Форум » Нью-Йорк » Кафе "Afternoon" 0.1 » Ответить

Кафе "Afternoon" 0.1

Lonely Shepherd: Маленькое кафе, находящееся на севере Нью-Йорка. Внутри него вас всегда ждут холодные и безжизненные взгляды официанток, грязь, тусклый свет, запах жареного масла и несвежая пища. Однако славиться это кафе своим безупречныым двойным кофе с молоком. [more][/more]

Ответов - 2

Sanae Energo: *прошлая неделя, ночь, переулок возле черного входа кафе.* Ночь ждала своего охотника, своего преступника, своего Бога. Тогда, когда солнце скрывается и начинает темнеет, то становится гораздо страшнее. Вместе с темным временем суток просыпает та дикость, которая дремала днем. Она распускает свои ногти и начинает рвать улицу за улицей, не оставляя в покое кричащих и молящихся о пощаде. Ночь не так спокойна как думают влюбленные пары, расположившиеся на крыше одного из небоскребов и смотрящих на полную луну. Взглянули бы они вниз, увидели бы грабеж одного из банков или. еще чего лучше, убийство человека. Но они об этом не задумываются, занившись друг другом, излюбованно держась за руку и смотря на луну, которая их гипнотизирует, которая так манит и манит. Рычавший свит вырвался словно из глотки дикого животного и жажда, жажда, жажда. Сегодня существо насытит себя и успокоится еще на некоторое время. Да что о времени, оно не имело своих прелестей перед этим существом, оно не имело никаких преград и ничего не значило. День мог пройти за год, а могло быть все полностью наоборот. Оно знало лишь одно. Оно хочет почувствовать вкус кровить, напиться ею из из ямочках на шее, а может из мягких шелковых склыдок груди, к которым ногла бы дотрагиваться дочь или муж. Да, сегодня это будет женщина, оно чувствовало это, будто весь проулок пропах этим запахом, а дикий запах крови, исходящий изнутри наружу, просто выносил с ума. Существо стояло около тупика, вцепившись в собственне ноги и наблюдало за черным выходом. Сегодня ночью играет страсть, желание и нескрываемый соблазн. Это все не могли скрыть даже наркотики, которыми сейчас торговали на соседней улице, даже шлюхи, которые зарабатывают бабки своим сутенером и самим себе зарабатывают болезни. А позже с них будет слоями сниматься кожа, обнажая гнилое мясо, будут выпадать волосы и бестрепетно будут отпадать все знакомые и те, кого они могли назвать друзьями. Этих шлюх похоронят в треугольных гробах и забудут навеке веков, потому что секс, это не то, это не может сравниться с отбиранием жизни, никаким образом. Луна достигла своего пика и ожидание стало невозможным, но в конечном итоге и оно закончилось. Дверь черного входа открылась и оттуда вышла та самая девушка, та, чей запах щекотил ноздри. В её руках был мусорный мешок, поэтьому она повернулась в сторону скрытого существа и немного подошла к мусорному баку, дабы избавиться от наработанного дерьма. Дождавшись пару секунд, жадное существо выскочило на свет и схватило девушку, заткнув ей рот кулаком. Она уже чувствовала страх. Он исходил приятными возбуждающими волнами, готовым в любой момент свести с ума. Голова чудовища опустилась и провела носом по обнаженной коже шеи. Тонкий язычок высунулся и , сквозь дырку в маске. провел по содрогающимуся маленькому кадыку, в то время как вторая рука уже вытирала набежавшие слезы. Двумя легкими руками, рот жертвы оказался завязан лоскутом ткани так, чтобы изо рта не могло вырваться ни одного поганого словечка, ни одного крика. Спустя еще пару секунд жертва оказалась откинута в сторону и , ударившись головой об кирпичную стену, на мгновенье отключилась. Не спеша, с полной уверенностью, женский силуэт, то самое чудовище, двинулось к несчастной девушке. Подождав пару минут, пока жертва очнется и, засунув руки в перчатках в карманы, дабы не замерзали, она склонилась к официантке и присела рядом на колени. В руке появился нож с большим лезвием и , сверкнув в темноте, он опустился на миловидную девушку по имени Барбара, как было указано на бэйджеке. Крови не последовало, нет, лишь раздался звук рвущийся ткани и чуть погода белая рубашка, с фартуком, оказались откинуты в сторону. В голове пульсировала кровь, остановиться прямо сейчас было уже невозможно, но хотелось большего, большего. Сердце начинало бешено биться, а внутри с каждым движением нарастало дикое возбуждение. Она бережно, словно убаюкивая, провела ножом по обнаженной груди, сдерживая второй обе руки Барбары, чтобы та не смогла вырваться. Однако с каждым проведением ножа, нежности становилось все меньше и меньше. слезные молитвы и попытки что-либо сказать не обвенчались успехом, однако и этого было достаточно для неё на этой стадии. Нож уже начал царапать её тело, а полоски от холодного лезвия становились все краснее и краснее. Вдоволь наигравшись, она уже решила закончить начатое. как тут она услышала что дверь черного входа начала медленно, со скрипом, открываться. Взметнув голову вверх, силуэт в маске улыбнулся, однако моментально вернул все свое внимание к перепуганной жертве. ей не хотелось более ни с кем связываться, поэтому ей пришлось заставить себя сделать все быстро. Воткнув нож прямо под подбородок на столько, насколько это только было возможно, она резко рванула вниз и довела нож до самых ребер. Слегка остановившись, она любовно посмотирела на лицо джевушки и , сведя нож чуть вбок и применив всю свою свою силы, все таким же резким движением, довела нож до низа живота. Только после этого она заметила что джверь уже полностью раскрыта и другой рабочий кафе вышел на свет, ему надо было просто повернуть голову, чтобы заметить то, что тут происходит, однако не это не понравилось темной фигуре, а то, что перед тем, как орудовать ножом, она отпустила руки Барбары и та успела стянуть с неё маску. Работница кафе в это мгновенье повернулась и девушка, резко опустила голову вниз, так, что заметить её можно было лишь за малейшее мгновенье, а после и она и маска, и нож исчезли из этого места. это пипец хДД мммм... думаю что у теб идет этот день. затем эмоции от увиденного. переживание... затем спустя неделю все немного устаканилось, ты работаешь свою смену, солнечный день. Или не солнечный, на твое усмотрение.

Lonely Shepherd: Выйдя из квартиры, Мишель закрыла дверь, навалившись на неё всем весом, что бы засов замка попал в разъем. Хорошо, что сам замок был более менее исправным. Ну а что она хотела за сотню долларов в месяц? Большая часть денег ушла на билет из Леона в Нью-Йорк, и приходилось экономить на всём, чём можно было. И на жилье в первую очередь. Она привыкла есть холодную еду и мыться в холодной воде, не представляя, что будет зимой, и раздумывая, где бы ей раздобыть денег на отопление на зиму. Её зарплаты в прожиточный минимум едва хватает что бы держатся на тихом плаву. Было слишком рано, что бы ездило такси. По крайней мере в этом районе, в котором она жила. Запахнувшись в тонкое пальто, которое она купила себе ещё три года назад, в одной из поездок в Берлин, Мишель быстрым шагом вышла из дома, спустившись по дряхлой каменной лестнице, и так же направилась в сторону своей работы. В руках у неё был небольшой плотный пакет черного цвета. В нём лежала сменная обувь. Француженка забрала с собой только три пары обуви, которые не были куплены её отцом, и потому относилась к ним очень бережно, предпочитая работать в старых, растоптаных туфлях, которые она нашла в шкафу своей съемной квартиры. Видимо прошлая владелица решила оставить этот хлам в квартире, из которой уезжала. Хотя Мишель пришлось всего лишь залатать довольно заметную дыру на тыльной стороне одной из туфель, а на другой приклеить подошву обратно. Благо, квартиродатели продали остатки нужных материалов почти за безценок. Всего двадцать минут быстрым шагом, и Мишель подошла к входной двери кафе "Полдень", в которомо на устроилсь на работу, потому что денег было слишком мало, а искать более хорошую работу, не зарабатывая при этом хоть какие-то гроши, было нельзя. Небо ещё отдавало лазурью ещё укрывающегося за горизонтом солнца, что говорило о том, что сейчас было около половины пятого утра. Мишель вставила ключ в замок входной двери, и вошла внутрь заведения, закрывая за собой дверь на тот же замок, и тот же ключ. Девушка спешно сняла пальто, открывая выцвевший розовый сарафан, длина которого заканчивалась чуть ниже уровня колен. Она вошла на кухню, у входа в которую было забито насколько гвоздей, на которые можно было бы повесить верхнюю одежду. Далее, одаренная включила свет. Сначала на кухне, затем в зале. Она присела на табуретку, что стояла возле вешалок, и стала переобуватся в сменную обвуь, складывая свои туфельки в кулек, и вешая их на тот же гвоздь, под пальто. И дальше, её ждало общество мокрой швабры, наполненного грязной водой ведра, дурно пахнущей тряпки и замасленой щетки. Вчера, она едва отпросилась уйти пораньше, что бы успеть на собеседование, касательно возможной работы в более престижном ресторане через пять кварталов от "Полудня", и взамен пообещала привести кафе в порядок с раннего утра, на что ей и был дан ключ. До открытия кафе оставалось всего два с половиной часа. Хорошо, что заведение было не большим само по себе, да и ей не требовалось вычищать каждый уголок до блеска. Поэтому, набрав на заднем дворе воды в ведро, и взяв старую швабру, Мишель начала мыть полы. Гордость заставляет мучится, однако именно она заставляет чувствовать себя кем-то... Или, быть может, она поступила глупо, убежав от отца, который всю жизнь ей лгал, пусть даже и ради её безопасности? Ведь сейчас училась бы в престижном колледже, а не вычищала бы полы в захудалом кафе на окраине Нью-Йорка. Мишель и не заметила, как прошло два часа, и первой из работниц кафе пришла его хозяйка. Её звали мисс Коул, и ей было 47 лет. Она жила одна, в центре Нью-Йорка, и единственным смыслом её существования оставался "Полдень". Её муж умер от леуекемии, восемьнадцать лет назад, а сама она недавно узнала, что половину жизни была больна спидом. - Мишель ты вымыла всё, что должна была вымыть? - Проходя за стойку и ставя на неё сумочку, ледяным тоном обратилась она к девушке, что сейчас присела на отодвинутый от стола стул. - Да, мисс Коул. - Ответила ей она, со своим заметным французским акцентом, с которого почему то любили смеятся остальные две официантки, работающие на мисс Коул. Та, в свою очередь, сдавленно хмыкнула. Наверное, это означало выдавленное одобрение. Мишель хотела так думать. - В любом случае, это не означает, что тебе больше нечем здесь заняться. Мишель молча встала, и двинулась на кухню, искать себе новые задачи, лишь бы не вылететь с этой проклятой работы из-за отвратительного характера нанимателя. - Задвинь стул обратно. – Послышалось из зала. Чем отличалась работа в хорошем заведении от работы в «Полдне», так это сменами. Имея связи в адвокатской конторе, мисс Коул имеет иммунитет к различного рода профсоюзам. По этому, если она захочет, то её работники будут работать не восемь, а двенадцать, или пятнадцать часов. Разумеется, надеюсь, войдя в горький вкус ситуации, не трудно догадаться, что Мишель ожидала именно такая смена – во все пятнадцать часов. Нечего отлынивать от работы посреди недели. Самый обычный день в «Полдне»: едва понимающие правила приличия работники порта, таксисты-эмигранты, парочка начинающих мафиози, с эго настоящих крестных отцов, парочка достаточно приличных посетителей, что любят выпить хороший кофе с молоком, и различный сброд, который зачастую заходит в кафе, лишь что бы скрыться хоть на несколько минут от города. Таких приводилось по долгу выпроваживать на улицу, если они не собирались делать заказы. Мисс Коул не нанимала охрану, считая, что имея страховку и адвокатские связи, она имеет абсолютную защиту. После круга ада длиной в 6300 долгих, словно боль, минут, наступила полночь. Мишель осталась на смене с Барбарой. Они должны были убрать всё, что осталось под ночь: вымыть посуду, промыть полы, протереть столы и так далее. Завернуть салфетки, расфасовать зубочистки. Выкинуть мусор. Наличие второй официантки, чья смена была законной, а Мишель просто приходилось отрабатывать, никак не скрашивали время, потому что у Барбары было достаточно высокое самомнение, а у Мишель достаточно гордые принципы, что бы не говорить первой. Так, практически весь вечер и ночь, они молча протирали столы, меняли тряпки, мыли щетки, замаслившиеся окна, кофеварку. Натянутое молчание, что было разбавлено пресным вкусом рутины. Обеим казалось, что нужно заговорить, но у обеих было слишком мало духу для этого. Мишель не заметила, переворачивая последний стул, как Барбара вышла из кафе. Девушка осмотрелась в зале, затем посмотрела на кухне, в подсобке, осмотрела остальные помещения, но её не было. Лишь затем, она решила, что та вышла на улицу. Барбара не курила, а значит, она вышла выбросить мусор, ведь уйти так рано было нельзя. Рано, в смысле – не окончив работу. И всё же, стоило попытаться как то переступить через эти принципы. Но ведь на то они и принципы, что нельзя с ними так. Как-нибудь спровоцировать на разговор? Почему бы не попробовать? И вправду… Мне нужен кто-то, кто хотя бы сделает вид, что слушает. Иначе я долго не протяну, а возвращаться в Лион я ни в коем случае не буду. Не должна. Не хочу… Мишель приоткрыла дверь, ведущую в переулок, куда они, официантки, ходили выбрасывать мусор. Там стоял мусорный бак. Сначала, она медленно приоткрыла дверь, почему то решив, что если она откроет её в нормальном темпе, то может ударить Барбару. Словно Камю испытывала интуитивный страх как-нибудь испортить возможные дружеские отношения, ещё в их зародыше. Она итак имела далеко не лучшую репутацию среди коллег, и давать новые темы для подшучиваний, сильно не хотелось. Приоткрывая дверь, Мишель вдруг услышала звуки тихой борьбы, которая по сути таковой не являлась. Просто Мишель так показалось в первые секунды. Девушка приоткрыла дверь ещё немного, ожидая увидеть за ними практически всё что угодно. Даже напавшего на Барбару маньяка. Зажав рот рукой, француженка заскочила обратно в кафе, прислонившись спиной к стене. Дверь она нарочно оставила открытой, пусть и боялась. Захлопнув дверь, она могла бы привлечь внимание напавшего убийцы. Именно это в первую очередь подумала одаренная, завидев лежащую на грязном асфальте Барбару, с завязанным ртом, с возвышавшейся над ней фигурой. Стоило звонить в полицию. Или нет! Когда она приедет, будет слишком поздно. Нужно что либо делать. Мишель быстро отправилась на кухню, и схватила сохнущий в поддоне нож для нарезки овощей, после чего, выбежала обратно, в черный ход, умело держа кухонный предмет, что так же являлся опаснейшим оружием. Особенно в руках девушки, что с детства имела хобби метать ножи в соломенные куклы. Мишель не понимала, к чему готовил её отец, но из-за прививания подобного рода забав с раннего детства, девочке нравилось. Но оказавшись в мертвой прохладе ночного города, Камю с ужасом осознала, что поздно. Барбара билась в конвульсиях, что наступили после смерти, скорее всего из-за повреждения мозга, а убийца… Мишель увидела в отблеске фонаря безумную маску. Нет. Это была не маска. Лицо. Маска была сдвинута, и то, что было под ней, являлось мерзким отражением сущности этого существа, что скрылось в ночных улицах. Мишель даже не подумала преследовать или метнуть нож. Она стояла, ошарашенная смертью, что произошла всего в паре метров от неё, а она ничего не смогла и не успела сделать. От запаха крови к горлу подошел комок, а сама одаренная упала на стену, прислонившись к ней плечом. Она смотрела немигающим взглядом на полускрытое в серых тенях тело Барбары, изуродованное неизвестной. Да, это была она. Мишель медленно съехала по стене вниз, роняя бессмысленный нож. Всего… Нет. Она ничего не могла поделать. Барбаре очень не повезло, раз она даже не успела крикнуть. Или успела, а Мишель просто не услышала? Нет, она бы услышала. Сейчас, Мишель было очень страшно, пусть ей и казалось, что убийца больше не придет. Что его целью была лишь Барбара. Через полсекунды, Мишель стало плохо. Её начинало тошнить, и она, оставив нож в переулке, вернулась обратно в помещение. Видеть застывшие в ужасе и мольбе мертвые глаза, завязанный тканью рот, она больше не могла. Камю села за один из начисто вымытых столиков, и, сложив на нем руки, стала просто смотреть перед собой. Это странное ощущение… Нет, не тошноты. Словно Смерть, являясь за кем то рядом, прикасается к тебе, уходя, и от этого становилось не по себе. Кровавый шлейф и вонь горячего железа в воздухе. Камю была бледна как стена этого кафе, в переулке которого, минуту назад, зверски убили одну из работниц. Внезапно, на Мишель нахлынула паника. Она видела её лицо, а значит, она вернется за ней, если не хочет быть пойманной. Но стоит ли ввязывать себя в расследование? Ведь это может повлиять на репутацию в биографии, и тогда ей и вправду никогда не удастся устроиться на новую, более лучшую работу. Рискнуть жизнью ради будущего, или рискнуть будущим ради жизни? Через двадцать минут, Мишель вызвала полицию. Прошла неделя. День начинался как и все шесть предыдущих. Как и все четыре предыдущих месяца. С каждым новым днем, француженка всё больше и больше погружалась в некую манию преследования. В каждой встреченной девушке она видела ту, что шесть дней назад расправилась с Барбарой. Мисс Коул всю неделю ходила поистине разгневанной, ведь теперь её заведение было клеймено меткой места убийства, да и кого – сотрудницы. Разумеется, клиентов поубавилось, и Мишель была частично благодарна за это, потому что нанимать снова третью официантку, мисс Коул не собиралась, а значит, что Мишель и Клэр приходилось выполнять работу, рассчитанную на троих. Впрочем, день этот должен был оказаться абсолютно отличным от предыдущих шести, только Мишель об этом даже не подозревала.



полная версия страницы