Форум » Реальное время » Requiem [Morgana Le Fay & Ego] » Ответить
Requiem [Morgana Le Fay & Ego]
Ego: [center][/center] Предисловие: [more]«Ты не вольно выбираешь Путь единственный из всех На котором умираешь; Но до этого живешь Так, как нежил ни секунды. Так, как должен был себе, Как другим был должен денег. Там, где подвиг - там и смерть; Вариантов-сука-нет, Вариантов-сука-ноль, Кто-то сдался, Кто-то свой. Дальше некуда бежать Будь ты стайер или спринтер; Надо снова всё отдать И нельзя наполовину И тогда ты будешь жить, Так, как не жил ни секунды, Так, как должен был себе, Как другим был должен денег. Там, где подвиг - там и смерть; Вариантов-сука-нет, Вариантов-сука-ноль, Кто-то предал, Кто-то свой». ©[/more] Название: Requiem (Реквием); Место действия: Вне сознаний; Время действия: настоящее; Краткое описание: Их невозможно найти. Они сами приходят, когда наступает заветное мгновение. Но их плата за свои услуги всегда слишком высока, а предложения таковы, что просто невозможно отказаться. Особенно, когда у тебя есть шанс. Шанс больше никогда не проснутся.
Ответов - 4
Ego: Тихий благоговеющий трепет колокольчиков - кроткая цветочная ветвь, но далеко не кроткий звон, больше похожий то на погребальный и тяжелый звон, то на игривую шалость легкого, но неуловимого озорного ветерка, какой обычно качает колосья в поле золотистой ржи. Первый заставлял ее сердце - а сердце ли? - жалобно сжиматься, чувствовать браслеты на своих руках, в то время, как от второго хотелось нежно улыбнутся и распахнуть глаза, увидеть над собой чистое и ничем не обремененное голубое небо и, потянувшись, насладиться мягкостью яркой и сочной зеленой травы. Она действительно открыла глаза, ведомая волнующим предвкушением, но перед глазами не было ни света, ни неба, ни даже мешающих его чистоте облаков, что же можно было сказать о траве, которую заменила кромешная мгла, как и все вокруг. Но тянущее, металлическое ощущение на ее руках не смолкало и только тогда, когда девушка приблизила обе кисти к себе, то смогла осознать, что же именно представляют из себя эти оковы. Длинные, но невероятно тончайшие порезы на бледной коже, сквозь которую уже можно было изучать ее кровеносную систему в самых мельчайших подробностях. «Я сплю?» - сознание пыталось здраво мыслить, но жжение успешно парировало одну мысль, за другой, заставляя тихому и измученному стону вырваться из груди той, что еще несколько мгновений назад еще могла относительно четко видеть свое собственное отражение в зеркале, располагавшемся над раковиной, стремительно окрашивающейся в алое. Она видела, как ее волосы начинают тускнеть, хотя глаза уже понемногу принялись угасать, ей не хотелось смотреть на то, как ее вторая группа крови утекает куда-то далеко, вместе с тоненькой струйкой воды, сочащейся из крана, в трубу, по длинному и ржавому туннелю, ведущему в канализацию, где ей самое место. Что может быть хуже того, чем жить и чувствовать себя грязной, видеть себя грязной, считать себя грязной? Ей хотелось отмыться, скрести с себя всю ту мерзость, что успела собрать за каких-то два-три года и вернутся к тому, с чего все начиналось, вернуть беззаботность и детство, где не было места ничему дурному. Где был отец, ушедший окончательно и бесповоротно. Как и теперь уходила ее жизнь, срывая с губ последнее дыхание. Не смогла, не сдержалась, сдалась. Называйте это, как вам угодно, как больше понравится, но сути слова все равно не изменят. Она зарекалась быть сильной, она зарекалась не плакать, но почему в последний момент глаза оказались на мокром месте, а ноги предательски подкашивались, когда глаза уже очертили ровные линии, которые осталось повторить какой-то жалкой бритвой. Ей было слишком пьяно, ей было слишком больно, а разум едва ли мог сдерживать себя в руках, когда в голове возникают все новые и новые ложные образы, картины, предположения и ты начинаешь забывать о том, что делал в промежутке между завтраком и каким-нибудь телефонным звонком, где оператор уже избитые двадцать минут пытается добиться от тебя конкретного адреса, так как «до самой яркой звезды, а затем налево» его не совсем устраивает, но тон девушки звучит настолько убедительно, что нельзя было не растеряться и просто-напросто повесить трубку. Да, ты улыбаешься, ты убедительна и наверняка серьезна, особенно когда тебе начинают не верить и опровергать, но ты не осознаешь, что все это время находилась в поисках Динь-Динь и перерыла из-за этого всю квартиру, вытряхнув на пол содержимое каждой полочки и крича, что Капитан Крюк не дремлет. Это похоже на сумасшествие, но для тебя это - новый и последний этап эволюции, а противиться своей собственной физиологии ты не в силах. Ты в силах устранить ее вместе с собой. «Это сон» - еще одна попытка отодвинуть подальше действительность и притянуть здравомыслие путем предоставления ложного факта, который немедленно требовалось обдумать. Поднявшись с чего-то - ни теплого, ни холодного, а темного и совершенно неосязаемого, девушка покачнулась и попыталась выпрямиться, что сделать было слишком тяжело. Исхудавшее тело едва ли держали не менее ослабшие ноги, то и дело угрожая обрушить ее на колени в это невидимое "ничто". Становилось холодно.
Morgana Le Fay: Она всегда находила души пропащих совершенно случайно. Просто цеплялась за них взглядом, вытаскивала из безликой серой массы, ещё более безлики тела, копалась в их головах и понимала, что они то, что ей надо. Моргане не нужны были их души, она просто так развлекалась. Их желания – её возможности, и наоборот. Задавать смертным невыполнимые задания, да что может быть чудесней и прекрасней на этом свете? Ровным счётом ничего, ну, может почти ничего, не считая парочки мелочей. Вот и в этот раз Мори увидела маленькую Эго с потерянным взглядом, пустыми эмоциями, бесцельно вышагивающей по тротуарам города Нью-Йорка. Её красота стёрлась под гнётом печали и боли, душившей изнутри, волосы спадали на хрупкие плечики безжизненной массой, в глазах потух огонёк азарта, и теперь они лучились какой-то безразличной болью. Собственно говоря, то, что было надо Моргане. Она давно уже не занималась подобными делами, и какое-то странное чувство сострадания накрыло нашу бедную старушку. Она вспомнила себя в юные годы, свои эмоции и желания, и горестно вздохнула. Ах, как же хорошо было быть молодой и неопытный, предполагать, что весь мир кончился с потерей любимого. Это было так по-настоящему, так искренне, что даже сейчас, спустя тысячу лет, она почти верит в это всё. Впрочем, довольно об этом. Ле Фей сидела в глубоком бархатном кресле, закрыв глаза и отдавшись на волю музыке и запаха опиума, скользившего вокруг неё тоненькими струйками дыма, норовящими забраться в лёгкие ведьмы. Моргана любила этот запах, он расслаблял её, позволяя уйти в свои мысли ещё глубже, чем можно было себе представить. Достойное музыкальное сопровождение только усилило этот эффект. Она давно искала эту голубоглазую малышку, но никак не могла до неё добраться, пока не поняла, где она находится – Аркам. Идти туда с присущей ей наглостью, Мори не хотелось. Хотя, давайте признаемся честно, у неё были свои причины не идти туда. У этой причины было имя Герберт и фамилия Уэст. Не ещё один мужчина в жизни Морганы. А единственный Мужчина. Не демон, не мутант, именно мужчина. Но сейчас Ле Фей не была готова к этой встрече, она предпочитала заранее готовиться к подобным мероприятиям, и именно поэтому ведьма решила, что проникнет в сознании Эго, чтобы там и совершить сделку. В её мыслях было пусто и темно. И Моргане это решительно не понравилось. Управлять сознанием того, у кого собираешься забрать душу или ещё нечто не особо важное, всегда занятие интересное. Строить всё так, как нравится себе. Что ж, пора приступить к игре. Щелчок пальцами – на губах ведьмы, сидящие в кресле появилась дрожащая полуулыбка, в предвкушении дальнейших действий. А в том пространстве, где сейчас соединялся разум волшебницы и её будущей жертвы, появился свет, постепенно разрастаясь и заполняя собою всё вокруг. Лёгкая вспышка и обе дамы оказались в круглой комнате. Эго полулежала на огромной кровати, утопая в пуховых подушках и одеялках, на ней была одета длинная полупрозрачная сорочка, с завязками на груди, а напротив неё, в кресле за столиком сидела Моргана, сложив руки домиком, и улыбалась. - Бедная девочка… Ты должно быть сильно испугана?.. – Моргана поднялась со своего места, как всегда изящная и лёгкая, даже не смотря на немного тяжеловатое на вид одеяние. На ней было длинное чёрное платье, состоящее из тугого корсета, расшитого кружевом, и юбка из иссиня-чёрного атласа с подъюбником. Мягко опустившись на кровать рядом с Эго, Моргана ласково коснулась бледной ручки девушки, поглаживая тоненькие пальчики, и водя большим пальцем по аккуратным дорогам вен. - Не бойся, крошка, я тебя избавлю от мучений и страданий. Это не будет тебе почти ничего стоить… Только расскажи Моргане, что с тобой такое. Чего ты боишься, от чего пыталась сбежать? Почему твои чудесные ручки украшают эти уродливые шрамы? На прекрасном женском теле, - вторая рука Морганы коснулась бледной щёчки Эго, убирая белокурую прядь волос, - не должно быть никаких шрамов. Это просто отвратительно… Какой странный контраст они собою представляли: чёрное и белое. Глаза ведьмы горели фиолетовым огнём, зрачок был почти не виден, глаза испуганной малышки были широко распахнутыми и смотрели с непонятным испугом. Внутри у Мори всё затрепетало при виде столь невинного по её понятиям дитя, почти неиспорченная, как же будет сладка её месть, когда она потребует исполнение своего желания.
Ego: Шаг за шагом. Это было напрямую схоже с диким и нереальным упрямством, с которым девушка и заставляла себя двигаться вперед, пускай и в пустоту. Пожалуй, это то, от чего она, как бы не убеждала саму себя, не сможет избавиться. Она не всесильна, ей ничего не стоит, чтобы сломать руку или ногу, но все равно она готова идти к своей цели до самого победного конца, с легкостью прокладывая себе путь буквально за секунды, на ходу, на волоске. Ищейка - так называли ее тогда, когда она совсем ничего не умела, кроме как прокладывать путь, на большее Кэролайн и не была способна, за что считала себя совершенно бесполезной. В Оружии ведь были поисковики почище нее, но почему-то Кэл поставил именно на белокурую и хрупкую девочку с наивными взглядами на мир и не прогадал. Ищейка крепла с каждым днем, ей уже не нужно было затрачивать много времени для того, чтобы выполнить свои обычные и привычные функции. А однажды она просто переросла себя окончательно, с подачи своего Директора и впервые взяла на себя функцию настоящей Гончей - гибкой, ловкой, несгибаемой и упрямой, готовая ради выполнения задачи практически ко всему, чему требовало бы продвижение вперед. Это и стало ее стихией, но чего оно стоило, если бы вы только могли знать. Сколько крови, сил и мучений было вложено в ее будущую профессию. Да, вы не ослышались, именно профессию, девушка так и не закончила факультет журналистики, полностью переключившись на работу в Оружии Икс, где на максимум могла использовать свой потенциал. Заручившаяся поддержкой Директора Кэла. Максимально близкая, но все еще контролируемая в действиях. Каждому шагу необходимо учиться, он же поднял ее на уровень, практически равному своему. Но за какие заслуги - так и останется загадкой. Они слишком похожи. Даже больше, чем хотелось бы им самим. Следующий шаг стал легким и мягким падением, девушка словно оступилась и упала в объятия мягкой перины и многочисленных одеял, да подушек. Усталое и измученное тело с упоением приняло это нужность, расслабляя каждую его клеточку, взывая ее к полному успокоению. Но она все еще спит, она даже знает, что ни за что не сможет больше проснутся, но это едва ли похоже на ту пустоту, к которой она так стремилась, взяв и сжав между тонкими пальчиками лезвие бритвы. Почему же здесь так мягко, так тепло, так... - ... - Льюис устало распахнула глаза в немом удивлении, осознавая, что она здесь не одна, но подняться... Ей не хотелось подниматься, не хотелось просыпаться, не хотелось слышать и не хотелось быть. Не хотелось тешить себя мыслью о том, что, все же, жива и может дышать ровно, может повернуть назад, может все исправить. Нет. Ей хочется идти вперед и она сделала этот шаг. Из тела. - Я не знаю, ради чего нужно жить, - пухлые губы не спешили смыкаться, они выдыхали - но тепло ли? - чувствуя прикосновения незнакомой женщины, опустившейся рядом и назвавшей себя Морганой. Не сказать, чтобы они ей не понравились, но и удовольствия блондинке это не доставило. Кэрол едва ли чувствовала эти легкие очерчивающие скольжения по бледной и ранимой коже. Казалось, слегка надавишь на нее кончиком ногтя и вовсе проткнешь насквозь. - Мне больно жить. Больно чувствовать изменения внутри. Больно осознавать, что те, кто тебе дороги и кого ты любишь отвернулись и ушли. Больно понимать, что ты продолжаешь вести себя слишком наивно и едва ли разумно. Я не хочу быть ранимым ребенком. Я не хочу, - прошептала Кэрол в то время, как Моргана прикоснулась к ее щеке, отвергая длинную белесую прядку в сторону и только сейчас девушка смогла увидеть ее глаза. Пылающие фиолетовые глаза и черные как смоль волосы. По телу пробежал холодок, предвещающий легкий испуг. Она с удивлением и, одновременно, растерянностью, страхом смотрела в лицо ведьмы. Но как бы не был силен ее страх, ее голубые глаза смотрели слишком прямо, слишком открыто, слишком дерзко. Ей не хватало только белоснежных крыльев за своей спиной, чтобы у Морганы свело зубки. Что бы ни было внутри этого Ангела, она никогда не смогла бы лишится своего титула. - Кто вы?
Morgana Le Fay: Моргана поднялась с постели, выпустив из своих рук ладошки Кэрол. Женщина мягко улыбнулась девочке, обходя кровать, и останавливаясь напротив небольшого трюмо, где, словно по мановению волшебной палочки появился чайный сервиз, а из хрупких фарфоровых чашек поднимался лёгкий пар, в комнате тут же запахло бергамотом и мёдом. - Ради чего жить? – Ле Фей улыбнулась, закатив глаза. – Ради самой себя, хотя бы, милая. Ради самой себя. Неужели ты настолько не целостная личность, что тебе требуется опора, человек или причина, чтобы продолжать свою жизнь? В жизни в это не поверю, - Моргана бережно разлила чай по чашкам, поставила их вместе с блюдцами на поднос и отнесла на тот самый столик, за которым недавно сидела. Расставив всё так, как нравится ей, ведьма снова подошла к Гилл, протянув ей руку, чтобы помочь встать. Сопротивляться этому девушка, увы, не могла. Моргана полностью завладела её разумом, фантазией и желаниями, она контролировала абсолютно всё. Гилл приняла руку и спустилась с кровати, с удивлением оглядывая себя. На ней было чудесного небесно-голубого цвета платье, которое потрясающее оттеняло её глазки, что вновь начинали сиять привычным блеском. Платье было с корсетом и не очень длинной пышной юбкой, под которой скрывались белые чулочки. - Хотела быть ангелом, так будь им, - хмыкнув, произнесла волшебница, устраиваясь в кресле с чашкой горячего и вкусного чая. Дождавшись, пока юная мисс займёт своё место напротив неё, Моргана продолжила отвечать на риторические вопросы своей визави. - Только прошу тебя, не закатывай истерик в духе: вы ничего не понимаете, моя жизнь кончена, и всё такое. Не ты первая, не ты последняя, кто якобы всё теряет. Ничего подобного. Те чувства, что сейчас в тебе чуть теплятся, на самом деле не были такими уж сильными. Страстными – да, но не глубокими. Глубокое чувство, что будет гореть медленно и равномерно ещё только ждёт тебя впереди. Я думаю, что раз уж ты думаешь о том, ради чего стоит жить, то это лучшая причина, если не ради себя, конечно, - ведьма взмахнула свободной рукой, и в ней тут же появилась зажжённая тонкая сигарета в мундштуке. Алые губы обхватили тонкое древко, вдыхая в себя ядовитый дым. - Мы не можем без боли. Мы живые существа. Боль – это привычное состояние, когда происходят какие-то изменения. У тебя есть два выхода: смириться с этой болью, научиться с ней справляться и в итоге подавить её, или же… Уступить ей, тем самым погубив себя. Уступив боли, ты сойдёшь с ума. Рано или поздно. Она добьёт тебя, превратит в куклу, которая только и будет делать, что жаловаться на острое чувство, что разрывает её изнутри, - Моргана ухмыльнулась, выдыхая дым колечками в резной потолок, с лепниной по краям. - Вспомни вашего Бога. Он принял на себя всю боль человечества, но не уступил ей. Так чем же ты лучше, уступая ей и сдаваясь? Какое право ты имеешь не делать того, что делали ради тебя? – Моргана прищурила свои фиолетовые глаза. Её безупречно красивое лицо озарила страшная и отталкивающая ухмылка, казалось ещё чуть-чуть и вместо ровных зубок, появятся острые клыки. - Ты не ответишь мне на этот вопрос, можешь даже не стараться. Но если ты не хочешь, так не будь, - ведьма лениво пожала точёнными плечами, сбрасывая пепел с сигареты, который тут же растворялся в воздухе, не долетев до пола. – Или ты боишься, что не сможешь сама с этим справиться? В таком случае… - Мори подалась вперёд, заглядывая крошке в глазе, - я к твоим услугам. Женщина тут же опустилась назад в кресло, указывая сигаретой на полную чашку чая Кэрол: - А что же ты не пьёшь? Не бойся, он не отравлен, угощайся, моя дорогая. Нам предстоит, я так понимаю, довольно долгий разговор, - Ле Фей снова улыбнулась. Но теперь черты её лица смягчились, на щеках обозначились чуть заметные ямочки, придававшие очарования лицу, которое сейчас редко встретишь в современном мире. Таких, как она остались единицы, с чистой и неразбавленной красотой, их можно было пересчитать по пальцам: Цирцея, Афродита, да Селена. Вот в общем-то и всё. Как это печально, когда лучшие кадры вырождаются. - Прости, задумалась на секунду, - Моргана вновь затянулась сигаретой, не спеша отвечать на вопрос Кэрол. – Давай, назовём меня Феей. Мы не уйдём далеко от истины, но и саму истину не раскроем. А меня можешь называть Моргейн. Я та, что может исполнить твои желания. За небольшую плату, она тебе почти ни во что не встанет.
полная версия страницы