Форум » Реальное время » New Beginnings [Lonely Shepherd & Baron Zemo] » Ответить
New Beginnings [Lonely Shepherd & Baron Zemo]
Baron Zemo: Время: 2011 год, Гражданская Война. Место: Нью-Йорк, корона Статуи Свободы. Пролог: в одно из временных убежищ Мишель Камю приходит запечатанный конверт с рукописным посланием следующего содержания: "Мадемуазель Камю, Приглашаю Вас посетить клуб "La Paloma" сегодня в 23:00. Учитывая последние события Вашей жизни, я убежден: у нас не будет недостатка в темах для обсуждения. Буду ждать. Искренне Ваш, Доброжелатель".
Ответов - 7
Baron Zemo: "La Paloma", расположенный в одном из уютных переулков Гринвич-Виллидж, был излюбленным местом встречи представителей богемы, которые засиживались здесь до утра, обсуждая последние театральные постановки, премьеры "элитарного" кино и выставки в картинных галереях. Подступы к парадному входу были неизменно в идеальном состоянии, очищенные от снега и скрывавшегося под ним мусора, а скромно оформленный фасад наводил на мысль о местечковости, но лишь на поверхностного наблюдателя: человек, имеющий представление об архитектуре, вместо невзрачной оболочки видел недосказанность, которая говорила как минимум о хорошем вкусе. Как и в политике, в искусстве многое зависит от умения вовремя промолчать, позволить зрителю додумать смысловую подоплеку за автора, вместо того, чтобы распаляться в пышных, но безвкусных излияниях, и таким образом руководство клуба в известной степени придерживалось политики изоляции: далеким от искусства людям просто не приходило в голову даже задержаться рядом, несмотря на то, что двери клуба никогда не оставались запертыми. Переулок был достаточно узким, чтобы здесь никогда не собирались толпы народа, и лишь из окон близлежащих домов, выходивших внутрь, можно было видеть, что происходит внизу. Но сегодня людей в клубе не было вообще. Вместо веселого смеха и звуков меланхолично перебираемых клавиш рояля - тишина, прерываемая лишь хрустом снега под ногами, который заканчивался в нескольких метрах от порога. Окна темные, но дорожка по-прежнему расчищена, что явно не свидетельствовало в пользу заброшенности. Дверь закрыта, но не заперта, а если ее приоткрыть - изнутри в крохотный переулок начинает пробиваться теплый свет. И вот дверь раскрыта нараспашку, и перед посетительницей - неровный, как будто поспешно вырезанный в пространстве портал, пылающий ярким, но не обжигающим огнем. Кто знает, куда он ведет? Но ведь это так легко проверить. Сегодняшний вечер во всех отношениях был особенным. Руководство неожиданно объявило о профилактических работах внутри Статуи, начисто закрыв приток посетителей и не предупредив об этом заранее и сославшись на необходимость срочных ремонтных работ. Паромы прекратили провоз пассажиров на остров и только теснились на пристани, в то время как служащие провожали разрозненные группки толпившихся внизу разочарованных посетителей на корабли. Гельмут Земо стоял лицом к окнам, выходящим на нью-йоркскую гавань, а его мысли были погружены в предстоящую встречу. Из всех людей, которые действительно прошли какие-то вехи в своей жизни, она была одной из самых интригующих, чьи мотивы, впрочем, вполне вероятно, были скрыты даже от нее самой. Когда человек делает первые шаги в своей новой жизни, ему нужны те, кто сможет направить его в правильную сторону, вот только союз в известной степени предполагал взаимность. Гельмут еще раз перебрал в голове все известные ему факты о новом состоянии Камю. Образы девушки в самом центре Латверии, затем в замке Виктора фон Дума проходили сквозь фильтр, отсеивающий все мелочи, кроме тех, которые явственно говорили о ее образе мысли. Управлять подобным человеком будет не самым легким вызовом, но игра определенно стоила свеч. Когда Мишель сделала свой первый шаг из портала, на его лице появилась слабая улыбка, которой он сопровождал каждое ожидаемое им событие, благо с обретенными недавно способностями таких событий становилось все больше и больше. Он был одет в темно-синий костюм, однако маска отсутствовала, открывая аристократические черты лица и полное отсутствие каких-либо повреждений, оставшихся на нем после недавней встречи с Пастушкой. - Мишель Камю. Наша последняя встреча была не самой вдохновляющей на возможное сотрудничество, и я искал возможность исправить свою ошибку. Надеюсь, путешествие не доставило вам неприятных ощущений?
Lonely Shepherd: - Последние события моей жизни? Забавно. - Мишель заинтересовано рассматривала письмо, держа его кончиками пальцев. Она поднесла его к лицу, и, прикрыв глаза, вдохнула его запах. Бумага и чернила. Без единого намека. Почерк был ей не знаком, однако она редко запоминала подобные вещи. Француженка небрежно отложила записку на столик. В ней больше не было смысла. Довольно интересный случай. И кто же это мог быть? Вероятно, кто-нибудь, обладающий способностями, явно первосходящими возможности Тайных, или Могучих Мстителей. Быть может, Саймон? Камю шумно вдохнула. Она разучилась боятся. Смерть ей не страшна. Боль была привычной как утреннее солнце, а огорчение являлось соратницей. Даже прошлое, оставленное позади, являлось для неё лишь будущим. Ведь ничего не осталось из прошлой жизни. Кроме некоторых людей... Не каждое послание могло достигнуть её, однако сумевшее действительно заслуживало внимания. Даже не учитывая вложенного в него смысла. Но когда в попавшем в её руки письме молвилось о тех вещах, которые были доступны не каждому, это действительно вызывало интерес даже у столь отбившейся от общества и всего, что происходило в нём и с ним, особы. Мишель не считала эту просьбу о встрече западней. Ведь тот, кто смог вычислить её, не пытался бы выманить магессу из её дома для расправы, а нанес бы визит к ней лично. Правда подобный индвид должен был обладать воистину могучей силой. Впрочем, нынче мало кто знал о том, какие горизонты были открыты для перерожденной Одинокой Пастушки. Мало кто, но не автор тех строк, покоящихся на дубовом столе. Одиннадцать часов. Время являлось для Мишель инструментом, коим она овладела превосходно. Существа, неподвластные ему, перестают трепетать. Жажда вынуждает учится, а сущность делает обучение легким и приятным. Изумительный симбиоз. Это место являлось чем то не совсем простым. Мишель просто ощущала в нем некий дух. Возможно, дух эпохи, однако нет. Скорее всего - энергетика. И отрицательного было слишком мало, что бы подозревать западню. Улица была обмерзшей. Белый снег приятно скрипел. Ветер спал в закоулках. Было темно, однако тьма давно не являлась господом над людьми мегаполисов. Шум машин и прохожих раздавался из конца переулка. Там кипела рутинная жизнь. А это место, казалось, было отрезано от времени и реальности. - И никакой магии. Ей нравились такие места. Очень. Именно потому, в её новом убежище время плыло столь медленно. Возможно - отголосок прошлого дара, позволявшего ощущать секунды минутами, а минуты днями. Сейчас, это было не самым интересным. Мишель стала напротив двери. Тишина. Внутри никого не было, она это ощущала. Никого, кого бы она могла ощутить. Легкий жест двух пальцев, и тень от ручки двери оплела её, и потянула вниз, открывая. Камю держала дистанцию, не спеша входить прежде чем увидит - куда. - Разумеется. - Подумала Одинокая Пастушка, поняв что не так было с этим местом. Простарнственный разлом был скрыт за дверью помещения. Демон? Нет. Природа этого разлома не пахла демонической магией. Мишель успела запомнить сей смрад ещё будучи ученицей Доктора Дума. Портал не пах ничем. И это говорило о том, что природа его являлась естественной. А подобное способны творить существа, наделенный космической энергией. С каждой секундой, будущая встреча набирала всё больший интерес. Мишель не стала медлить, и вошла в портал. В ноздри ударил более чистый воздух. Приятный и теплый. А встреча с тем, кто ждал за порталом, являлась смесью легкого изумления и неожиданности. - Кто бы мог подумать? Мой излюбленный полузлодей, о котором я успела даже позабыть. - Слишком невежливо ответила Пастушка Гельмуту Земо, даже не смотря на то, что многие вещи она нынче пересматривала совсем в ином свете. Однако если он позвал её, значит стерпит её своенравие. Поначалу. - Если твой язык столь остр, как и тогда, то я не стану пачкать руки. Первый и последний раз. Думаю, что тебе есть что мне сказать, пока я здесь. Сейчас Мишель проявляла великодушие, сама предлагая выслушать того, кого в прошлом презирала словно величайшее бедствие. У неё, разумеется, были вопросы, однако она решила отложить их. Она даже не желала сейчас спрашивать о том, как он разыскал её, и как смог узнать что с ней случилось, если это, разумеется, не было блефом. Подобные люди всегда имеют что сказать, если сами приглашают тебя. Мишель так же не стала коментировать "новое" лицо барона, считая это абсолютно не нужным. Так же, как и не стала коментировать ту энергию, которую он излучал. Во время последней их встречи, Мишель не могла бы ощутить её, однако она не была уверена, что полузлодей ею обладал тогда. Стоило запомнить природу того ,что исходило от личности, стоящей перед ней. Француженка расстегнула пальто. Здесь было достаточно тепло. Она небрежно поправила сниспадающие до уровня груди волосы, цвета вороньего крыла, и с любопытством изогнула бровь, ожидая того, что же скажет её бывший, а возможно и будущий недруг.
Baron Zemo: Слова Мишель не выказали на лице барона никакого намека на бурные эмоции, только выражение укоризны во взгляде и тонкая складка у губ сообщили о том, что он не воспринял ее реакцию как нечто само собой разумеющееся. Было лишним упоминать, что он убивал и за меньшую дерзость, но то было в прошлом, и к тому же у нее были существенные резоны для недоверия, не так ли? Их предыдущая встреча закончилась недвусмысленной угрозой со стороны Земо, а сейчас он был как никогда близок к тому, чтобы вернуть ту злополучную пощечину. С другой стороны, было мало людей, столь же далеких от супергеройской патетики с воинственными воплями, которые непременно должны привлечь к себе внимание противника, или сомнительными остротами, что для отдельных представителей этого вымирающего вида, видимо, являлись дешевым горючим для самоутверждения. Если бы он желал кому-то смерти, то использовал бы свои недавно обретенные способности в полную силу, не давая противнику возможности подготовиться и не тратя время на глупое рыцарство. Его нынешнее поведение должно было недвусмысленно свидетельствовать о чистоте намерений, или, по крайней мере, о том, что в них не входило убийство девушки. В сознание Гельмута в какой-то момент прокралась тревожная мысль: не сочтет ли Камю это своего рода пренебрежением, словно он и вовсе не считал ее достойной противницей. Ведь насколько Барон знал эту девушку, гордость была самой сильной и непробиваемой частью ее характера. Правда, он знал и то, что было известно любому манипулятору: наши сильные стороны одновременно являются и слабыми. - Более правильно будет "антизлодей", впрочем, вопросы терминологии - последнее, что занимает меня в этот вечер, Мишель. О, и я полагаю, мы знакомы достаточно, чтобы называть друг друга по имени, - улыбка сошла с губ Земо, и с пару секунд он задумчиво молчал, позволив их взглядам соприкоснуться, прежде чем заговорить вновь. Затем барон галантно протянул ей руку, приглашая разделить зрелище на металлическом мостике, который поднимал зрителя достаточно высоко, чтобы через длинное, изогнутое дугой окно в короне насладиться панорамой вечернего города. Мрак постепенно опускался на Нью-Йорк, и многочисленные огни, загорающиеся тут и там, напоминали о тех временах, когда этот город еще был невинен. Земо говорил размеренным тоном, в котором не было ярких эмоций, только проглядывала некая тоска, которая обычно снедает человека, желающего изменить то, что изменить невозможно. - Говорят, у любого города есть душа. Если это так, то Нью-Йорку принадлежит душа какого-то трогательного лицемера. Он был рожден, веря в американскую мечту, вскормлен гордостью и осознанием своей правоты и не осознает, что его действия ведут к катастрофе. Это наивный Клайд Гриффит, не подозревающий о том, что его жизнь - трагедия. Я никогда не устаю любоваться Нью-Йорком, но вглядываясь на него, не могу не чувствовать, что он смотрит на меня в ответ. Это молчаливый крик о помощи, который могу слышать только я. Не удивительно ли, что самый заселенный супергероями город в мире стал самым беззащитным? Герои минувших лет не оправдали возложенных на них ожиданий, и это не их вина. Они слишком долго были в этом деле, чтобы видеть картину целиком. Слишком погрязли в мыслях о своих трудностях и самопожертвовании, в чувстве вины перед теми, кого не смогли спасти. Эти мысли способны свести с ума, и, в конечном счете, боясь этого, они притупили чувство долга. Это превратило героев в самодовольных жирных копов, из тех, для которых работа, перед которой они поначалу трепетали, давно превратилась в рутину. И то, что они сделали с тобой - всего лишь часть этой мозаики. Они способны помочь миру ничем. Правительство? Они могут провести очередную декоративную реформу, но приведет она к таким же декоративным результатам. Падение героев слишком глубоко, и его не измерить размашистыми подписями в бланках регистрации. Но мне удалось найти выход лучше, - Гельмут промолчал, как будто собираясь с мыслями после пышного вступления. - Я создаю свою супергеройскую команду и был бы рад видеть тебя в числе новых героев. Если ты решишь отказаться, тебе необязательно уходить в тень, - он плавно повел рукой в сторону все еще открытого портала. - Также я не имею намерений преследовать тебя в дальнейшем, либо подсылать к тебе кого-то из своих людей. Ты полностью вольна в своем выборе, и я убежден, что именно это подтолкнет тебя к верному решению.
Lonely Shepherd: Перестать дивится виткам судьбы? Это невозможно. Однако больше Мишель была удивлена тому, что она не получала послания во снах о том, что ей уготована подобная встреча. Возможно, это значило то, что сей момент был в эпохе этого мира довольно важным. Или, как можно было бы ещё выразится, момент на этапе жизни самой Пастушки, которая считала себя вне времени и вне событий, существуя отдельно от целого мира, и посещая его лишь по собственному желанию. Она лишь усмехнулась, опустив взгляд, на первую реплику Земо, считая её совсем не нужной, и про себя давая ему шанс говорить дальше. Дело убийства этого человека состояло из пары долей секунд, во время которых его собственная же тень, заставит его провалится по грудь в мир теней, а затем стоит лишь закрыть дверь между мирами, и тело барона будет не способно к жизни. И всё это произойдет за каких то жалких пару секунд. Довольно нелепая участь для человека, со столь насыщенным прошлым и со столь большим потенциалом. Однако мысли о расправе над этой чумой, как Гельмут Земо, стоило отложить на время. Мишель даже ничего не сказала насчет того, что он назвал её по имени. Она вела себя спокойно и хладно, абсолютно не выдавая ни намерений, в случае неудовлетворительной беседы, уничтожить Земо, ни каких либо иных эмоций. Всё же контролируя столь колоссальный запас сил, её навык владения собою, и концентрации, был на высоком уровне. Да и новая сущность оставила свой отпечаток, делая её манеры ещё более флегматичными. Взгляд. Но его глаза были пусты. Мишель не увидела в них ничего ни отвратного, ни притягивающего. Словно они были лишь двумя стеклянными объективами, за которыми скрывались микросхемы. Вскинув брови в ответ на руку барона, Мишель самостоятельно поднялась на мостик. Это было само собой разумеющимся, и даже не требовалось в коментариях. Она стала слева от Земо, всё ещё держа руки в карманах пальто. Странно, что он не попросил её высунуть их. Видимо, абсолютно не опасался ту, кто его презирала, и на то у него были причины. Возможно, эта энергия, которая стала ощущатся ещё сильнее, стоило Мишель приблизится. Разумеется, сама Пастушка так же не боялась никаких подвохов со стороны Земо, считая, что даже обладая своей новой магической игрушкой, он не способен был сделать с ней ничего серьезного. Так же она знала, что в любой миг Земо готов был защищатся. Его выдержка была такой же прекрасной, и позволяла ему скрывать подобное. Так же Мишель потребовалась её собственное самообладание, что бы выслушать вступительный монолог Земо до конца. Она рассматривала светлые, яркие огоньки ночного города, вслушиваясь в его интонации и произношение. Талантливый оратор. - Ты знаешь, что на этот город, как и на эту страну, мне абсолютно плевать. Быть может, для меня ещё что либо значит отчий дом, не более. Однако судьба этих мест сбора миллионов и тысяч бездушных овец мне не интересна. - Она говорила не спешно, и с тактом, а интонации её холодного голоса были спокойны и вальяжны. - И говоря о овцах, я имею ввиду всех. - Мишель многозначительно посмотрела на собеседника. - Политика - это лишь средство контроля, а не идея развития общества. Выражу свою мысль короче - мне не интересно. - Мишель полностью обернулась к Земо. Сейчас она была на каблуках, потому выглядела немного выше, чем было на самом деле. Однако до роста Гельмута ей всё равно было ещё не близко. Впрочем, вопрос роста совсем не волновал магессу. Она смотрела прямиком в глаза Земо, и даже не думала как то реагировать на его "великодушие", которое выражалось в том, что она вольна идти и он не станет её донимать. - Я всегда вольна в своем выборе, Земо. И я поведаю тебе о том единственном, что я ценю. Возможно, нашпионив, ты и сам сможешь мне об этом сказать. Но я боюсь, что ты скажешь что-нибудь не то. - Мишель вновь повернулась к городу. - Но сначала - я слушаю тебя. Дальше. Расскажи мне - почему я должна была бы сказать да.
Baron Zemo: - Я лишь пояснял свои мотивы, а не агитировал тебя на вступление в революционную партию. У каждого в моей команде свои резоны делать то, что мы делаем, - спокойно пояснил Земо в ответ на довольно резкое высказывание Пастушки. С ней он вел себя предельно сдержанно, давая понять, что не заинтересован в схватке, но был морально и физически готов к ней, и последнее выражалось не в напряженности, а скорее наоборот - в невозмутимости, которая не могла не скрывать за собой готовности к любой атаке. Благо, его способность наблюдать будущее через пространственно-временные разломы позволяла свести неожиданности к минимуму, а перед встречей он скрупулезно просмотрел все варианты развития событий, заглянув в соответствующие им параллельные вселенные. Так что не было бы преувеличением сказать, что в случае схватки Мишель будет попросту нечем его удивить. У него, в свою очередь, еще оставался про запас старый добрый вариант: разрезать Камю на части порталами, которые раскидают ее по временным карманам - и займет это гораздо меньше двух секунд, благо перевес в скорости и реакции на сей раз был на его стороне. Это, конечно, не так эффектно как патетические вопли героев перед схваткой, но Барон определенно не собирался полагаться на случай, имея дело со столь опасным противником. Приятно видеть здоровый практицизм хоть в ком-то из будущих членов моей команды. Ей определенно стоит научиться здоровому лицемерию, которое присутствует в отношениях в любом коллективе, иначе она быстро станет изгоем среди моих героев, но пока это милое чудачество не мешает моей работе, у нас с ней не будет проблем. - Для начала я восстановлю твою репутацию, которую из своей наивности и суперменских амбиций разрушил наш общий друг Саймон. Я заставлю людей считать тебя героем и открою им глаза на то, что с тобой сделал Ротуэлл - причем так, что у них не возникнет и тени сомнений в том, что произошло на самом деле. У тебя есть все гарантии того, что Мишель Камю перестанут преследовать и снимут с нее все обвинения. Как я понимаю, Андрей не сделал того, что обещал? - в голосе Гельмута появилась вопросительная интонация, в то время как его глаза были обращены к Мишель, выражая что-то, отдаленно напоминающее участие, если только долгие годы, проведенные во лжи, не стерли окончательно способность сопереживать, в чем он и сам порой сомневался. - Ты можешь быть уверена, что мое слово - это слово человека, который имеет представление о чести независимо от того, согласилась ли ты провести с ним ночь. Есть и еще один аспект, который я хотел бы выразить для тебя предельно доступно, чтобы избежать взаимного непонимания. Я знаю, что ты собираешься сделать с Красным Черепом. Тебе это не удастся. Я не стремлюсь задеть твою гордость, а всего лишь констатирую факт. Он будет знать о твоем появлении задолго до того, как тебе придет в голову навестить его в собственном логове, и даже если тебе удастся уничтожить его физически, он обернет это в свою пользу и вернется, чтобы вонзить тебе нож в спину, когда ты меньше всего будешь этого ждать. Как бы ты ни старалась, ты совсем не знаешь Йохана, а я знаю о нем все. Я был его учеником. Я знаю его историю, все мелкие слабости, все погрешности в его образе мышления и то, что до сих пор он не постарался их исправить. Он стар и предсказуем, но предсказать его могут немногие. И как ты теперь понимаешь, я - один из них. Все, что знаю о нем я, будешь знать и ты, Мишель. Он мне не нужен. Можешь забрать его себе, убить или сделать своей плюшевой игрушкой, - барон сделал небрежный жест, как будто сделать живого человека своей игрушкой для него действительно было в порядке вещей. Впрочем, так оно и было за тем скромным исключением, что, в отличие от Йохана, он не получал удовольствия, играясь со своими жертвами. Он воспринимал это так же, как и все остальное, что прилагалось к наследию Земо - как само собой разумеющееся. - Наконец, ты получишь и то, что можно получить лишь в компании людей, что каждый день спасают мир. Практику и опыт в использовании своих способностей - и не в лабораториях Доктора Дума, а в реальных боевых условиях, среди людей, которым приходится сталкиваться со всеми мыслимыми и немыслимыми угрозами во Вселенной. Нигде больше ты не получишь достойный тебя челлендж, как это называют американцы. Достаточно, чтобы облечь сухие знания в жизненную плоть.
Lonely Shepherd: Ведь если оставить поле, оставить стадо, то как можно его спасти? И волк является лишь счастливым случаем, если брать будет лишь больных и старых. Да насытится от сей пищи не простым является. Что ж, возрадоватся за случай. Возрадоватся тому, что хищники заставили зреть в ином свете. И драгоценного стоит это. Не лишь добро творит судьбу, и не лишь подле его плеча нужно быть, что бы иметь вес и место. Всё двулико, и никогда не имеет одного лица. Одного проявления. Там где свет спадал на землю живую, не могло не быть теней. Человек не был по сути своей злым и с гнилью. Он просто заплутал. Озлобился, обессиленый и отчаяный найти путь из тёмной рощи. Он встретился со страхом, а от страха - люди сходят с ума. Путаются в собственных желаниях, роняя грех, и неистово пытаются вырвать себя из собственных же оков, путаясь, словно в сетях, всё более. В итоге падая, и скатываясь по склону собственного незнания, прямиком в бездну забытия. Пастух. Одинокая явь. Как свет влияет на выбор и жизнь человека, так влияет и тьма. Одно без другого не существует, но лишь потому, что все привыкли считать лишь так. Изменить устой, можно с обоих плеч, будь то плечо сомнений и вседозволенности, или же благочестия и совести. Мишель слушала Земо, и её улыбка была легка и иронична. Прежде чем идти на войну, он изучил всё, о своем противнике. Что бы показать свою силу, и... - Не стоит, Гельмут. - Мишель подняла руку, прерывая его фразу сразу после имени "Андрей". - Я понимаю, твои намерения, и даже могу предугадать твои последующие реплики. Потому что я, как и тогда, вижу тебя насквозь. И знаешь, что мне нравится? - Шепотом спросила она, обернувшись к Земо. - Я не вижу в тебе того, что видела тогда. - Уголки её губ растянулись в восторженной полуухмылке. - Я вижу совсем другое. - Уже не в шепоте, но не громко, многозначительно произнесла магесса, чуть опустив взгляд, а улыбка сошла, как снег в оттепель. Далее, говорил только он, до самого конца. А она, лишь слушала, до конца, глядя на всё тот же, неизменный Ад, что был рядом. Под ней. И ним. Забавно было услышать о старике Йохане, которого Мишель, забавы ради, нынче, желала устранить. После произошедших реформ в стране, корпорация Шмидта, а Мишель была уверена, что Молотом руководит именно Череп, получила увешаную благодарностями смирительную рубашку. И зная с помощью милого существа, чью силу она взяла, что существа живущие больше остальных, думают о времени совсем иначе. А значит, что ещё не скоро Шмидт начнет предоставлять хоть какую-нибудь угрозу хоть какой-либо стране. Уопминание о Йохане, и намек на помощь в борьбе с ним, девушка восприняла лишь как приятный бонус, и никак внешне не отреагировала на него. Что ж, очередная команда, очередные подвиги. Лишь всё будет куда серьезнее, и совсем в ином свете. Более правильном. - Не каждое лекарство приятно душе и телу, и самые лучшие из них - труднее всего принять. И не стоит пачкать столь чудную речь, инородным сленгом. - Скорее в шутку, нежели в серьез, произнесла Пастушка. - Однако, прежде чем что либо сказать, - Она ненавязчиво стала перед Земо. Именно на том расстоянии, на котором они беседовали в первый, и, тогда так казалось, последний раз. - Сделай то, что так желаешь. Ты ведь - человек слова. - Произнесла Камю, и её фиолетовые зрачки просто пронизывали Гельмута, а губы едва изогнулись в улыбке.
Baron Zemo: - Порой трудность - бессмысленное плацебо, которое мы принимаем, чтобы чувствовать себя сильными, - парировал Земо. - Это механизм самозащиты. Человеческая слабость порождает веру в то, что все лучшее достигается потом и кровью, и круговорот житейских трудностей позволяет забыться, забыть, что мы - пешки в руках чего-то большего. Чего именно... Порой осознание этого не стоит усилий. Но не в нашем случае. Ведь ты избрала красную капсулу слишком давно, чтобы играть в их игры, Мишель. Именно поэтому ты здесь, а не среди них. Остановив свою плавную речь, Гельмут невольно улыбнулся. Как долго могла длиться эта игра в иносказания? С Черепом, Думом, Стракером, Арнимом Золой - его интеллектуальными ровесниками, - они могли продолжать до бесконечности, но разумеется не из чистого практицизма - ведь при схожести их мышления смысл всех этих попыток запудрить друг другу мозги красивыми словами был сведен к нулю, и по большей части они предпочитали им прямоту и откровенность, зная об опасности, которую каждый из них представляет для остальных. Эта игра существовала исключительно ради удовольствия и невинного желания потренировать свой разум в разгадывании аллюзий и способности видеть за отрывистыми репликами всю полноту того, что действительно намеревался сказать их оппонент в этой вербальной забаве. Гельмута же изрядно интересовало, насколько далеко простирается прозорливость и интуиция той, кто, по собственным словам, мог предвидеть его действия. От этого зависело ее дальнейшее положение в команде и его личная оценка, о которой она, разумеется, никогда не узнает. Ее следующие слова не были неожиданностью. Земо наблюдал этот вариант развития беседы среди десятков других, которые просмотрел перед тем, как отправить ей приглашение, хотя и не был уверен в том, что разговор повернется именно таким образом. Далеко не всегда его способности давали возможность точно предсказывать будущее, и одна версия развития событий имела столько же шансов на существование, сколь иная. - Желание и долг редко шагают в ногу. Но ты права, - Гельмут задумчиво поднял руку в белой перчатке, рассматривая ее с видимостью некой рассеянности в глазах. - У нас не получится работать вместе, пока я не верну тебе то, что обещал во время нашей первой встречи. Его ладонь двинулась по дуге и с силой обрушилась на щеку девушки, заставив ее пошатнуться, едва удерживаясь на ногах и ощущая тупую оглушающую боль, в то время как барон с интересом наблюдал за Мишель, анализируя каждое ее движение на предмет признаков ярости, которая была бы вполне естественна несмотря на то, что он лишь вернул долг. О, разумеется, это было очередное испытание, ведь в дальнейшем ей предстояло терпеть причуды своих напарников, что иногда казалось гораздо хуже какого-то удара. Умение побороть свою гордость, которая была несомненной ахиллесовой пятой Пастушки, говорило бы о силе воли, что поднимало планку ее потенциальной опасности. Также, учитывая, чьи способности Гельмут имел удовольствие использовать, его физической силы было бы достаточно, чтобы одним ударом превратить лицо своего врага в кровавое желе, но подобное действие было лишено как смысла, так и достоинства. Они были союзниками, поэтому барон прекрасно контролировал свою силу, позволив девушке ощутить лишь частичную, хотя и весьма ощутимую отдачу от пощечины, как бы намекая на то, что границы его возможностей простирались куда дальше, и при желании он легко мог ими воспользоваться. - Теперь, когда символический обмен состоялся, полагаю, у нас нет друг к другу претензий.
полная версия страницы