Форум » Альтернатива » Luna Maksimoff & Cassie Hack [Кроссовер] » Ответить
Luna Maksimoff & Cassie Hack [Кроссовер]
Cassie Hack: Участники - Cassie Hack [Луи де Пуант дю Лак] and Luna Maksimoff [Лестат де Лионкур] Место - Египет, Порт-Саид Сюжет - Конец! Все было только сном. Нет света в будущем моем. Где счастье, где очарованье? Дрожу под ветром злой зимы, Рассвет мой скрыт за тучей тьмы, Ушли любовь, надежд сиянье... О, если б и воспоминанье! Влекомый странными мыслями и воспоминаниями о былых временах Лестат решил вновь побывать в Египте, не в силах приближаться к гробнице своей Королевы он остановился в Порт-Саиде, наслаждаясь своим вечным существованием и каждым мигом так, словно он последний. Однако странное и загадочные происшествия заставляют его пересечься вновь не только со своим прошлым в лице Луиса, его питомца, его бывшего друга, но и со своим будущем - могущественной организацией Таламаска.
Ответов - 3
Cassie Hack: «Последний раз, когда я был в Египте, я запомнил только огни маяка, да милую улыбку самого дорогого существа на свете. Эта улыбка сводила меня с ума, я готов был забыть обо всем, и забывал, и терял рассудок, терял себя и вновь находил; все сомнения относительно природы моего существа и тихая горечь от того, что нельзя было повернуть время вспять разом улетучивались. А глаза, такие прекрасные и такие взрослые, только в глазах я мог прочесть, кто на самом деле скрывается за милым детским личиком – взрослая женщина, одинаково любящая, как и подобные ей смертные сестры, и меня, и других, приглянувшихся ей. Хотя нет, меня она все же не любила. Сложно сказать, что нас тогда связывало – общее преступление или общее проклятие, а может и то и другое? В сущности, оба данных предмета олицетворяют собой одно и то же явление смерти. Проклятие неминуемо ведет к ней, но всегда только дразнит, не дает приблизиться; преступление же напротив все больше приближает миг и вот вы уже не помните себя, да и вас помнят немногие… Клавдия, ты рассыпалась в моих руках, твоего милого личика больше нет рядом, и сейчас твои золотые кудри не лежат на моей груди, и ты не слушаешь как тихо бьется мое сердце, с рассветом которое замрет на миг, чтобы в следующую ночь опять огласить мир своим убаюкивающим звуком». Луи медленно вошел в одну из комнат пустующей квартиры и огляделся по сторонам. Отсутствие света его нисколько не смущало, если бы в комнате кто-то находился, то вампир либо почувствовал его, либо увидел, в зависимости от того, что было бы на сей раз быстрее – слух или зрение? Такой простой фокус, а как он тогда позабавил того писателя, и эта книга… Нет, о ней он думать не мог. Поначалу идея казалось недурной, ведь что может быть легче чем исповедаться всему миру, а затем тихо и спокойно уйти, но он так не мог. Никогда прежде и сейчас ему не хватало духу в одно прекрасное утро распахнуть ставни окон и встретить своей последний рассвет, настоящий, живой, тот, который сама природа дарит этой грешной земле. В одном Лестат был прав всегда – у него нет сил совершить самоубийство и нет воли - продолжать свое бренное существование. Потому многие, так сказать, сородичи, братья и сестры по ночи, по обману и игре со старухой Мортис, часто не брали его в расчет во многих своих делах и авантюрах. Кому нужна тень вампира, когда есть настоящие вампиры – могущественные, сильные, со своими особенностями. Луи не жалел. Нисколько. Пусть играют в свои забавные игры, так смахивающие на жизнь простых смертных; пусть развлекаются, пока им это не наскучит Арман, Мариус, Габриэль, кто еще, кого он забыл вспомнить и кому забыл усмехнуться в ответ на обвинение в мягкотелости. Нет, слабым он не был, всего лишь – другим. Ошибкой своего создателя, так же как и она, маленькая девочка, плод отчаявшегося друга, который просто напросто всеми силами пытался его удержать и не придумал ничего лучшего. А что в итоге? Вампир закрыл ставни, прошел к креслу и медленно сев в него, посмотрел на входную дверь. Ошибся ли он, или действительно его друг, но друг ли? Луи встал и стал расхаживать по комнате медленно, из угла в угол, подмечать какие-то интересные лишь ему особенности этого помещения, небогатого и будто бы давно заброшенного, как и все старые квартиры в этом городе, который уже не мог вспомнить своей былой роли и славы, своей мифологии. Он потерял все, и в новое время вошел босым попрошайкой, нищим, паразитом на карте мира. Уже с неделю он был в городе, и все никак не решался встретиться с этим ангелом с дьявольской душой. На память почему то вспомнилась безумная игра на скрипке. «Она бы сейчас рассмеялась на мои опасения, сказала бы, что так ему и надо.» Луи запустил руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана пиджака (именно это одежда ему больше всего нравилась из текущей моды, классический строгий стиль, прямые линии и никакого излишества как в его время) серебряную печатку, на которой была изображена литера Т и два дракона по обе ее стороны. - Я знаю, ты уже тут. Пожалуйста, нам надо поговорить.
Luna Maksimoff: В отличие от тех, кого он создал, или кого знал, Лестат был мощнее, сильнее, и увереннее в себе. Он знал, чего он хочет, во всяком случае, так ему казалось. Он не мог жить с теми, кого любил, боясь, что их общество быстро наскучит ему, но он тянулся к ним, стремился поделиться своими чувствами и эмоциями. Он бесконечно скучал по Габриэль, женщине, которая была его матерью, подругой, любовницей. Она заменила ему всех на свете, когда он только обратил её. Но кто же знал, что она не останется с ним, что покинет его, ради себя. Правильно говорят, что вампиры не могут жить вместе, они одиночки, предпочитающее доживать свои века в гордом одиночестве. Лестат стоял на балконе, засунув руки в карманы классических чёрных джинс, такая же по цвету чёрная рубашка, выпущенная из джинс, свободно ниспадала по телу, а рукава были закатаны, обнажая белоснежную, почти мраморную кожу с тонкими голубоватыми венами, по которым едва струилась кровь. Он услышал Луи раньше, чем тот зашёл в его убежище. Вот уже неделю он следил за ним, не замеченный абсолютно никем, скользящий бесшумно по улочкам этого города, и вдыхающий жар уходящего дня. Было интересно смотреть, с какой болью, до сих пор, Луи убивает своих жертв, пытаясь достать себе пропитание. Лестат не задумывался о том, кого он убивает, для него они были просто пищей, хотя он неотступно следовал обещанию, убивать только виновных. Но не в этом сейчас было дело, нет. Он пришёл сюда, после стольких лет, после такого расставания, он пришёл к нему, чтобы поговорить. Каменное сердце забилось бы быстрее, Лестат ощутил, как возбуждение и радость заполняют его. Его любимый Луи, который относился к нему не так, как все. Который был его любимым человеком и созданием, его сыном. И даже смерть Клодии, в которой в какой-то степени, был повинен Лестат, не могла разрушить их отношений. Дверь балкона скрипнула, и белокурый красавец скользнул в комнату, оказавшись за спиной у Луи, и вдыхая его аромат. По губам Лестата скользнула довольная улыбка. - Так о чём ты хотел поговорить, Луи? – Лестат обошёл вампира, встав перед ним, всё с той же неизменной улыбкой, застывшей на пухлых губах. Лестат и впрямь был похож на ангела. Павшего. - Что это у тебя в руках? – Блондин хотел было взять перстень в руки, но Луи успел быстрее. – Луи, объясни, что ты тут делаешь. Надеюсь, что тебя не послали следить за мной.
Cassie Hack: - Отчасти нет, - Луи смотрел в глаза своему другу, в эти дьвольски прекрасные, безумно красивые очи, которые он впервые увидел каких-то пару столетий назад и которые свели его с ума, а затем и в могилу, чтобы поднять вновь, как странного призрака минувшей эпохи. – И отчасти, да, - вампир отвернулся в сторону и подошел к распахнутому окну, возвращая знак вновь в нагрудный карман. Сколько всего хотелось сказать, сколько всего простить. Но кому? Ему или себе? Он должен был позволить ей умереть, ведь смерть не кара, а истинная благодать, о которой сам он мог лишь мечтать, ему не хватит духа и смелости просто так взглянуть в лицо Жнецу и встретить его с распростертыми объятьями как любовницу былых дней, однажды виденную, запомнившуюся, пленительную и недоступную. Молодой человек, уже не юноша, мужчина, более похожий на мраморное изваяние ангела, распростершего крылья над безымянной могилой, смотрел в ускользающую с каждым часом ночь, собираясь мыслями, и борясь с внутренним демоном противоречия. У него было на это право, потому что существо которое сейчас откликнулось на его зов он люто ненавидел, и также страстно любил. - Я бы хотел сказать, что наша встреча ошибка или случайность, Лестат, но она таковой не является, ты и сам прекрасно знаешь, я бы не пришел сюда, чтобы просто с тобой побеседовать о прошлом, как не пришел бы ни к кому другому, - Луи взглянул на друга мельком, а затем снова перевел взгляд на ночной город, сейчас как никогда выглядящий мертвым. – Дьявол! Это должна была быть Габриэль, ее бы ты точно послушал, уже не говоря…, - в гневе он ударил кулаком о стену, а затем резко развернувшись подошел к стоящей на прикроватной тумбочке керосиновой лампе и зажег ее, затем – две свечи на комоде. Все это он делал молча, словно боясь сказать что-то лишнее, выпустить на волю свой гнев, досаду, разочарование о том, что именно его сделали гонцом плохих новостей. Он и страстно желал этой встречи, и не хотел всем сердцем. Еще десятилетие, пятьдесят лет, сто, двести, сколь угодно, сколько сможет он еще просуществовать отказывая себе в крови и с болью вкушая этот напиток жизни, когда тело слабеет. Но сегодня он не был голоден. Точнее было бы сказать, он не был слаб, а голод – это как опухоль, к которой постепенно привыкаешь. Луи сел в кресло и, тяжело вздохнув, убирая с глаз выбившиеся из хвоста волосы, все-таки продолжил. Тон его был несколько отчужден и холоден, словно он говорил заученную заранее реплику, на самом же деле он просто старался не выдавать в голосе своих переживаний и чувств: - Так уж вышло, что мне поставили ультиматумом найти тебя и немедля, я был в нескольких днях пути от Вашингтона, когда один из них обратился ко мне со этой странной просьбой. И, клянусь, я бы ответил отказом, если бы речь не шла о серьезном деле и о….тебе, - он коротко взглянул на Лестата, но опять отвел взор. – Что тебе известно о Таламаске?
полная версия страницы