Форум » Реальное время » Paradise Lost [Apollon&Black Canary] » Ответить
Paradise Lost [Apollon&Black Canary]
Black Canary: [quote] Место действия - один из тропических островов Тихого океана Время - неизвестно Действующие лица - Десмонд Люций Трэнтон и Дина Лорел Лэнс Развитие - "на что вы пойдете, когда игра в самом разгаре?" [/quote]
Ответов - 11
Black Canary: Еще минуту назад она стояла на балконе многоэтажного здания посреди одного из самых крупных мегаполисов мира, перед был простирался пейзаж, река Гудзон мерно текущая, темная, зловещая и по ее краям и от них сотни огней, тысячи, зажженных по прихоти человеческой, чтобы отогнать потустороннюю тьму, отогнать все страхи, которые приходят с наступлением ночи и воцарением Луны на небе. Даже звезды уже не были столь хорошо различимы, поскольку мерки в сравнении с неоновым светом человеческой цивилизации. Это было до ужаса прекрасно. Но еще более прекрасное ведение предстало перед ней тогда, когда на минуту забывшись, полностью погруженная в свои раздумья Дина позволила своему спутнику совершить головокружительное, по настоящему фантастическое путешествие, сквозь материю пространства на другой конец земного шара. Туда, где возможно никогда не было людей, или же их пагубное влияние еще не затронуло действительно райских творений природы. Но «позволила»? Даже если бы она и воспротивилась столь сомнительному путешествию, сделать что либо она уже не могла, а может и не хотела. Возможно, где-то внутри нее еще сидела та искорка свободолюбивой личности, которая хотела наслаждаться жизнью, вкушать ее сладкие плоды, не думая о том, что в мякоти сладостного нектара обнаружиться горькая кость. Ноги, обутые не в столь дорогие, сколько в аккуратно красивые туфли, утонули в мягком, прохладном песке, в ночном свете больше напоминавшем сейчас снег. Отталкиваясь от ощущений физических и полностью сосредотачиваясь на ассоциациях, она вспомнила мягкий снег тибетских гор возле храма. Всегда по странному теплый, контрастирующий с пронизывающими ледяными ветрами, он был чудом, которое, несомненно, являлось одной из загадок тех мест. А Луна. Как она отличалась от той, что часто ей приходилось видеть находясь на крыше здания, не любуясь прекрасным ночным небом, а смотря вниз, в толпу, в стадо… Дина чуть прикрыла глаза. Нет, подобные ассоциации не могли испортить той картины, которая предстала сейчас перед ней. Море, песок, луна и звезды, так дорого ценимые ею, такие прекрасные и далекие, такие холодные, как и она, сама в последние годы. Но волшебство продолжалось. Или скорее игра. Девушка сама не понимала, как, а точнее когда позволила себе неосторожно приблизить этого юношу. Она не могла сейчас вспомнить как встретила его, с чего начался первый разговор, была ли это случайная встреча или прихоть судьбы, которая в очередной раз решила посмеяться над ней или испытать ее волю, ее чувства к другому человеку. Не столь молодому, возможно не столь талантливому и аристократичному, не столь по ангельски прекрасному, но, тем не менее, для нее самого дорого. Так зачем, зачем сейчас она позволяла словам срываться с губ, и не подняла его с колен сразу? А что изменилось бы от этого. Когда-то давно, когда Дине было всего тринадцать и она впервые увидела мамины фотографии со свадьбы, ей показалось что все происходит само собой, что первое впечатление и чувство самое верное, коль не находится другого, однако мудрая мать, возможно опрометчиво, а возможно пророчески, прочитала ей в три ночи подряд «Дон Жуана» Байрона, тем самым показывая, сколь обманчивы могут быть чувства и первые, и последующие. Извлекла ли сейчас Дина из этого урок. А тем времен, Десмонд уже подхватил ее на руки, уже губы почти сомкнулись в столь желанном поцелуе, которому так и не должно было свершиться. В секунду, она отпрянула от него, упала на прохладный песок, но все так удержалась на ногах, и сделала два неверных шага назад. - Нет, это не правильно,- она покачала головой, откинула рукой упавшие на глаза волосы и оглядела беглым взглядом еще раз, подкупающий своей красотой райский уголок природы. – Послушай, Десмонд, я понимаю твои чувства, точнее не понимаю…точнее.., - она бы хотела высказать тысячу извинений и оправданий перед ним, однако при этом она прекрасно понимала, что обманывала и саму себя. С одной стороны, разумно было поддаться порыву, но с другой – даже самый маленький шаг, ведет к глобальным последствия. – Ты молодой умный привлекательный человек, а я – замужняя женщина и к тому же намного старше тебя, - она не смотрела ему в глаза, чуть опустив голову, словно ища подсказки бессвязных объяснений на песке. – Просто, ты можешь найти себе девушку подходящего возраста, положения и абсолютно свободную, а ... в общем, это ни к чему не приведет. Поднять взгляд она не решалась и в то же время, Дина осознавала всю глупость своего положения, если не сказать комичность, столь схожую со знаменитым не законченным романом Байрона.
Apollon: Деревья были окутаны странным маревом. С веток с шорохом и звоном срывались капли ночной росы…Огромная луна, которой никогда не встретишь в Городе… Невиданная, ярко желтая она озаряла все волшебным призрачным светом и мягко играла по граням хрустальных бокалов по бледной коже Дины и мелкой ряби океана. ….Лениво плыли облака, луну молчаньем облекая… Он стоял перед ней. Коленопреклоненный рыцарь. Высокий и стройный с ухоженной прической черных мягких волос. Бледная теплого молочного оттенка кожа и темные стальные глаза. Пронзительный взгляд, и непроницаемые черты лица пугали очень многих, но сейчас он смотрел на девушку глазами полными любви. Десмонд плыл на волнах романтики и нежности, и улыбнись ему Дина в ответ, он унес бы ее с собой.. К полям из клевера и тихим вечерам. В погоню за падающими звездами на темнеющем востоке, туда в неизбежную ночь и тишину. .. Полночный ветер на моем лице, шелест высокой травы.. и твой вдох и мой выдох.. - Нет, - диссонансом резануло по ушам, и Дес невольно вздрогнул. И улыбка, мягкая теплая улыбка погасла, а губы решительно сжались, будто никогда ее и не знали. …Это будет преследовать меня везде и всюду, да что ж такое! планида, что ли у меня такая?… Это риторический вопрос богам и вершителям судеб можно не отвечать… Все кому не лень считают своим долгом помочь мне и сообщить, что я – а) слишком молод, б) я наивен для демона, в) Десмонд, прекрати истерить! - О, это мама, и .. гм.. возможна она права, и иногда я бываю чересчур эмоционален и г) ты конечно ужжжасно милый, но девушки предпочитают плохих парней…. Ну что ж.. плохих так плохих… Десмонд поднялся с колена, и, глядя на носки своих туфель утонувших в белом мелком песке, глубоко вдохнул… Его тело незаметно начало меняться,…приобретая классические признаки демона: тусклая чешуя вместо кожи, неправильная форма черепа, волосы на котором стали жестче и напоминали скорее тонкую проволоку, узкие глаза с вертикальными зрачками и сзади порвав шов на модельных эксклюзивных брюках, появился тонкий длинный раздвоенный хвост. - Своего возраста говоришь,… молод слишком, да? Мда, с тысячелетиями мне конечно не тягаться… Голос у него остался прежним, даже приобрел большую задумчивость и интеллигентность: - Иди ко мне… - прошептал Аполлон За его спиной начала клубиться Тьма, будто раскрывались два огромных черных крыла.
Black Canary: Она наговорила слишком много глупостей, но как и бывает в таких случаях поговорка – слово не воробей, вылетит не поймаешь, - оправдала себя, в очередной трагический раз. Потусторонний холод словно щекотнул девушку по спине, заставляя пробегать по коже мурашкам, столь неприятным сейчас. Внутренне Дине хотелось бы просто закричать и убежать, хоть в лес, хоть в горы, хоть в бескрайний океан, где в скором времени она могла бы стать отличной закуской для акул, однако вопреки внутреннему инстинкту самосохранения и преклонения перед неведомым, который сейчас, наверное, был скорее самоубийственным, она осталась стоять на месте. За тенью прекрасного юноши скрывалось истинное чудовище, как то и описывалось кем-то когда-то в неподъемных, обитых кожей молодых телят, трактатах, написанных наполовину чернилами, наполовину кровью, текшей из мозолей монахов-отшельников. В таких трактатах упоминалось многое, но они были давно утеряны, а те что сохранились не предоставлялись на обозрение публике, потому Лэнс могла только догадываться об истинной силе своего «друга». Те малозначительные фокусы на приемы были не более чем игрой Гарри Гудинни на публику, которая жаждала подобных развлечений для своих глаз. В прошлом она уже поняла, что играет с огнем, только не знала, на сколько этот огонь превратился в пожар, охватил ли он лишь часть пролеска, в котором она находилась, или же полностью окружил ее так, что выхода, кроме как бросаться в пламя с головой не было. Не опять, не снова, как тогда, каких-то семь лет назад… Но тогда было все по-другому. Она была и одна, и нет. Вместо острова был город, вместо демона обычный человек, пусть и обладающей потусторонней силой, не сравнимой с ее, а вместо отчаянного противостояния один на один – друзья, которые не дали ей погибнуть, сейчас их не было, и сейчас она даже не представляла, что должна сделать. Дина оставалась стоять на том месте, куда отошла, едва отстранившись от тогда еще человеческого тела Десмонда. Какая существенная разница, но какое странное отношение. Тело было уже совсем другим, и казалось с каждой минутой изменялось все больше и больше, только личность кажется оставалось прежней, отчасти, ведь больше не было того юноши, не было умоляющего взора, не было ничего, что можно было бы назвать слабостью, и в то же время очарованием. Возможно, так происходила встреча Евы и Люцифера, а змий… змея всегда являлась лишь аллегорией, не более того. Я могла бы воспользоваться криком, но толку? На время это возможно и оглушит его, но куда бежать? Вдоль берега? В надежде найти других людей, но тем самым я подвергну их опасности, и чем тогда я буду лучше тех, против кого жизнь положила и отказала себе в спокойствии обывателя. Остается море… холодное, темное, пугающее, … не менее пугающее чем это чудовище передо мной… Осталось выбрать одну из двух зол наименьшую… Возможно, только если… я на время забуду о том, что являюсь заложницей непреложного обета. Дина сделала неровный шаг вперед, заломив руки назад, затем еще один. Тонкие пальцы позади спины, сняли с безымянного пальца такое простое на глаз и незамысловатое, не отягощенное какими-либо украшениями кольцо и крепко сжали в ладони противоположной руки. Несмотря на то, что демон говорил полушепотом, в речи явственно чувствовался приказ. Дина боялась посмотреть куда-либо в сторону, заметить хоть малейшую деталь облика своего спутника, но проблема заключалась в том, что найти уже какое-либо сходство с нормальным человеком было невозможно, а следовательно куда бы она на обращала свой взор, всюду было напоминание о том, что она совершила непростительную ошибку гораздо раньше, даже раньше того момента, когда позволила себя сопровождать на ужин. Она уже не была уверенна в том, что некогда ее знакомому Десмонду, Эйпу, как она его называла в шутку, нужно ее согласие на что либо, и от этого страх только усиливался. Вот она, сильная волевая женщина, которая могла раскрошить череп любого мужчины посмевшего только как-то не так посмотреть на него, бессильна перед тем, что превосходит ее по силу. Уже подойдя вплотную, прикрывшись маской надменной гордости и смотря демону в глаза (опрометчиво с ее стороны), Дина лишь коротко заметила, стараясь подавить дрожь в голосе: - И что дальше?
Apollon: Чуть в стороне под деревьями начинала расти трава. Сначала просто желтая поросль, жавшаяся к песку там, куда с отвратительной живостью и энергией добирались последние ручейки. Потом робкая зелень,... а еще дальше - первый сладкий запах настоящей травы: она углублялась в зеленые джунгли мангровых зарослей, потрясающие после выжженного бесплодия бесконечного спекшегося песка побережья. Там, должно быть, тек ручей, возможно, даже несколько, и вместе с их говорливой песней было слышно, как в вечной зелени тропического леса соблазнительно потирают лапку о лапку цикады. Вскрикнула какая-то птица.. сонно взвыл-захохотал бабуин… Девушка стояла перед ним и отчаянно делала вид, что не боится. Десмонд с шумом втянул носом воздух и, почувствовав, посмаковав аромат страха, ухмыльнулся, демонстрируя ряд крепких белоснежных зубов. Слегка заостренных зубов. Таких, что без труда перемелют кости. - Хм, дальше? А дальше будет действо - и захохотал. Резко дернул Дину на себя, прижал к чешуйчатой груди в остатках смокинга и резко «прыгнул» Теперь его абсолютно не волновали удобство девушки, и то, что одежда на нем уже начинала тлеть, его тоже уже не заботило. ….Зато никто не скажет что я прохладно к ней отношусь!…. И отпустил Дину от себя. Они стояли под холодным звездным небом, на небольшой поляне, которую кольцом обступили высокие черные камни, отчего в лунном свете она походила на некий сюрреалистический капкан. Посередине, на могучей базальтовой опоре из земли вздымалась каменная плита... алтарь. Очень древний. Сама Древность. Аполлон подтолкнул девушку внутрь кольца, и сам ступил вслед за ней. Улыбнулся и приглашающим жестом показал на плиту.. Довольно помахивая хвостом и чуть прищурясь, демон смотрел на свою жертву? добычу? да он и сам не решил еще. Но уже мягко и ласково и в то же время обжигающим холодом потянуло внизу живота, - и Аполлон почувствовал, что, сам того не желая, крутит головой, а язык утолщается и становится невыносимо чувствительным даже к обволакивающей его слюне. ….Касанье странного крыла, Дыханье пекла, капля зла... В нависших над алтарем деревьях были лица. Демон рассеянно, но увлеченно наблюдал за ними. Вот извивающийся зеленый дракон. Вот дриада, манящая к себе руками-ветками. Вот обросший слизью живой череп. Лица. Лица. Травы на поляне вдруг всколыхнулись, всплеснули и поникли. - Не хочешь прилечь? Ну, смотри, я думал, чтобы тебе удобней было. Я-то и так справлюсь… - его глаза горели угольями, а хвост хлестал по спине и ногам, издавая сухие звуки выстрелов. - Я иду… Иду…. Пыл желания. Неясное волнение плоти. …Как же далеко я ушел, - подумал Дес. Тот мальчик, который остался далеко отсюда, за теплыми крепкими, цвета свернувшейся крови стенами Трэнтон-Мэнора. ….От юной принцессы, с которой мы лежали в сладком сене, к такому…. Он резко приблизился к девушке и властно прижал к себе - к сотканному из огня демону, но его гарь легко затмило ее, нежданное благоухание жасмина, розы, жимолости. - Ну, нет, - выдохнул Десмонд. Рот казался полным металла. Вздох. Едва слышное рыдание. Аполлон качнулся вперед и удовлетворенно рыкнул. Над головой, за лицами в листве, виднелись горы - безжалостные, грубые, очень зубастые. Тенью он качался над ней, обволакивая. Внезапный экстаз, нарушенный лишь плеядой боли, едва различимой, но яркой, точно побагровевшие от изнеможения древние звезды. В высочайший миг соития перед ним, непрошеные, возникли лица: Принцесса, белокурая девочка-шаманка, голубоглазая чир-лидер из университета и много других..… Наконец, спустя вечность, он оттолкнул ее от себя, вновь обретя здравый рассудок, утомленный до мозга костей и исполненный отвращения. ... Нет! Этого недостаточно! Это... - Довольно! – прохрипел Десмонд и с силой подавил в себе желание отдаться на волю всепожирающего пламени.
Black Canary: И мегалитические сооружение, полные тайн древних, не просто предков, но действительно Древних Богов, которые не были ни людьми, ни похожими человекоподобными существами, а скорее взявшиеся из другой реальности, самого больного воображения, хотя даже и оно не могло бы сопоставить их своей фантазии, столь они были и ужасны и прекрасны. Но воздвигнутые ими памятники архитектуры, или скорее символы Вселенной еще более пугающе. Несмотря на свою пестроту, они являют собой подлинный ужас и кошмар рода человеческого напоминая о том, что человек не является хозяином всего что предстает его взору, равно и как то, что видит он с своих снах, но знай люди истинный смысл этих камней они пришли бы в неистовое бешенство, апатию, ужас, панику, и не смогли более продолжать свое существование с мыслями о том, что кто-то знает их шаги, кто-то все еще находится рядом и своей холодной, покрытой слизью рукой, почти, впивается им в горло. Так писал в одном из своих рассказов, а точнее зарисовок один писатель, не столь удачный в жизни, но удачливый после смерти. Дина никогда не читала подобные произведения, никогда она и не знала такого человека как Лавкрафт, но по истине подобный ужас, описываемый им во многих своих и худших и лучших произведениях, она испытывала сейчас. Завлекшая сама себя в ловушку, она уже не находила выхода, она уже смирилась со всем что могло бы произойти, но страх не отступал. Да, та самая рука сдавливала ей горло, невидимая, незримая, неосязаемая, она, тем не менее, чувствовалась у самой гортани Лорел, то, сжимая ее сильнее, то, отпуская на время, чтобы шок ужаса не лишили ее последних сил и не вверг в спасительное для человеческого рассудка небытие. Вокруг были черные камни с изображениями древних божеств-полудемонов, возможно им поклонялись, а возможно они и не нуждались в этом, забирая все сами, когда хотели и кого хотели, и похоже сейчас они будто бы сговорившись наблюдали за сценой, происходившей возле алтаря, последнего остатка былого могущества неведомых культов, на котором несомненно когда-то в стародавние времена, если и не по сегодняшние дни, проливались реки крови, и невинной, и порочной, но то была кровь, а как известно она один из тех веществ, которым не брезговали даже алхимики при безуспешных попытках найти тайну философского камня и эликсира вечной жизни и молодости. Все эти разговоры, все эти пустые домыслы, они были лишь фоном, и ни сколько сейчас не заботили девушку, которая уже сгорала и от страха, и от стыда, словно бы наблюдая собственное падение со стороны, и от, грешно сказать, желания. Верно ли то, что столько юных дев было соблазнено даже не инкубами, а простыми смертными рыцарями, которые были лишь немногим привлекательнее их мужей и суженых; верно ли то, что даже на дыбе, на костре, на эшафоте, при ауто-дафе, истинном проявлении верный, actus fidei, они не отрекались от соблазна, последнего быть может в их жизни, но такого манящего, когда наслаждение и боль перемешиваются в единое целое, и ты не видишь глазами объект твоей страсти, или скорее инстинкта. Да, это всего лишь инстинкты, они настолько крепки, настолько они в самой природе каждого создания, сотворенного и из плоти и крови, и из тончайших нитей эфира, что невозможно угадать, кто станет их жертвой, потому как только жертвой можно назвать того, кто им подчинился. Горячие слезы, едва слышимые ею самой всхлипывание и все возрастающий огонь, идущий словно бы изнутри но, способный слиться в единое с обжигающей плотью извне. Такой дикий танец, присущий и столь обыденный в еще неразвитых племенах Австралии и Африки, Французской Полинезии и где-то в лесах Амазонки, такое течение времени столь привычное для них, стремящиеся в никуда и в то же время медленно тающее в песке, пока песчинка за песчинкой падают и образуют целые дюны, барханы. Во все возрастающем напряжении можно было уловить и уже исчезающий запах травы, пусть и предательски уступчивой этим зрителям с камней, но все же растущей также как и все в этом мире из почвы, что питает все и всех; запах гари, плоти, костей, звук животного, а затем – боль… Она даже не сумела и выкрикнуть что-либо, потому что каждая клеточка тела стала целым сонмом нервных окончаний, готовых взорваться и утопить ее в крови на этом самом жертвенном месте. Все остановилось. Звезды перестали двигаться вперед, словно исчисляя миллиарды лет. Внутренний круг камней словно бы накрыла сама собой госпожа Тишина. Десмонд оттолкнул Дину, та ничуть не сопротивляясь, словно кукла медленно сползла на холодную почву. Если бы она только посмотрела на него, то возможно и обратила бы внимания на перемену, пусть и незначительную теперь, однако взгляд девушки медленно скользил по ухмыляющимся символам-ипостасям этим языческих идолов. Они будто смеялись, ведь картина, а точнее спектакль произошедший здесь, как и множество «театральных действий былых времен» не могли не забавлять их, они этим существовали, они только этим и питались, так как больше никто не верил в них, так как они ушли в забвение, как и все пережитки, как и все стародавние, чему нет числа и что не подается исчислению. Она все еще сжимала в руке кольцо, которое под давлением руки и тепла теперь немного искривилось и впилось в ладонь, проливая скупые капли крови на траву, питая ее, питая их… Но кто она такая сама была сейчас? Жертва? Возможно ли такое? Нет, только страшный сон. И грезы не могут причинить столько беспокойства, если ты не веришь в них, но с другой стороны, какой сон так реалистичен и жесток, пусть когда ты и бодрствуешь ты сталкиваешься с настоящей жестокостью людей. Подобные же сновидения отгоняют, огнем, светом, криком, последней песнью умирающей сирены, как первой, когда она чуть не убила друга, когда слезы лились также, когда смешанное чувство горя и превосходства над остальными людьми не моги дать ей понять, кто же она на самом деле, тогда и сейчас, унижение было приглашено на рандеву к тщеславию, все возрастающему, подпитываемому гневом, за то, что маленький дефект в организме может стать большой проблемой всей жизни, и также маленькое упущение в самом начале жизненного пути, может привести к странным или страшным последствиям. А они, эти Дрение, все смеялись и смеялись, а рядом стояла причина кошмаров, причина того, что она не вернулась во время домой, не обняла Оливера и не попросила первая прощения, причина того, что она вновь поняла, что ею могут восхищаться каждый день, каждую минуту, при каждом взгляде, не втаптывая в грязь рутины и обыденности, не сопоставляя с кем бы то ни было. Тщеславие. Любимый грех Сатаны. О, Люцифер, ты так прозорлив, выбирая себе фаворитов, ты так искусен, при выборе яств и тебе нет равных в выборе увлечений и симпатий. Тишина лишь единожды прерванная Десмондом, словно оборвалась нитью. Плач Сирены, плач птицы, пусть даже обычной канарейки, которая обычно заливается веселой трелью в весенние деньки, невыносим, как пение павлина, «хоть перья хорошо», писали арабы. Птицы самые жестокие существа, ведь они убивают возлюбленных, чтобы прокормить потомство, ведь они питаются детьми, если те не успели подать голоса, ведь они так похожи порой на людей, в своем стремлении уничтожить друг друга. Не шутка и не вымысел тогда, что плач одной, порождает массу бед, для кто его услышит. Как и почти пятнадцать лет назад, она просто на отдавала отчета в чем делает, ведь в этом крике, по сути, она выместила всю ту боль, что грозила выльется слезами, а плакать она больше не хотела. Застигнутые врасплох и демон, и лица божеств исказились. И пусть юного Аполлона лишь отшвырнула назад, а алтарь раскололся пополам, как и камни, поврежденные, они все же остались стоять, пусть уже и не такие великие. Слишком древними они были, слишком глубоко были зарыты в землю. Как все резко началось, так и прекратилось. Дина уронила голову на траву, опуская лицо вниз и вдыхая терпкий запах почвы, пропитанной текущими где-то в глубине грунтовыми водами.
Apollon: Вдыхая тягучий пропитанный магией Древних воздух, Десмонд оглядывал затянутые туманом ночные земли. Он чуял тысячи существ, больших и маленьких, темных и светлых, спящих и бодрствующих.… Все они были его, так же как он – их. Неотъемлемое владение Темного.… Когда-нибудь он будет владеть всем этим действительно, то есть повелевать – и ему подчинятся. Беда в том, что совсем недавно – Дес со всей ясностью понял, что владеть этим он не хочет… Вернее сказать надо было так – именно Дес и не хочет. Сейчас, по крайней мере, кто знает, может через пару тысяч лет, а может и через их десятилетие ему и захочется стать хозяином и владельцем.… А пока… ему вполне хватало легкой беззаботной стороны своей магии. Но был еще тот, другой. Чье горячее обжигающее огненное дыхание готово было охватить его в любую минуту, а уж остановить пламя всегда труднее… Аполлон почти бессознательно провел рукой по груди, и ладонь тут же вспыхнула, оделась в огненную перчатку. Дес поморщился, он был уставшим, и сдерживать себя удавалось все труднее. Но если сейчас поддаться… оставалось бы лишь надеяться на защитный круг из камней. Потому что если его огненная мощь подпитываемая древней магией Круга выйдет наружу.… Представьте себе полыхающий факел, который бесконтрольно перемещается в пространстве и времени и везде сеет лишь смерть и разрушения. Поэтому Десмонд просто взмахнул рукой, стряхивая язычки пламени в мокрую от росы траву. И повернувшись, заметил недалеко от себя девушку.… По ее лицу текли слезы, но она вряд ли понимала это,… Дина смотрела вокруг глазами полными боли и отчаянья… У Аполлона заныло в груди... Воздух вдруг стал очень густым - он словно медленно тек по горлу, в то время как опустевшие легкие судорожно раздувались и будто рвались ему навстречу. Этот потерянный взгляд заставил демона вернуться на грешную землю и начать превращаться обратно. ...А то, что это гораздо сложнее.… Ну, что же спуститься вниз всегда легче, чем карабкаться наверх... Он постарался не чувствовать тело. С трудом подняв голову, он стал смотреть на звезды и снова начал повторять заклинание. Чувства отступили. Небо приближалось. Звуки, искры ощущений, касания то листьев, то капель, то воздушных струй… Обрывки мыслей, желаний… Несколько коротких фраз на древнем певучем наречии… Небо медленно поворачивалось перед глазами, в ушах теперь грохотало так, словно морские волны обрушивались сверху… Демона трясло, он хватал ртом воздух и давился им. Но он не успел. И это, возможно, спасло его. Резким ярким всплеском боли пространство вокруг захлебнулось криком. Аполлона швырнуло в сторону, и он упал на колени. Он даже подумал, что сейчас у него разорвется голова. Нельзя даже сжать ее, не хватит сил поднять руки.. С тихим треском по алтарю вдруг пробежала трещина, и он разломился надвое. И будто кто-то сдернул тяжелое покрывало - боль в перестраиваемом теле заметно ослабла. Дес на миг прикрыл глаза, собирая остатки сил. Дрожь проходила. Словно соки земли несколькими тонкими струйками потекли к нему из темноты… Он вбирал их все, и отвечал, не задумываясь… Наконец, последний судорожный вдох и Десмонд стал босыми ступнями в холодной траве. Опять стройный, пусть и несколько узкоплечий, тонкокостный, он выглядел изящным, но не хрупким, белая кожа оттенка слоновой кости, и чуть взлохмаченные сейчас мягкие черные волосы. - Теперь одеться.. – пробормотал под нос, но он был очень уставшим, и потому щелкнув пальцами, просто призвал к себе любимые мягкие джинсы. Натянул на обнаженное тело и подошел присел перед девушкой. Мягко коснулся ее руки: - Как ты? ...Молодец, отличный вопрос! - Демон в его голове захохотал довольный промахом Трэнтона-младшего — Ты только что овладел ей в грубой форме, а теперь спрашиваешь как она! Ничтожество! Посредственный маг. Самонадеянный глупец. Недоучка. Нерешителен. Слаб… - Заткнись! - почти выкрикнул Десмонд, и его руки разом вспыхнули до плеч. И охнула, обжегшись Дина. - О, черт! - демон решил прекратить испытывать судьбу, еще одной трансформации туда-обратно он просто не выдержит. Сосредоточился, скрипнул от напряжения зубами и заставил огонь потухнуть. Подом подхватил начавшую было сопротивляться девушку на руки, качнулся на нетвердых ногах, но устоял и выбежал за пределы Круга. Замер на несколько мгновений, собираясь с силами, и «прыгнул» Они вынырнули в холле уютного маленького домика в Риверсайде. - Все, Диночка, ты уже дома, теперь все будет хорошо... Ох... как же так вышло? - он бормотал какие-то бессмысленные успокаивающие слова, а сам тем временем отнес девушку на кухню и аккуратно усадил в удобное плетеное кресло. Сам подошел к столу и нажал на кнопку, включая чайник. Закрыл глаза и постарался представить себе шкаф для ингредиентов в лаборатории отца. Мысленно начал перебирать содержимое ящичков, коробочек, и баночек.. Наконец кивнул, потянулся и на столе перед ним появился пучок какой-то засушенной травы. Немного поколдовал над чашкой, и повернувшись, протянул ее Дине. - Все готово. Дина, пожалуйста, выпей это. В чашке плескалась мутно-желтая жидкость. Девушка задумчиво посмотрел на Деса. Тот невозмутимо пожал плечами: - Тебе станет легче... ну и … ты же не хочешь себе маленького демоненка, ведь так? Вяло усмехнувшись, Десмонд отвернулся и подошел к окну. … Что-то она мне сейчас скажет... Но думается мне придется корректировать память, черт... Морщась от отвращения, он подумал о том, что он мог бы уметь работать с чужой памятью и получше. Экспериментировать на Дине не хотелось.
Black Canary: - Все, Диночка, ты уже дома, теперь все будет хорошо... Ох... как же так вышло? Поначалу она сопротивлялась, не хотел ни видеть, не ощущать, но затем безмолвно подчинилась. Также молчаливо выпила протянутую кружку чая. Однако… При одном упоминании демоненка ее природа словно бы пришла в движение и мысли стали не тем, что были прежде. Дина подняла на Десмонда полный слез глаз и также опустила. Как же она порой хотела этого маленького счастья, но именно из-за нее самой она не могла подарить ни себе, ни Оливеру, того маленького лучика солнца, что украшает каждый дом. Теплый, на вкус приятный напиток, и такая привычная обстановка дома. Ни слова о разодранном платье, болезненно покалеченных мышцах бедер и живота, воспоминаниях, будто ни о чем. Мне кажется я будто перемещаюсь с одной страницы книги на другую, и словно бы меня там нет… А все… же… О чем ты думаешь, Дина Лорел Лэнс Куин? Чего ты хочешь? Она молча отстранила от себя уже пустую чашу и взглянула краем глаза на Десмонда. Казалось, он был прежни. Однако она помнила еще тот ужас, что охватил ее на острове, ту боль, что она испытала в круге, ту радость с которой он был почти разрушен, ведь так и было. Хвати ей всего чуть немного более сил и камни превратились бы в песок, но она была слишком утомлена сама собой. Лорел медленно поднялась со своего места и подошла к юноше со спины. Ах, если бы на его место был другой, пусть не такой прекрасный и желанный, но такой родно, она бы обняла его, провела рукой по русым волосам, попыталась бы снять маску, сняла бы ее без помех и далее… - Это урок о том, что не стоит играть с огнем, - сказала она полушепотом, обнимая Десмонда за талию и щекой прижимаясь к его спину. Это уже было не чудище, но почти человек, с почти человеческим тепло, так необходимым сейчас ей. – И все равно я играю с ним…. Она сделала шаг вперед, так, что они оказались с юношей почти лицом к лицу. Тонкие руки взяли лицо Десмонда в свои и приблизили запечатлев поцелуй на уже холодных губах. Долгий и мимолетный в то же время. - Это был урок, - прошептала она в губы юноши, смотря в еще такие потусторонние глаза, а дрожащими руками держа его лицо. Дина чуть отстранилась и опустила взгляд, затем вновь подняла его и, словно бы поддаваясь мимолетному порыву, заключила Трентона в свои объятия, прижимаясь лицом к его шее, вдыхая недавний запах адского пламени, которым было объято его тело, словно извиняясь за то ,что позволила себе осквернить то место, позволила себе преобразить его.
Apollon: За окном разгорался рассвет. Там, в маленьком дворике возле дома, под тяжестью росы склонялась трава, ночь еще цеплялась за деревья, и под ними наверняка было холодно. Или это только казалось Десмонду, у которого холодели пятки от одной мысли, как это – пройти по этой траве босиком. После своего пылающего огненного состояния температура человеческого тела казалась ему невероятно низкой, и он начинал мерзнуть. Стараясь не думать о том, что делает, Дес зябко повел плечами, отгоняя внезапный озноб, дернул задвижку и толкнул раму. Окно легко открылось. Упершись ладонями в подоконник, Аполлон глубоко вдохнул сырой летний воздух, и прислонился к стене у окна.… Хотелось просто стоять и вслушиваться в эту тишину... И в этот момент Дина прижалась к его голой спине. ….От чего же эта легкая печаль?…. Она волной накрыла девушку, и Дес легко уловил ее тягучие нотки. Дина что-то говорила, но он не слышал, теперь она согревала его, и Десмонд тонул в этом тепле и чувствовал лишь легкую грусть и что-то еще… Что-то гораздо более горячее и сокровенное.… И Дина взяла его лицо в свои ладони и заглянула в глаза… Демон слабо застонал, прижимаясь к давно желанному телу, обнял, запустив пальцы в золотистые волосы, еще не вполне осознавая, что именно происходит. Немного удивленный теплотой и нежностью ее голоса, Дес придвинулся к Дине, обнял ее и поцеловал в висок. – Диночка, малышка моя... Не гони меня, прошу тебя... Хоть ненадолго. Застенчиво улыбнувшись, юноша уткнулся носом в ее волосы и закрыл глаза. Перед мысленным взором вдруг нарисовалась непрошеная картина - гордая и одновременно нежная складка губ, яркие небесно-голубые глаза, темные ресницы – не особенно длинные, но пушистые и такие щекотные. Изогнутое в страстном порыве удивительно хрупкое и одновременно сильное тело, полуоткрытый рот... …Тьфу! Да что со мной?! Она, наверняка ненавидит меня… Погрязать в жалости к себе... Прекрати себя жалеть, Десмонд Трэнтон, пока кто-нибудь еще не решил, что ты достоин жалости... Потому что тогда жалеть уже будет некого... Демону вдруг стало по-настоящему стыдно. И за то, что позволил себе непостижимую слабость – жалеть себя, и за то, что обидел эту чудесную девушку и сделал ее несчастной… Он взял ладошку Дины в свою и несильно сжал, сказал тихо, но уверенно: – Я хотел бы остаться, – Дес поцеловал теплые маленькие пальчики. – Спасибо тебе... Эй, ну что ты? – он осторожно отер слезы, большим пальцем очертив полукружия под покрасневшими глазами. – Храбрые девочки не плачут. А ты сегодня была очень храброй…Ну-ка, идем... Аполлон за плечи повел девушку обратно в комнату, усадил в кресло и вынул из воздуха пару бокалов с вином. - Вот теперь выпей со мной, Дина, - непривычно мягко улыбнувшись, сказал он. Несколько глотков они сделали молча, а потом Дес притянул одаренную к себе и запечатлел на ее губах горячий, властный поцелуй. – Можно? - в его глазах опять плясали язычки пламени.
Black Canary: Порой самые безумные и мысли идеи охватывают нас невзначай. Застают врасплох, когда всего за секунду мы должны решить, каким же будет наш следующий шаг. Может, мы поступим верно, а может наоборот – оступимся, и тогда никто не сможет предотвратить наше падение в самую бездну. Однако здесь и сейчас, Лорел почему то была уверена в одном единственном человеке, или не человеке, скорее, который не смог бы ее спасти, но изменить свой уютный до того, притворно счастливый мир она была бы рада. Она лишь немного пригубила вина, ведь куда более пьянящим сейчас напитком был тот, кто находился рядом с ней. Минута сомнения и вечность колебания. Как давно она не ощущала подобного тепла, теперь не такого ужасного, словно до этого не было ночи, словно новый день начался прямо сейчас. Как давно она не могла попрощаться на сладостный миг со всем остальным миром. Возможно, это была тоска, или просто прихоть, по-настоящему женский каприз. Говорят, первый поцелуй самый короткий, а последующие становятся длиннее самой бесконечности, наверняка люди рассуждающие на подобные темы никогда сами не испытывали эйфории, когда губы другого человека мягко ласкают твои, когда тепло чужого дыхания приближается к тебе, и когда ты снова приходишь в себя, не помня и не стараясь вспомнить промелькнувшее чудо. Здравый рассудок кричал, что пора остановится, пора все же проявить волю, стойкость, быть неприступной, четко дать понять юноше, что ничего не будет, что любая надежда тщетна, что сердце принадлежит одному лишь человеку, пусть и не достойному порой. Но кто слушается разума в такие минуты? Все поддаются чувствам. Губы Дины расплылись в нежной улыбке, рука провела по щеке Десмонда, очерчивая контур лица. - Можно, - почти шепотом, почти мысленно произнесла она, не сдаваясь, но, соглашаясь, принимая тот дар, ту возможность что дает судьбы лишь единожды. Да, позднее она пожалеет об этом, позднее она будет смотреть на свое отражение в зеркале с нескрываемым отвращением, и никогда уже она не станет прежней – беззаботной, веселой, не оглядывающейся назад и не жалеющей ни о чем. Но это будет после, потом, когда-нибудь через несколько лет. Все началось с Евы и продолжается до сих пор, мы такие создания, мы не можем быть одни, мы не можем быть слишком холодными к окружающему нас миру… Она сделала шаг назад, мимолетно беря юношу за руку, легким движением, будто бы и не касаясь ее, проведя тонкими пальцами по ладони, сомкнув затем и также стремительно разомкнув непрочный замок, смотря в глаза, или точнее в самый огонь, более дружелюбный чем раньше, но не менее опасный, не менее всепожирающий, напоминавший о том, что есть такое создание - феникс, не боящееся окунуться в подобное пламя. Затем снова шаг навстречу, на этот раз слишком вплотную, слишком близка она к нему, почти чувствуется, как бьется его сердце, ровно, спокойно, но так громко. Взор голубых глаза опустился, будто бы в смущении, пальцы обратились к плечам, сомкнулись на бретельках почти целого платья, опустили их вниз и позволили легкой ткани упасть на пол, лаская белоснежную кожу. Не Адам, но… - Аполлон, - она подняла взгляд, прикоснувшись ладонями к его груди, к обжигающе холодной коже сказочного божества.
Apollon: - Наверное, я сплю? – счастливо вздохнув, спросил Дес, и улыбнулся девушке. А ответ на его вопрос отразился в двух бездонных озерах – глазах Дины. Она смотрела ему прямо в лицо, которое уже не пугало ее, и улыбалась. - Отомсти мне, – прошептала он. И ее маленькая ручка легла ему на грудь и лишь имя в тишине… С этого момента Десмонд перестал принадлежать себе. Губы, уже однажды опьянившие его, снова повергли демона в водоворот неведомых прежде ощущений, память о которых оставила у него смутную тоску. Так... хорошо. Каждое прикосновение, каждый слабый стон... Все пробуждалось в нем в предчувствии высшего блаженства, которому ничто теперь не могло помешать, упоение охватило его с такой силой, что он немного испугался – Не уходи, – прошептал Десмонд, жадно целуя девушку. – Только не уходи... Прерывисто дыша, она откидывалась назад, пытаясь ускользнуть от его ласк, которые открывали ей все новые и новые истоки наслаждения, и тогда Аполлон аккуратно подхватив ее на руки, отнес на мягкий диванчик в гостиной. Тихо застонав, Дес помог ей справиться с остатками одежды – своей и ее, а потом последние возражения и остатки разума унесло ураганным порывом. Всей тяжестью вмяв хрупкое тело девушки в диван, Дес уже не осознавал, кто из них ведущий, кто ведомый, кто из них кто и есть ли тут что-то, кроме огня, жадно поглощающего все вокруг. – Дина... Что же ты со мной делаешь? Поцелуи стали болезненными – кожа под прикосновениями горела и плавилась от возбуждения, которое все никак не могло найти выход. С неутомимым терпением он снова и снова начинал ласкать ее, и с каждым разом она становилась все покорнее, все горячее в ответных ласках, и молящие глаза ее лихорадочно блестели. Она то вырывалась из его объятий, то приникала к нему, и когда возбуждение, с которым она уже не могла совладать, достигло апогея демон одним решительным, но плавным движением толкнулся в жаркую тесноту, заставив Дину откинуть голову назад и зажмуриться. Она, впрочем, вскоре крепче обхватила его бедра ногами и слегка приподнялась ему навстречу…. Девушка вскрикнула, подавшись к нему, и Десмонд сам не удержался от стона. ...Как же сладко.… А потом все завертелось перед глазами. Все запело. У каждой вещи был свой голос, и голоса эти сливались в дивный хор, и в пении только и можно было разобрать: - Дина... О, Дина. – Да! – легкое тело выгнулось под ним, разметались на подушках длинные светлые волосы. Аполлон опустился на Дину, целуя мягкие губы, тяжело переводя дыхание. Девушка обняла его, провела по спине кончиками пальцев, нащупала в стороне легкое покрывало и набросила его на своего демона. Тот улыбнулся, скатился с одаренной и уютно обнял ее, смущенный той сумятицей, что воцарилась в его голове.
Black Canary: Последние сомнения улетучились, ничто больше не напоминало о мире, расположенном вне стен дома, даже сама обстановка уже не была декорациями, вокруг словно и не было ничего, вакуум, пустое пространство, наполненное лишь ее мыслями, чувствами и его. Всего одно легкое движение, одно слово и подобно тому, как роза выбивает всадника с лошади, так и бессловесное согласие уничтожило всю гордость, весь наигранный пафос безразличия, еще существовавший доли минут. Пьянящий аромат, едва видимый, едва чувствуемый, не относящейся к этому миру, не принадлежащий ему, иллюзорный и мифический, как и все то, что сейчас происходило между ними. Невозможность выразить что-либо словами, не желание что-либо говорить, Дина молча ласкала взглядом прекрасное тело Десмонда, лукавая улыбка играла на устах едва их губы расходились после сладкого поцелуя, она дразнила его, она еще больше старалась разжечь то пламя, что полыхало в глазах демона. Сгореть без остатка, растворится, при этом наслаждаясь каждой секундой пережитого, - было ее целью. Он подхватил ее на руки. "Что же ты со мной делаешь?" Но девушка не отвечала, лишь лукавая улыбка, чуть качнуть головой, прижаться к нему сильнее, прочувствовать его тепло, тихо наслаждаться страстным порывам, когда ласки тела становятся грубее, если не яростнее, когда внутри просыпается настоящий зверь, и кажется будто он разорвет тебя изнутри. Такого не было. Такого давно не было. Никогда. До сегодняшней ночи прикосновения к ее телу были как стук крыльев мотылька о ночное стекло, едва слышимые, едва чувствуемые, острожные, будто Дина была сделана из тончайшего хрусталя, повредить который ничего не стоило. Возбуждение нарастало с каждой секундой, и она готова была поклясться что сейчас сойдет с ума. Желание, непреодолимое, все больше охватывало ее, все больше она понимала, что хочет обладать мужчиной находящемся рядом, полностью, без остатка всем, слиться с ним в единое целое. Боль. Стон. Она откинула голову назад, рот открылся в беззвучном крике, дыхание перехватило, а сердце будто остановилось. Лорел перехватила Аполлона ногами, поддалась чуть вперед, ощущая его горячее дыхание у себя на щеке. Эйфория последовавшая после заставила руки сомкнуться на спине демона, ногти впились в нежную кожу, пытаясь хоть так ухватится за частицу реального мира, не потерять нить связывающую сознание со всем остальным. Девушка нежно обняла приникшего к ней юношу и накрыла его легким покрывалом. Дыхание Десмонда было неровным, напряжение медленно спадало, а мысли восстанавливали свой привычный ход. Дина чуть улыбнулась ему и обняла за плечи. Так было приятно чувствовать его возле себя после всего произошедшего, знать, что это не было сном, очередным ночным видением, ускользнувшем с первыми лучами солнца. Сейчас он казался ей самым прекрасным, что возможно было бы увидеть в этом мире, самым теплым и приятным. Она поплотнее прижалась к нему, словно замерзла, и легко поцеловала в подбородок, затем чуть приласкавшись щекой о щеку. Говорить что-либо она не хотела, так как боялась нарушить ту гармонию, что воцарилась сейчас между ними. [отыгрыш завершен]
полная версия страницы