав на колени, я сгреб монеты в охапку и насчитал около трех долларов мелочью. Этих трех долларов не хватило бы, чтобы доехать до Вашингтона. Но я не оставил затею, я не сдался как год назад, наоборот, я только приободрился. Ведь я понял смысл того, что совершил солдат. И я знал, что нужно совершить мне ради исполнения своей мечты. Собрав все необходимое, я спустился вниз. Матушка сидела у окна, на кухне и, подперев кулаком подбородок смотрела в окно. Я подошел к ней и изъяснился, она, естественно начала меня отговаривать, но я стоял на своем, понимая, что без труда не вытяну ту самую золотую рыбку. Я верил в то, что только собственными усилиями, стойкостью и отвагой могу завоевать запись в военном билете –« рядовой». Мать плакала, когда я уходил прочь. Она, стоя на крыльце, оперевшись плечом о дверь, взглядом моля чтобы я остался. Но я уже не мог остаться. Судьба затянула меня в водоворот жизни, из которого можно было выплыть, только гребя против течения, не в бок и не по течению, а только против. К вечеру того же дня, я добрался до Центрально вокзала, там, купил билет до Портсмута, и уже к утру следующего дня был в пригороде Нью-Йорка. До Вашингтона оставалось около сотни миль. Но даже это расстояние не повернуло меня обратно. Надвинув кепку на лоб, я как нахальный бандит из Адской кухни, двинулся по главной автомагистрали страны, навстречу испытаниям, родившим во мне Капитана Америка. Доехав на попутках до Вашингтона, я расспросами узнал путь до Министерства обороны. И сев на нужный мне автобус, устроился поудобнее на самом заднем сиденье. Нужно отметить, что все здания в городе невысокие, так как выше, чем здание Капитолия, строить нельзя. Такое табу, как я узнал от одного старика, связано с идеей, говорящей о том, что ничто и никто не может быть выше равенства всех перед законом, выше чувства патриотизма и собственной чести. И даже если ты самый богатый человек в Америки, ты не имеешь право попрать ногой эти истины. Именно из уст того дряхлого деда я как губка впитал эти слова. И даже сейчас нисколько не сомневаюсь в их правдивости и правильности. Сойдя на нужной остановке, я пешком добрался до места назначения и, остановившись в пятидесяти метрах от постройки, огляделся. Перед воротами в фасад министерства обороны США, находилась полянка с аккуратно подстриженной травой изумрудного цвета. Деревья, преимущественно осины и тополя, росли редкой порослью, откидывая кустистые тени. Решив расположиться на лужайке, под сенью одного из тополей, я скинул с плеча походный рюкзак и начал искать палатку, громыхая на всю округу своим скарбом. К концу дня я разбил свой маленький лагерь и, не дав себе ни секунды отдыха, встал по стойке смирно. Через час ко мне подошел постовой и, пристально оглядев меня с ног до головы, грубо спросил: - Тебе чего надо, придурок? Здесь отдыхать нельзя, чеши в лес. - Я хочу поступить на службу, сэр, – отчеканил я. - Так иди в призывную комиссию, чего ты мне глаза мозолишь? - Не могу, сэр, у меня 4F. - Так на кой черт ты припесря сюда?! – не понимая моих намерений, раздраженно воскликнул постовой. - Я же сказал - я хочу служить своей стране. Почувствовав, как сапог служивого больно ударил меня, я отлетел на пару метров и, свернувшись калачиком, схватился за живот. - Проваливай, тугодум, – зло сказал парень в форме и, развернувшись, ушел в свою коморку. Некоторое время я терпел боль, стиснув зубы и сильно зажмурив глаза. Когда же боль отступила, я поднялся на ноги и вновь встал по стойке смирно. Так я и стоял, до самой ночи, пока последнее окно в здании не потухло, и не застрекотали сверчки, подпевая ветру. На следующее утро я поднялся, чуть ли не раньше, чем солдат, несший вахту у ворот министерства обороны. Выудив из походного мешка булку хлеба, я отломил небольшой ломтик, сунул в рот и, разжевывая самым тщательным образом, запил не хитрый завтрак водой. На улице было холодно, птицы улетали в теплые края, а по небу плыли тяжелые, как горные пики облака, тогда как солнце неохотно, с ленцой начало согревать охладевший за ночь воздух. Застегнув плащ на все пуговицы, и поставив воротник стоймя, вытянулся по стойке смирно, вновь начав движение к осуществлению своей мечты. И скажу тебе, что в один прекрасный, но чертовски дождливый и жутко холодный день, я, стоя по стойке смирно у своей палатки повстречался с одним генералом. И когда тот увидел в моих глазах решимость, отвагу и силу духа, он сию секунду предложил мне необычную службу, которая придется мне по нраву. Ах, Боже мой, как я тогда был наивен и глуп, и вместе с тем – счастлив!
Wolverine: Не забывайте принимать участие в конкурсе!
Phoenix: Я записываюсь)
Cypher: Какие сроки? Меня возьмёте?
Hellaves : Phoenix , Cypher записаны! Ждем ваших рассказов в этой же теме
Cypher: Зажигаем. Надеюсь, использование своего персонажа в роли со-главного героя канает? "Должна признать, твоя идея была достаточно безумной," сказала наконец Китти. Дуг насупился и попытался попротестовать, но вышло вяло, неубедительно и неразборчиво. "Всё-таки, когда рядом с тобой терпит крушение инопланетный корабль, лучше сообщить куда следует, а не пытаться им помочь." "Но кто знал--" "Да-да, кто знал что ты замкнёшь не те провода и сигнал о помощи пойдёт не туда, и вместо спасателей за этими Кри прилетит пачка враждебно настроенных Центурионов Новы и утрамбует нас вместе с ними под арест?" Раздражение Китти достигло верхней точки и нашло выражение в ударе по стене. Металлическая стена камеры, в которую они были помещены до выяснения всех обстоятельств содействия двух землян группе беглых каторжников, отозвалась глухо и, как показалось Дугу, достаточно неохотно. Зато Китти, по всей видимости, умудрилась отбить ногу и теперь сыпала ругательствами на всех четырёх подвластных ей языках. Дуг обиженно подумал, что когда они вернутся в школу он выскажет Колоссу всё, что думает про него и "уроки русского языка", которые он даёт юной мисс Прайд. "Эй, кто-нибудь?" крикнул он наконец в сторону силового поля, заменявшего кораблям Корпуса тюремные решётки, на Галактическом Базовом, который он так усиленно вспоминал всё это время. "Что тебе, мясо?" отозвалась соседняя камера с явным Ши'Арским акцентом. Дуг поначалу удивился - в его голову трудно укладывалась мысль что кто-то из людей-птиц мог попасть в столь банальное заключение, но потом вспомнил что Ши'Арцы аннексировали достаточно планет, чтобы кто-то, говорящий на их языке как родном, имел иных биологических предков. "Куда идёт этот корабль?" спросил Дуг, надеясь, что ему попался мизантропичный сосед по камере. Такие любили в красках расписывать ужасы, предстоящие салагам, попавшим на первую отсидку -- по крайней мере, такую концепцию мироздания Шифр почерпнул из детективных телесериалов. "Ха! Ты не знаешь? Д'аст тебя побери, куда идёт этот корабль, надо же..." Судя по всему, вопрос Дуга был достаточно абсурден, чтобы вызвать у неизвестного приступ гомерического хохота. Вернее, того что заменяло его организму оный, потому что больше было похоже на астматический кашель организма, обладающего как минимум тремя глотками. "Этот корабль двигается в сторону Большого Разлома, приятель. Слыхал про такой? Тюрьма-Кильн, на границе с Негативной Зоной. Там где держат самые экзотические отбросы межгалактической системы исполнения наказаний... во всех смыслах," ответил наконец охрипший от смеха голос. Про Кильн Дуг слышал - на уровне легенды, что в центральных "камерах" этой тюрьмы содержались самые страшные, самые сверхсильные существа, на фоне которых Галактус показался бы задохликом. Голос смаковал каждое слово - судя по всему, для его обладателя это был не первый поход в том направлении. "Что он говорит?" спросила Китти, оправившись от болевого шока и пытаясь припомнить свои скудные познания в Галактическом Базовом. К сожалению, единственный внеземной язык, который она знала был Скрулльский, и на нём говорил далеко не каждый встречный-поперечный. "Нас везут в Тюрьму-Кильн, это такие здоровущие искусственные планетоиды рядом с Больши--" "Да, я знаю что такое Кильн. Корсар рассказывал," оборвала она его. "Вопрос в том, что нам делать - я не смогу пройти сквозь эти стены. Они достаточно сильно магнетизированы, видимо чтобы сдерживать силы любого существа, которое могло сюда быть помещено." "Задаваться вопросом, с каких пор Ксандарианцы вмешиваются в дела галактической полиции, конечно же," ответил Шифр, окидывая взглядом видимую часть коридора. Один из охранников заметил это и подошёл к нему, недобро улыбаясь (при условии что Дуг верно интерпретировал его оскал как улыбку). "Чво вылплся?" выпалил он, кошмарно глотая буквы. Судя по всему, Галактический Базовый давался с трудом не только Китти. "На каком основании нас задержали?" спросила она на Скрулльском, надеясь на лучшее. Лучшего не случилось. "Бесполезняк, они вроде только на Базовом отзываются," тут же возник кто-то из камеры с яруса над ними по-скрулльски - скорее всего, кто-то из подавшихся в наёмники дезертиров. "Как будто не настоящие, право слово." "Это легко проверить," ответил Дуг наверх по-скрулльски прежде чем свалиться обратно в Базовый. "Начальник, а испражниться можно? Вы, кажется, парашу нам забыли выдать." "Шшь чво зхотл," отозвался охранник, демонстрируя жест, который в большинстве цивилизованных систем сочли бы неприличным. "Сди смрно, землнин." "Землянин?" удивился Скрулл с верхнего яруса. "Какого д'аста здесь делают люди?" "Мы бы тоже хотели знать," ответила Китти пока Дуг пытался внушить охраннику простую мысль, что без того, куда справлять нужду, камера быстро прийдёт в неблагопристойный вид и дежурному по сектору не поздоровится. Это возымело нужный эффект, но явно свидетельствовало о том, что с правилами действия тюремных кораблей собеседник Дуга был знаком смутно. Как только он открыл защитное поле чтобы передать Дугу нелицеприятно выглядевшее ведро (само по себе нарушавшее массу разных правил космофлота любой планеты), Китти развоплотилась и выскочила на волю прямо сквозь него, закоротив по пути бластер, которым он было попытался в неё выстрелить. Это позволило Шифру красочно огреть его этим же ведром по голове. К счастью, корабль был достаточно неграмотно спланирован и никто из других дежурных охранников ничего не увидел. Что опять же, для крейсера, курсирующего в сторону Кильна, было странно. "Неплохо, земляне, неплохо," заметил инсектоид с Ши'Арским акцентом, переходя на Скрулльский - Дуг специально проверил, кем был его собеседник прежде чем открыть его камеру. "Поднимаете мятеж?" "Раз это ненастоящие полицейские, значит и Центурионы, что нас арестовали, были ненастоящими, а это означает что..." "Что и тюрьма ненастоящая, и значит нам тут нечего делать," закончила Китти за своего спутника, колдуя над распределительным щитком. Силовые поля, закрывавшие камеры во всём секторе корабля отключились, выпуская заключённых на волю. Даже если некоторые из них были настоящими зэками, рефлекс уничтожения сторожей должен был бы отвлечь их на достаточно долгий срок чтобы мутанты смогли добраться до ангарного отсека и угнать что-нибудь способное на путешествие в гиперпространстве. "Чур я поведу," сказала Китти, когда они, уже добравшись до нужной двери, ковырялись в панели замка, блокировавшего вход в ангар. "У меня опыт больше." "Только на Скрулльской технике. А я, если мне дать инструкцию почитать, любую смогу повести." "Это тюремный корабль, пусть и поддельный. Ты правда думаешь что в каждом корабле в бардачке лежит инструкция пользователя?" Дверь распахнулась, лишая Дуга возможности ответить - ангар был подозрительно лишён кораблей и ужасающе полон органических наростов, в которых то тут то там угадывались очертания коконов, в которые были упакованы гуманоиды разных форм и размеров. "Ну конечно, из всех поддельных тюремных кораблей во вселенной, нам надо было угодить именно на тот, который угнали Бруды!" зашипела Китти, оправдывая своё имя и понимая, что в этот раз обьяснять Росомахе, почему она опоздала на тренировку по кендо, будет особенно сложно... Цветовая кодировка нужна для языков. Надеюсь что я сам не запутался )
Agent X: Если обещаете не бить ногами, попробую и вторым персом сочинить что-нибудь =)
Hellaves : Agent X обещаем)))
Multiple Man: Я запишусь. Как только найду время обязательно что-нибудь наваяю.)))
Hellaves : Multiple Man окей
Multiple Man: Мдэ... Что-то у меня не рассказ получился, а какой-то просто мега-пост... «It is over. The World of Men will fall. And all will come to Darkness. And my city to ruin…» Это было первое, что пришло Джейми в голову после того, как он открыл глаза и сумел мало-мальски оглядеться. Картина не радовала – вокруг был лишь какой-то протяженный коридор, который освещало несколько тусклых ламп. Тут же вспоминались старые-добрые ужастики и триллеры. Голова неимоверно гудела, в ушах стоял звон, но Мэдрокс все-таки поднялся на ноги, хотя и держался за стену, чтобы снова не упасть. Чтобы как-то развеять эту слишком подозрительную тишину, мутант спросил неизвестно кого: - Ну и где это мы? Голос прозвучал слишком слабо, чтобы быть чем-то большим, чем невнятное ворчание под нос. Это вконец заставило Множителя задуматься. Что же произошло? Где он? Почему, черт возьми, так ужасно болит голова, что сосредоточиться невозможно? Сколько он уже здесь? Минуту, час, неделю, год?? Вопросов становилось все больше, а ответов – ни одного. Подождав, пока звон в ушах немного стихнет, Джейми сделал неуверенный шаг вперед. Это далось ему нелегко, но все же далось. Минут через десять парень зашагал более уверенно и даже перестал держаться за стену. Тряхнув головой и решив, что торопиться ему, в общем-то, некуда, Мэдрокс неспешным прогулочным шагом направился вдоль по коридору, стараясь не пропустить мимо ушей ни одного звука. Но ничего не было слышно. Ничего, кроме его собственных шагов и биения его собственного сердца. Тишина начинала давить на уши. Чтобы как-то отвлечься от этого, Джейми принялся вспоминать события предыдущего дня. Первым, что «подверглось вспоминанию», был его смартфон. Ну конечно! Как он мог забыть! Если тут есть хоть маломальская связь, можно узнать свое местонахождение. Интернет и он-лайн-GPRS-навигатор – великая вещь! Мэдрокс принялся судорожно рыскать по карманам. Он обшарил абсолютно все, где могли быть карманы, но своего смартфона не нашел. Это означало, что узнать хотя бы дату и время ему не удастся, о том, чтобы узнать свое расположение и говорить нечего. Сплюнув, Джейми пошел дальше по коридору, все еще пытаясь вспомнить, что же предшествовало его «прибытию» сюда, в... это место. Обрывки образов, диалогов и ничего более-менее связного. Ни-че-го. Все это начинало выводить из себя обычно столь спокойного и ироничного Множителя. Ругнувшись про себя, он прибавил шагу. К его вящему удовольствию (или неудовольствию) через метров, наверное, триста, коридор раздвоился. То есть, у него появилось ответвление, столь же плохо освещенное и так же ведущее черти куда. Джейми остановился возле этого ответвления и задумался – куда идти? Конечно, можно создать копию и отправить ее по одному из коридоров... Но... Джейми и сам не знал, что боится неизвестности. Паника была ему не свойственна, характер не тот, но... Не хотелось ему отправлять «клона» в этот боковой коридор, ой как не хотелось... А уж идти туда самому тем паче. Но делать-то что-то надо. Резко выдохнув воздух для успокоения, Мэдрокс все же создал копию. «Джейми-2» мрачно усмехнулся. - Видел бы ты себя приятель. - Да я уж вижу... - Ну и где мы? - Слушай, приятель, мне не до разговоров, посему топай ты сюда, а я пойду сюда. Клон пожал плечами и отправился в ответвление. Сам Джейми пошел дальше по коридору. Не успел он пройти и нескольких метров, как услышал собственный голос, истошно кричащий «УАААААУУУУУУ!» Мэдрокс тут же бросился назад, за своей копией. Бегом, бегом, бегом... Раз, два, раз, два... Главное, не сбить дыхание... Неожиданно нога провалилась в пустоту. Что? Чееерт! Настала очередь «оригинала» кричать «УАААААУУУУУУ!» Далее – полет. Кое-как умудрившись в воздухе перевернуться так, чтобы голова была все-таки наверху, Множитель не видел ничего у себя под ногами, только слышал, как «ветер» свистит в ушах. Иииии... Бум! Раздался всплеск, Джейми со всех дури вылетел в какой-то подземный бассейн. И чуть ли не сразу пошел ко дну. Плащ, плащ промок насквозь и тянул его вниз, как, собственно, и джинсы. Погрузившись на полметра, Мэдрокс сумел избавиться от плаща и потихоньку начал всплывать. Но резкая боль где-то в голове заставила его на секунду перестать «грести». Из-за чего возникла эта боль, мутант понял сразу – его копия уже утонула. «Надо было ее сразу впитать, черт бы побрал...» Именно секунды и не хватило парню - воздух кончился. Джейми выдохнул... И тут же захлебнулся. Вода попала в легкие. Сознание сказало последнее прости и отключилось. - Джееееймииии, очнииииись! Кто-то тряс его за плечо, попутно раздавая пощечины. Кто-то, чей голос был невероятно знаком. Кто-то, кто резко отпустил его, стоило Мэдроксу шевельнуть рукой, в попытке сесть. - Нет, нет, лежи, вставать не надо, только очнуться. Хорошо, что ты пришел в себя. - Риктор? – это столько короткое слово отозвалось болью где-то в затылке. Открывать глаза совсем не хотелось, да и сил никаких на это не было. - О, ты узнал меня, надо же. - Что произошло? Где я? - Как ни странно – в больнице. - ЧТО??? Джейми резко открыл глаза и сел. Правда тут же снова упал на подушку. Но глаз не закрыл и, насколько это было возможно, огляделся. Обычная больничная палата, тумбочка, Риктор сидит на стуле и внимательно его изучает. - Как я здесь оказался? - Ты не помнишь? Хе-хе. Вот что я тебе скажу, дружище – меньше надо подставлять голову под цветочные горшки, когда ведешь наблюдение за объектом. - Цветочные горшки? - Ну да. Один такой тебе приземлился прямо на макушку. Здоровый он был, надо заметить... - Хм... - Что такое? - А... Да нет, забудь. «Значит, вся эта белиберда с коридорами и утоплениями была лишь моим глюком... Или я просто настолько запутался в себе, что скоро совсем перестану понимать, кто я такой? Бред. Спокойнее, приятель, это был лишь твой бессознательный бред» - Давно я без сознания? - Пару часов. Врачи сказали, тебя надо разбудить. Извини, что я решил воспользоваться этим и надавал тебе, - Риктор улыбнулся. - Ничего, есть за что, - улыбнулся ему в ответ Джейми. – А что объект? - Ушел, - беззаботно пожал плечами старый друг. - Риктор, без шуток. Что с объектом? - Я серьезно. Он ушел, ловко подставив тебя под этот самый горшок с цветком. - Хорош детектив, ничего не скажешь. - Брось, Джейми. Все нормально. - Ну, как скажешь. Раздался звук открываемой двери. В палату заглянула медсестра. - Посещения окончены. - Хорошо, - кивнул Риктор. – Ты давай скорее выздоравливай, - обратился он уже к Мэдроксу. – Я не буду за тебя делать твою работу, ты прекрасно знаешь, что у меня и без этого дел полно. - Иди уже, - попытался рассмеяться Множитель. Риктор ушел. Джейми остался наедине со своими мыслями. ногами не бить. =)
Quicksilver: Хочу поучаствовать
Hellaves : Quicksilver записан! Пост с рассказом ждем здесь же)
Phoenix: Горы склониись над путниками, нависли над ними, словно пытаясь чем-то напугать... Вряд ли у них это бы вышло... Они уже столько повидали в жизни, что это был сущий пустяк... И ничего, что одной из путешественниц еще не было и четырнадцати лет... -Мам, нам еще долго?-спросила малышка Рей у матери и внимательно посмотрела на нее, ожидая ответа. Джин вздохнула и посмотрела на дочь. Та по-видимому устала, однако виду не подавала, хотя голос у нее был довольно таки уставший. Но надо было идти-это было важно для них обоих... -Мы не можем остановиться сейчас...-негромко произнесла зеленоглазая успокаивая дочь Она развернула карту и еще раз внимательно ее изучила. Судя по всему... дорога где то тут...Грей подняла глаза и посмотрела по сторонам. -Мы заблудились?-раздался голос дочери Женщина качнула головой: -Нет...я просто...вспоминаю дорогу... -Но ты ведь и не знаешь ее... -Тшш... Джин прикрыла глаза и замерла, вслушиваясь в тишину и попыталась сконцентрироваться...Перед глазами летели образы. Один за другим...они настигали ее...врывались внутрь ее головы и взрывались там человеческими криками...криками боли и отчаяния...Выражение лица Грей изменилось и она сильно сжала голову руками, пытаясь прогнать оттуда эти образы, которые так настойчиво не хотели оттуда уходить... Из этого состояния женщину вырвал голос Рей: -Мама...мама! Джин резко открыла глаза: -О, Боже, Рейчел... Девочка похоже была напугана: -Что случилось?! -Ничего...просто увидела все это... -Что? -Все, что было...пошли. С этими словами Джин повернулась и направилась дальше, Рей поспешила за ней. Некоторое время она молчала, а затем произнесла: -Это же...это только легенда... Джин остановилась и посмотрела на дочь: -Нет...все это было.. -Я не о том...город был...мы это изучали в школе...-девочка усиленно вспоминала пройденные уроки,- но то, что ты рассказала мне... -Рей...профессор сам это видел. Это есть... -И это как то поможет нам?-девочка сложила руки на груди и упрямо посмотрела на мать,-как? Ты мне так всего и не рассказала... -Расскажу позже,-сказала Джин и они снова пошли вперед. Прошло еще полчаса в течении которых мутанты молчали. Они не произнесли ни слова за последний пройденный путь...Внезапно Джин остановилась: -Рей...а ну ка стой... Девочка замерла на месте, а Грей сделала несколько шагов вперед и остановилась перед каменной дверью. Дверью в горе...над которой была надпись...латынь...Джин знала этот язык: -"Только он сможет открыть эту дверь. Только ему принадлежит это. Открой замок и возьми ключ."-прочитала она вслух,-открой замок...что бы это значило? Женщина задумалась: -Он сможет открыть...кто он? И как? Несколько секунд она стояла молча, а затем вдруг вскинула руки и ее окружило пламя...медленно, но верно, оно охватило всю женщину полностью...глаза стали красные, а затем она выплеснула всю эту стихию прямо на дверь. В тот же момент камень задрожал и медленно отъехал в сторону. Зеленоглазая победоносно посмотрела на Рейчел: -Он...-произнесла она,-Феникс. Пламя уже погасло и женщина вытащив из-за пояса два фонарика протянула один Рей, а второй взяла сама. Свет озарил эту небольшую по размерам комнату, в которой не было ничего кроме огромного каменного короба, стоящего посредине. Глаза Рейчел погрустнели: -Это и есть то, ради чего мы шли?- расстроенно спросила девочка. Но Джин совсем не была расстроена. Она медленным шагом подошла к коробу и смахнула с него пыль, которой было уже несколько веков... -Тут надпись...-произнесла женщина,-тоже латынь...интересно, почему большинство древних надисей пишутся на латыни? Она вопросительно хмыкнула и напрягшись, усилием мысли подняла тяжелую крышку. Затем она опустила руку внутрь и вынула оттуда невероятной красоты каменную фигурку. Птицы. Феникса. -Феникс?-переспросила Рейчел Джин кивнула. -Похоже на то...но что с ним делать? -Ты обещала мне рассказать,-протянула девочка. Женщина обернулась и улыбнулась: -Конечно...иди сюда,-Рей подошла ближе и уселась на пол рядом с мамой, глядя на фигурку Феникса,-этот город, который сейчас под нами, Помпеи...древний город...разрушенный...как его называют - Город мертвых...Он жил праздной жизнью, жизнью вечного веселья и развлечений...и ни до кого не было дела людям, живущим здесь...Однажды это и увидел Феникс, который прилетел уже в то время на землю. Он обрушил всю свою огненную мощь на народ...никого из жителей не осталось.. -А я думала это было из-за вулкана...-неуверенно протянула Рейчел, глядя на маму. Та кивнула: -Да, так и было... но это было по воле Феникса. Что поняли монахи, живущие в горах. Они видели свысока тот ужас, что творится в городе, но ничем не могли помочь. Тогда после всего, что случилось им удалось заковать душу Феникса в эту фигурку,-и Джин указала на птицу, которую держала в руках,-но и это не смогло удержать его. Он сумел найти способ и вырвался наружу, чтоб через много столетий прийти к нам.Но после всего, что случилось Феникс был еще больше обозлен на людей и он искал любой способ, чтоб отомстить им. -А как мы относимся ко всему этому? -В нас часть его...и мы можем хотя бы на время успокоить огненную птицу, вернув этот камень туда, откуда он был взят. -Куда? -В огонь.-Рей удивленно посмотрела на женщину,-да, он был изготовлен с помощью магии из огня самого Феникса...это его часть...ее вырвали из него. Теперь она снова станет его частью. С этими словами женщина поднялась и сжав фигурку в руке посмотрела на Рейчел. В глазах Грей снова загорелся огонь и вскоре опять охватил женщину с ног до головы. Джин разжала ладонь и посмотрела на каменную птицу. Несколько секунд и от той остался лишь пепел, который развеялся по пещере на ходу закружившись вокруг Рейчел. Девочка посмотрела на мать и в ее глазах тоже загорелся красный огонь, который вскоре пропал...Рей опустилась на колнени, ее ног не выдержали напряжения...и в тот же момент пол под ногами задрожал. -Рей! Бежим! Девочка подняла голову и посмотрела на Джин, которая снова была нормальной. Она вскочила на ноги и бросилась из пещеры, вслед за ней выбежала и Грей. В тот самый момент, когда они оказались снаружи проход завалило камнями, а вскоре его и вовсе невозможно стало отличть от горы. Вулкана, на котором находились мать и дочь Грей... Земля под ногами перестала трястись и через несколько секунд Рей посмотрела на мать. Джин стояла и с улыбкой смотрела на завал. -Мам?-спросила девочка Женщина опустила взгляд и взглянув на Рейчел произнесла: -Все хорошо...теперь все должно быть хорошо... Они развернулись и стали медленно спускаться вниз. А тем временем вставало солнце...желтое солнце с огненным отливом...
Hellaves : Так, прошло уже огромное количество времени, а некоторые игроки так и не написали свои посты. Продолжаем конкурс!
полная версия страницы